Чёрная бабочка, летящая во тьму - Биннур Шафак Нигиз Страница 3

– Тебе не холодно? – проворчала Дефне. Когда взгляд медленно переместился на нее, я увидела, что сестра смотрела не на меня, а в мобильный телефон.

– Ты со мной разговариваешь?

Она подняла глаза и насмешливо посмотрела на меня.

– Нет, с телефоном. Я разговариваю с тобой. Как насчет того, чтобы надеть плащ? Думаю, это отличная идея, – саркастически сказала сестра. – Мне холодно, когда я смотрю на тебя.

– Тогда не смотри.

– Как хочешь. Сегодня конференция, ты же не забыла? Я слышала, что в качестве докладчика будет присутствовать известный бизнесмен. Разве твой факультет не деловое администрирование? Может, почерпнешь что-нибудь от этого парня. Приходи. Я тоже пойду. – Дефне выключила телефон и положила его в карман куртки.

– Не знала об этом. – Я пожала плечами. – Пусть выступает, какое мне до этого дело? Если не буду занята, загляну.

– Он очень богат, – многозначительно сказала Дефне, засунув зонтик под мышку и пытаясь согреть руки, потирая ими. – И, говорят, очень красивый.

– Что мне с того?

Когда сестра начала пялиться на мой профиль, я ускорила шаг.

– Опять Мерве, опять ее холодные реакции, – проворчала она позади. Конечно, было большой глупостью думать, что другие люди смогут меня терпеть, когда даже собственная сестра не могла.

Мы не были бедной семьей. Мой отец Мехмет являлся менеджером известного магазина одежды в Фетхие. Город, в котором я выросла, считался небольшим, но довольно популярным курортом, поэтому доход у отца был хороший. Большинство людей приезжали сюда делать покупки и посетить знаменитые бухты.

Я не стала дожидаться Дефне, институт находился недалеко от нашего дома. Войдя в университетский двор, почувствовала на себе настороженные взгляды. Каждый раз, когда переступала через эти ворота, на меня давила странная аура этих взоров. Интересно, что бы они почувствовали, если бы я смотрела на них так же?

Подойдя к двери университета, закрыла свой черный зонт, обернула вокруг него ленту и зафиксировала так, чтобы не открывался, а затем вытерла мокрую от дождевой воды ладонь о ткань джинсовой юбки.

– Почему бы тебе не подождать меня? – воскликнула Дефне позади меня. Несколько студентов, укрывшихся под карнизами двора, взглянули на нас.

Я не ответила и зашла внутрь. Дефне вошла следом. Когда я начала подниматься по лестнице, ведущей на этаж с нужным мне кабинетом, сестра сказала:

– Смотри не забудь о конференции, – и слегка ударила меня по ногам кончиком зонтика в руке. – После нее мы пойдем выпить с Тугбой, не жди меня, ладно? – Она остановилась. – Хотя ты все равно не стала бы меня ждать…

Дефне ушла, я стояла наверху лестницы и смотрела на сестру, которая шла по коридору второго этажа к своему кабинету. Мы учились в одном университете, в одном кампусе. Дефне на третьем курсе факультета логистики, а я – на втором курсе факультета делового администрирования. Обучение по ее специальности длилось четыре года, а по моей – два. На самом деле нам обеим они были неинтересны. Я сама не знала, чего хочу, а сестра играла роль принцессы в плену. Но не мы были причиной наших проблем.

Во всем был виноват отец.

Я стиснула зубы, но лицо оставалось неподвижным.

Войдя в класс, увидела Суде и Дамлу, сидящих в первом ряду лекционного зала, отвела от них взгляд и посмотрела в другой конец помещения, стараясь сохранять незаинтересованный вид. Одногруппники, имена которых я не могла запомнить, болтали разрозненными группами. Когда услышала раздражающий смех Дамлы, хоть и не смотрела на нее, почувствовала гнилой запах сплетен. Мне было все равно. Проигнорировав, подошла к заднему окну и, повесив сумку на край скамейки и положив на нее локти, стала смотреть на улицу.

Голова была словно чаша, до краев наполненная кровью. Мысли тонули в этой кровавой чаше. Дождь, падающий снаружи, ударял по окну, и через некоторое время образовавшиеся капли не могли держаться и скользили вниз, прокладывая на стекле длинные прозрачные дорожки.

– Ты испортила мою жизнь! – Глаза оставались прикованными к прозрачной дорожке на стекле, образы прошлой ночи будто отражались в этой бесцветной капле. Я видела в ней отца. Он кричал на мать и швырнул ее любимую фигурку голубя в стену, а мама плакала. – Ты – мой туберкулез. Мой рак! Ты – самая большая ошибка в моей жизни!

Еще один образ сформировался в другой скользящей капле воды. Дверь моей комнаты. Отец оперся на нее и стучал кулаками.

– Заткни эту девку, Мерве!

Сестра нашла убежище в моих объятиях. Пока отец пытался выбить дверь, она прижалась головой к моей груди и безудержно плакала.

– Заткни свою сестру! Замолчи! Мерве, я тебе говорю, заткни ее! – Дверь внезапно открылась.

– Мерве!

Вздрогнув, я вынырнула из воспоминаний. Когда посмотрела на того, кто положил руку мне на плечо, увидела, что это не отец звал меня, а Бушра.

– Доброе утро, – сказал она, приподняв одну бровь и взглянув на меня с беспокойством. Бушра положила свой детективный роман на стол и медленно села рядом, ее глаза все еще блуждали по моему лицу.

– Доброе утро.

Пока мы смотрели друг на друга, шум дождя и гул класса сопровождали тишину в моем сердце.

– Что с тобой? – спросила Бушра. Не только голос, но и ее большие карие глаза, которые выглядели гораздо живее моих раскосых черных, были наполнены беспокойством.

– Ничего. – Я медленно отвела от нее взгляд. – Все как обычно.

– Выглядишь так, будто у тебя снова была бессонная ночь, – сказала Бушра.

Я вздрогнула, но на самом деле не телом, а душой. Ночные события продолжали звучать в голове. Тяжело сглотнула и уставилась на доску перед собой.

– Эй! Ты не собираешься мне рассказать?

Положила руки под стол, на колени. Пока впивалась длинными ногтями в ладони, глаза смотрели на проекционный экран. Воспоминания о произошедшем запрещали мечтать о будущем. Не знаю, хотела ли Бушра, чтобы я рассказала о проклятиях и оскорблениях, которые отец всю ночь швырял в адрес матери, о рыдающей на моей груди Дефне или о жизни, которая рушилась и давила на меня? Я к этому привыкла. Все эти вещи стали нормой, как повседневная необходимость в нашем доме.

Традиция семьи Каракую заключалась в том, чтобы драться, выслушивать оскорбления и вытирать слезы Дефне.

– Нечего рассказывать, – сказала я. Преподаватель вошел в кабинет и закрыл дверь. Я была благодарна ему за то, что пришел. – Поговорим позже.

– Ты всегда меня игнорируешь! – сокрушалась она. – Делай что хочешь, Мерве!

Я промолчала.

Мне не хотелось чувствовать боль.

* * *

– Молодежь, все в большой амфитеатр!

Голос декана