Прикосновение смерти - Элис Вайлд Страница 3

Я плетусь за ним, изо всех сил стараясь сосредоточиться на том, чтобы ровно переставлять ноги, а не на сплошных вопросах, переполняющих мой разум.

Что-то явно не так и я не могу избавиться от ощущения, что это что-то связано со мной и моей прежней жизнью. Даже когда я думаю об этом, у меня кружится голова, поэтому приходится отбросить эту мысль в сторону и вновь сосредоточиться на основной задаче – просто идти вперед за Гермесом.

Он ведет меня по узкой извилистой тропинке, время от времени останавливаясь, чтобы задать мне еще какой-то вопрос или помочь преодолеть особенно опасные участки горной тропы. Однако на все его вопросы звучит один и тот же ответ…

Я не помню.

С каждым разом, когда эти слова срываются с моих губ, я чувствую, что все больше и больше запутываюсь, сбивая саму себя с толку.

Кто я?

Такое ощущение, будто мои разум и тело разделились и существуют по отдельности, отказываясь сотрудничать друг с другом, независимо от того, как сильно я этого желаю.

Прокручивая в голове вопросы Гермеса и свои собственные запутанные мысли, я не замечаю, как мы наконец достигаем подножия горы. Вдалеке поблескивает река и я стараюсь сфокусироваться на ней. Мои усталые ноги сами несут меня вперед, словно она манит меня и подзывает к себе.

Тропинка расширяется, когда мы подходим ближе к реке. Внезапно я замечаю внушительную фигуру, стоящую прямо на краю берега. Существо пугающей высоты, в капюшоне и драных бесформенных лохмотьях.

Он стоит к нам спиной, и я чувствую, что мне следует его остерегаться. Он явно опасен. Гермес застывает рядом, тем самым только подтверждая мои подозрения. Его челюсть сжимается по мере того, как мы в неловком молчании приближаемся к фигуре в изодранной мантии.

– Гермес, – раздается невероятно скрипучий голос, от которого у меня моментально пробегают мурашки по спине. Существо медленно поворачивается к нам… я поднимаю глаза и вижу, что у него нет лица, а на его месте виднеется лишь огромная зияющая дыра.

Глава 3. Хейзел

– Харон, – нервно молвит Гермес.

– И как ты изволишь это объяснить? Ты же прекрасно знаешь, что я уже перевез сегодняшние души через реку.

Гермес неловко топчется после этих слов.

– Я знаю, но… – мой гид на мгновение замолкает, словно тщательно подбирая слова, – эта душа отличается от других.

– Отличается, – усмехается Харон, – и чем же?

– От нее все еще исходит тепло.

– Неужели? – задумчиво молвит Харон, переключая свое внимание на меня. – А что с ее телом? Где оно?

– Должен признать, что не имею ответа на данный вопрос.

Молчание Харона напрягает почти так же, как и тот факт, что Гермес избегает моего взгляда. И никто даже не изъявляет желания объяснить, что здесь происходит.

– Что ты имеешь в виду? – наконец спрашивает Харон, обращая свой взор к Гермесу.

– Я имею в виду ее тело: я не смог найти его в царстве смертных.

– Не может такого быть, – фыркает Харон, явно демонстрируя свое неверие. – А правда ли ты искал его, Гермес? Мы же оба знаем, что ты можешь быть крайне взбалмошным и легкомысленным, особенно в это время года.

– Да, я правда искал, – огрызается Гермес, сжимая руки в кулаки, – но что я могу здесь поделать, если девушка не знает даже собственного имени.

Харон слегка умеряет свой пыл после этих слов.

– Что ты сказал?

– Девушка. Она говорит, что не помнит ничего: ни свою прежнюю жизнь, ни то, как сюда попала.

Я чувствую, как внимание Харона снова возвращается ко мне. Безликий капюшон слегка наклоняется набок, словно он рассматривает меня в новом свете. Его пристальный тяжелый взгляд моментально вызывает у меня мурашки.

– Эта смертная, где, ты сказал, ее нашел?

– Я не…

– Просто ответь, где, – огрызается Харон.

– На вершине горы.

– Вот болван, – злобно выпаливает Харон, обращаясь к Гермесу, а затем подходит ближе ко мне. Из глубины его многослойных бесформенных лохмотьев внезапно появляется уродливая костлявая рука и протягивается в мою сторону.

Я смотрю на его руку: желтоватого оттенка кожа туго обтягивает искривленные кости его кисти. Пребывая в удивлении оттого, что у него вообще есть руки, я не сразу понимаю, что он обращается ко мне.

– Отдай мне свою монету, девочка, – требует он, словно бросая мне вызов и проверяя, подчинюсь я или нет.

– Монету? – спрашиваю я, хмуря брови и рассеянно ощупывая себя в поисках чего-нибудь, что можно было бы предложить ему. И в замешательстве поднимаю взгляд на Гермеса.

– Видишь? – молвит Гермес. – Нет тела, нет монеты, нет памяти.

– Естественно, я вижу! Ты, недоумок! – злобно рявкает Харон, обрывая Гермеса, и начинает надвигаться на него. – Но ты что забыл, что нам приказано делать, если мы сталкиваемся с… живыми душами?

– Нет, не забыл, но… подожди, так вот кто она такая?

– Ты хоть понимаешь, что натворил, мальчишка? Она никогда не должна была покидать алтарь! Вот же проклятие, по-хорошему за такое надо тебя бросить в эту реку.

– И что нам теперь с ней делать? – нервно спрашивает Гермес.

Паромщик глубоко вздыхает, задумчиво встряхивая безликим капюшоном.

– Что сделано, того не воротишь. Если мы хотим остаться с головой на плечах, то с этой смертной все же нужно разобраться. Но без монеты остается только один возможный способ, как это сделать.

– Харон, ты же не имеешь в виду…

– Умолкни, мальчишка. Ты знаешь правила, – приказывает Харон. – А теперь забирайся в мою лодку, смертная.

Я ступаю вперед, не в силах помешать своим ногам подчиниться требованию этого существа.

– И постарайся не касаться воды, – предупреждает он, издав злобный смешок. Отступив в сторону, он пропускает меня и как раз в этот момент на воде появляется обветшалая лодка. – Мы же не хотим, чтобы души заблудших и проклятых утащили тебя под воду, не так ли?

Внутри все сжимается от этой мысли. Я тянусь к корме лодки, чтобы опереться, но вместо этого мою руку перехватывают скрюченные пальцы Харона.

По моему телу пробегает дрожь и я инстинктивно пытаюсь отстраниться, но его костлявая кисть лишь еще крепче сжимает мою руку, удерживая меня на месте. Я резко вдыхаю, когда он наклоняется ближе ко мне, всем своим видом показывая, что получает дикое удовольствие от всего происходящего.

Я поднимаю на него взгляд и тут же вытаращиваю глаза, замечая, что из пустой бездны его капюшона вдруг появляется рот и растягивается в ехидной ухмылке с целым рядом острых, торчащих как копья, зубов.

Я изо всех сил пытаюсь высвободить свою руку, но хватка Харона подобна железу – крепка и недвижима.

– Отпусти меня, – молвлю я на выдохе и чувствую, как пронизывающий до костей холод поднимается вверх по руке, заставляя последние остатки тепла покинуть мое тело.

– Почему, моя дорогая? Я же просто пытаюсь помочь, – его голос льется, словно ядовитый мед. – Ты же не хочешь упасть в реку, не так ли? Души там очень голодны, они всегда ищут новых жертв, жаждая утащить их с собой на дно.

Стискиваю зубы, я чувствую, как страх и отвращение накатывают на меня волной. Инстинкты взывают ко мне, предупреждая не доверять этому монстру, но у меня нет другого выхода.

Нет другого пути, кроме как вперед.

Нет другого выбора, кроме как принять его помощь.

– Ладно, – молвлю я едва слышным голосом и, отвернувшись, смотрю на темные бурлящие воды реки.

– Умница, – усмехается паромщик, когда я неохотно позволяю ему помочь мне.

Как только его хватка ослабевает, я спешу отстраниться от него и с колотящимся сердцем опускаюсь на деревянное сидение. Лодка качается подо мной, когда Харон занимает свое место у руля и, отчалив от берега, устремляется вдаль.

– Удачи, – выкрикивает Гермес и пропадает из моего поля зрения.

Я выглядываю за борт лодки и вижу, что вода в реке вихрится и пенится с неистовой силой – даже страшно представить, какие ужасы скрываются в ее глубинах.

– Ты уверен, что это безопасно? – спрашиваю я, и вопрос срывается с моих уст, прежде чем я успеваю прикусить язык.

– Здесь ничто не безопасно, – мрачно усмехается Харон. – Особенно для такой простой смертной, как ты.

Мы погружаемся в неловкое молчание, нарушаемое только звуком плещущейся воды и периодическим скрипом лодки, которую Харон продолжает вести вдаль по реке.

– Куда ты меня везешь? – спрашиваю я едва слышным голосом.

– Ну же, не утомляй меня такими