Инь vs Янь. Книга 2. - Галина Валентиновна Чередий Страница 30

от самого Романа, и от моей возможности спорить с ним. Оставляя наедине со своими мыслями. Я вдруг ощутила себя водой, в которую кинули здоровенный камень. Волны гнева, застарелой обиды, боли от потерь всколыхнулись, превращаясь в цунами, и заметались в душе, многократно отражаясь и становясь всё мощнее с каждой минутой. Они бушевали, набирая силу, разнося в клочья с таким трудом достигнутое призрачное равновесие и разрушая выстроенные стены, будто они из бумаги. Ведь этот проклятый мужик никак не может быть прав! Ведь так? Я ни от чего не прячусь, я такая, какая есть. Я дрянная, испорченная, грубая, бесконечно сломанная, и меня уже не починить! Или все же это самообман? Оправдание, за которым я спряталась и действительно сижу за своей болью, как за ширмой, прячась от необходимости выйти и жить дальше? Не пытаюсь вернуться к тому, о чем мечтала когда-то, о том, о чем мы часами говорили с мамой. Каким-то образом я незаметно для себя обратилась в существо, сконцентрированное на том, чтобы и дальше пребывать в отчужденном от всех пространстве и никуда оттуда не думающее выбираться. Но ведь это не может быть правдой! Хотя почему нет? После маминой смерти я поклялась себе, что стану врачом и поступлю в Корпус Мира. Буду ездить по всему миру и помогать спасать жизни людей каждый день. И кем стала в итоге? Еще одной скандально известной избалованной доченькой состоятельного папаши, прожигающей жизнь, выражая какой-то тупой протест… Чему? Что помешало мне вовремя остановиться и придать жизни новое направление. Нет, не новое. А вообще хоть какое-то. Что не дало стать кем-то, кроме разломанной фарфоровой куклы, получающей удовольствие, когда об ее острые осколки режется любой, кто подошел слишком близко.

Я тряхнула головой, пытаясь выгнать все эти неуместные сейчас мысли. Не об этом мне нужно думать. А о том, что все вокруг меня на данный момент ведут некие свои игры, цели которых мне не понятны и не близки ни разу. И, собственно, я бы хотела вникнуть в их смысл только для того, чтобы понять, с кем мне будет выгодней «дружить», чтобы освободиться. Я не собираюсь на самом деле принять хоть чью-то сторону. Намерена остаться на своей собственной. Понятно, что Роман нарочно затронул причиняющую мне боль тему и оставил меня в раздумьях, надеясь, что я вскиплю и приду к нужным ему умозаключениям. Ну что же, взбесить ему меня удалось, признаю. Но и принимать его точку зрения я не собираюсь.

Я даже не услышала, как вошла Амалия, и заметила ее, только когда под ее дорогими туфлями скрипнули останки ни в чем не повинной посуды.

— Надеюсь, ты не в голову ему все это бросала? — с долей беспокойства спросила она.

— К сожалению, нет, — буркнула я.

— Яна, не шути так. Я совсем не хочу, чтобы Роман потребовал твоего препровождения в орденский дом. Там я не смогу помочь тебе ни советом, ни делом.

— Я помню, — с трудом удержалась от ядовитого замечания насчет этой самой своеобразной помощи.

— Я не вправе просить тебя рассказать, как прошла ваша встреча. Но ты, если хочешь, можешь поделиться со мной, — мягко произнесла она.

Я посмотрела в миндалевидные большие глаза этой женщины, явно светившиеся неподдельной заинтересованностью, и задалась вопросом, какую же выгоду она хочет извлечь, участвуя в моей судьбе? Потому что, похоже, все вокруг делали все совсем не из альтруистических побуждений. Ага, здравствуй, паранойя.

— Нечего особо рассказывать, — безразлично пожала я плечами. — Все прошло в принципе так, как ты предупреждала. Роман стал рассказывать о себе любимом, потом произнес речь о моей прежней никчемной жизни и о том, что мне нужно сдохнуть от счастья, радуясь, что мне выпала такая судьба.

Амалия слегка кивала, то ли подтверждая свою правоту в предсказании поведения брата, то ли соглашаясь с его словами.

— И что ты решила? — прищурилась женщина.

Я ощутила, как во мне все напрягается, протестуя одновременно и против лжи, и против давящего теперь на меня любопытства Амалии.

— Ничего пока. Скажи мне лучше, сколько еще таких посещений мне ожидать?

— Все зависит от того, сколько драконов подтолкнет своих Проводников претендовать на твоё Восхождение, — охотно пояснила Амалия.

— То есть нет определенного количества тех, кто будет приходить и выносить мне мозг, призывая мою несуществующую совесть и чувство долга?

— Если хочешь знать точно, я могу осмелиться и спросить у Главы, каково количество претендующих братьев.

— Да уж, хотелось бы знать хоть что-то. Значит, будет ли в этих смотринах участвовать Проводник или нет решает его дракон? — что же, нужно хотя бы узнать больше о том, с кем и чем предстоит иметь дело.

— Да. Но если брат совершил проступок, то к отбору он вообще не допускается. Так же Глава Ордена может запретить участвовать и тому, чья связь с драконом будет сочтена незрелой и не до конца состоявшейся. Обычно так бывает с теми, на кого благодать снизошла совсем недавно.

Тоже мне благодать.

— А эти братья… они что, бессмертные?

— Нет, конечно. Каждого можно убить. Только это не так легко, как с простым смертным. Но что касается старения, то да. Ни они, ни мы не становимся старше с годами.

— Тогда почему одни братья выглядят гораздо старше других?

— Все зависит от того в каком возрасте на них снизошла благодать.

— А что, определенного возраста для этого тоже нет? — я торопилась задавать вопросы, пока у женщины было настроение на них отвечать.

— Нет. Только желание дракона.

— А способности у братьев разные или одинаковые?

— Яна, я не вправе тебе говорить это. О своих способностях они будут говорить тебе сами.

— А как находят этих самых кандидаток в Дарующие?

— Это в большинстве своем дело случая. У Ордена есть много сотрудничающих Зрячих. Они-то и сообщают о найденных девушках.

— Они тоже Проводники?

— Нет. Зрячие просто одаренные смертные.

— То есть, если Зрячий не наткнется на девушку случайно, то она может жить себе спокойно?

Недовольство на секунду исказило идеальные черты Амалии.

— Яна, я же говорила тебе, что, если их не находят, то претендентки умирают достаточно рано в мучениях, — с нажимом сказала она. Ага, только доказательств нет, так что делим на сто.

— Да я поняла, поняла. Просто мне интересно. То есть нет никакого там спецзаклинания или еще какой-то фигни, помогающей выследить и найти эту самую Дарующую.

Амалия пристально посмотрела на меня.

— Яна, тебе не сбежать от Ордена. Не нужно даже и пытаться, — а вот это спорное утверждение.

— Разве я сказала, что буду пытаться?