Сделка для Золушки (СИ) - Ева Геннадьевна Никольская Страница 30

— Э-э-э… — протянула я, глядя снизу вверх на гостя. — Здравствуй… те, — выдавила, решив нарочито вежливым обращением увеличить эмоциональную дистанцию.

Кай стоял, чуть сгорбившись в прихожей, и придерживался рукой за стену, будто боялся упасть. Мой балахон, который квазара одолжила для конспирации, смотрелся на парне как одежда младшего брата: коротко, стремно и смешно.

И зачем он его напялил? Тоже, что ли, для маскировки?

Так-то, наверное, правильно — в коридорах, в отличие от комнат, камеры имеются. А кому хочется, чтобы репортеры завтра смаковали ночной визит одного из судей в номер конкурсантки? Не хватало еще, чтобы нас заподозрили черт знает в чем.

— Не спится? — Голос парня звучал приглушенно и как-то хрипло.

Аж мурашки по спине побежали.

— Спать не дают, — буркнула я, разворачиваясь и идя в комнату, чтобы не только эмоциональную, но и реальную дистанцию увеличить. — Молли сказала, что тебя следует спать положить. Неизвестно насколько затянется их с Вереском охота. Вон ее кровать. — Я указала на по-военному аккуратно заправленную постель квазары. — Не понимаю только, зачем тебе это? Человек ты небедный — мог бы и вип-номер на ночь снять, чтобы нормально выспаться. Вроде они не все еще заняты.

— Мог бы, — качнул головой Кай, застыв посреди погруженной в полумрак комнаты, потому что я забыла включить свет — псионики в полумраке отлично видят, пусть и в серых тонах. И все бы ничего, но я ведь не упоминала в анкетных данных, что являюсь ведьмой. Догадается, нет? Черт! — Но там не будет тебя.

И почему последняя фраза прозвучала так близко?

Обернувшись, я обнаружила незваного гостя прямо за своей спиной. Только и успела пискнуть «мама!» как вообще потеряла возможность разговаривать, да и шевелиться тоже.

Кай Огненный

— Хватит ворчать, — поморщился я, накрыв мокрым полотенцем не только ушибленную скулу, но и все лицо.

Вот же заноза! Три раза извинился, объяснился и даже самоустранился, рухнув на кровать ее соседки, а она все возмущается. Подумаешь, поцеловал! Крышу снесло от ее близости так, что в глазах потемнело. Сама ведь то же самое в прошлый раз сделала, причем без всякой побуждающий к приключениям фигни, которой меня Яд отравила.

Ну? И кто тут главный домогатор?

Ах да… она же у нас сегодня Тень, а вовсе не Риша.

Маленькая лгунья!

— Нечего было руки распускать, — шипела девчонка, сейчас больше напоминавшая ворону, нежели мышку. Нахохлившаяся, мрачная и растерянная, хотя последнее она упорно скрывала за пеленой раздражения.

— Это кто еще распускал! — фыркнул я, поправляя полотенце, которое не мешало бы еще раз намочить.

Холод благотворно влиял на мое самочувствие — это я еще в своем номере заметил. И речь сейчас не про ушиб, хотя удар у Тени неплохой, несмотря на маленький кулачок и нежные тонкие пальчики.

Ладно! Плохой. Вернее, не плохой, а слабый для меня. Только сообщить ей об этом — означает лишиться возможности давить на совесть за то, что она меня, бедного-несчастного, поколотила. А так ворчит, шипит, но тряпочку освежать бегает и на голову мне ее потом заботливо пристраивает.

Приятно, черт возьми!

— Ты заслужил! — взвилась она, вскочив с кровати, на которой сидела. — Не полез бы с поцелуями…

А полчаса назад собиралась забыть об этом, как о страшном сне, и больше никогда не вспоминать. Ну-ну.

— Я же сказал, что в неадеквате. Был, — добавил с нажимом. — Обновишь полотенце? — попросил, стянув с морды потеплевшую тряпку. — Холод отрезвляет.

Пронаблюдал, как она сжимает и разжимает кулачки, сверля меня взглядом, а потом осторожно подходит и…

— Ты что делаешь? — вскрикнула Тень, когда я схватил ее за руку. — Ты… ты…

— Успокойся, — сказал я, сев. — Меня больше к тебе не тянет, — соврал, причем нагло. — Так что не надо подкрадываться на цыпочках, а потом шарахаться от меня, как от чумного. — Она хотела что-то возразить, но я не дал, заявив: — Виноват. Раскаиваюсь. Готов загладить вину. Как насчет ужина в качестве извинения? Выбор места, времени и блюд за тобой.

Глаза ее удивленно расширились, она даже оставила попытки высвободить запястье из плена моих пальцев — замерла, хлопая длиннющими ресницами, за черной завесой которых мерцали серебром ее радужки. Ведьма! Я так и знал. При недостатке освещения именно у псиоников глаза светятся.

Где-то пару секунд длилось ее замешательство, после чего девушка переспросила:

— В качестве извинения?

— Да.

Я улыбнулся, решив, что рыбка попалась на крючок. Кто в своем уме откажется от свидания с лидером «Стихий», который еще и судья на конкурсе талантов? Да большинство участниц…

— А сменить мне соперницу во втором туре ты в качестве извинения можешь? — оборвала потом моих победных мыслей Тень.

Удар по самолюбию получился куда ощутимее, чем по физиономии. Я, можно сказать, ей себя на блюдечке предложил, даже поухаживать за ней собрался, как это обычно делают парни, а она не оценила. Зато узрела в моем «чувстве вины» возможность не соревноваться с… С кем? Сама с собой? Или мышек все-таки две, и они просто подруги?

— Зачем? — прищурился я, вглядываясь в лицо девчонки: нижняя часть нифига не Ришина, но это все равно она. Без вариантов! Что же у нее за дар? Или это какой-то новый вид маскировки? Голографический камуфляж я бы точно заметил, когда ее целовал. А может, наоборот, способ старый — вдруг она накладки силиконовые использует или что-нибудь подобное? — Боишься проиграть Николетте, Тень?

— А если и так?

— Не знал, что ты такая трусиха.

— А я не знала, что ты… ты… — опять начала запинаться она, подыскивая нужное слово, — домогатор!

Ну начинается! И придумала ведь название! То бабник, то теперь домогатор. Спасибо, в абьюзеры пока не записала. Хотя, чую, все у нас впереди.

Тень снова дернула руку — на этот раз удачно, потому что я отпустил. Холод, конечно, усмирял животные инстинкты, но контакт с этой девушкой сводил на нет все его старания. Если продолжу в том же духе, Тень окажется в моей постели вовсе не для разговоров и совместного сна. И никакой неадекватностью я ей (да и себе тоже) это уже не объясню.

Схватив полотенце, девушка выскочила из комнаты, а я завалился обратно на кровать, прикрыв ладонью глаза. В том, что именно она моя Риша, сомнений не осталось, но говорить ей, что узнал, я тоже не собирался. Хочет поиграть со мной мышка, что ж… поиграем. Только теперь по моим правилам.

— Разбить пару нельзя, — сказал я, когда она вернулась. — Поздно — списки уже утверждены. Скажи ты это раньше — я бы помог. Но тебе