Ниже нуля - Али Хейзелвуд Страница 32

себе, пока он не ложится на кровать. Затем я сажусь на него и снимаю свой топ, не обращая внимания на легкое жжение в лодыжке. Для меня это должно быть знакомо: тело против тела, плоть против плоти. Просто посмотреть, что приятно, а потом сделать еще больше. Это должно быть знакомо, но я не уверена, что это так. Быть здесь с Йеном — это скорее как услышать песню, которую я слушала миллионы раз, но на этот раз в новой аранжировке.

— Боже, ты выглядишь так… Что тебе лучше всего подходит? — спрашивает он между вдохами. — Для твоей лодыжки?

— Не волнуйся, это не очень… — Я останавливаю себя, когда мне что — то приходит в голову. — Ты прав. Я ранена.

Его глаза расширяются. — Мы не должны…

— Что означает, что я, вероятно, должна быть главной.

Он кивает. — Но мы не должны…

Он замолкает в тот момент, когда моя рука достигает молнии на его джинсах. И он молчит, резко дыша, завороженно глядя на то, как я расстегиваю ее, медленно, методично, решительно. Его боксеры в обтяжку. Он твердый, большой. Я помню, как прикоснулась к нему в первый раз и подумала, каким хорошим будет секс.

Я просто не думала, что нам понадобится пять лет, чтобы достичь этого.

— Ханна, — говорит он.

Я проникаю внутрь прорези его боксеров, чтобы обхватить его. Как только мои пальцы сомкнулись вокруг него, его ноздри раздуваются. — Да?

— Я не думаю, что ты понимаешь, как… Черт.

Он горячий и огромный. Он закрывает глаза, выгибает шею, прежде чем снова посмотреть на меня с выражением наполовину предупреждения, наполовину надежды. Он находит меня сидящей на его коленях, его член спазмирует в моей хватке, когда я наклоняюсь. — Ханна, — говорит он, еще глубже, чем обычно. — Что ты…

Я начинаю облизывать головку, тщательно, деликатно. Но он кажется гладким и теплым на моем языке, и меня сразу же охватывает нетерпение. Я откидываю волосы, чтобы они не мешали, и смыкаю губы вокруг него, нежно посасываю раз, два, а потом…

Я слышу рычание. Затем звук чего — то рвущегося. Краем глаза я замечаю большую руку Йена, сжимающую простыню. Неужели он только что порвал мою…

— Прекрати, — говорит он, умоляет, приказывает мне.

Я нахмуриваю брови. — Тебе не нравится?

— Это не… — Я крепче сжимаю его руку, и почти слышу, как он скрежещет зубами. Его щеки ярко — красные. Марсианский красный. — Мы не можем. Не в первый раз. Мы должны сделать это так, чтобы не заставить меня…

Я прижимаюсь мягким, затяжным поцелуем к его основанию. Он вдыхает один раз, звучно, через нос. — То есть ты хочешь сказать, что… ты не хочешь кончать?

— Это больше, черт возьми, о сохранении моего достоинства, — поспешно отвечает он.

— Достоинство переоценено, — говорю я, прежде чем провести зубами по его длине, чтобы снова взять головку в рот. На этот раз он, кажется, просто сдается. Его рука скользит по моим волосам, нащупывает затылок, и на секунду он удерживает меня там. Притягивает меня ближе. Прижимает меня к себе, пока я не чувствую, как кончик его члена ударяется о заднюю стенку моего горла. Я поддаюсь Йену, наслаждаясь тем, как он теряет контроль, соленым вкусом, его дрожащими бедрами, тем, как он беспомощно дергает меня за волосы, чтобы заставить принять больше, глубже, лучше…

Внезапно все перевернулось с ног на голову. Меня тащат по его телу, переворачивают на спину, прижимают к кровати. Одна из его рук держит оба моих запястья над головой, и когда я поднимаю глаза, то вижу, что он держит меня в клетке. Сначала я замечаю панику в его глазах, затем то, как близок он был к тому, чтобы кончить, затем огромное облегчение от того, что ему удалось этого не допустить.

— Ханна, — говорит он. В его тоне слышится приказ.

— Что?

Его член подергивается у меня на животе. — Думаю, теперь я буду главным.

Я надулась. — Но я…

— Прости, но это уже случилось. Я собираюсь трахнуть тебя. Я не собираюсь кончать в тебя… — Он не закончил предложение. Просто наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня, и к тому времени, как он это делает, я киваю, задыхаясь.

— У тебя есть презервативы?

— Нет. Но я принимаю таблетки. Мы можем заниматься этим без ничего, если ты не заразишь меня грубыми венерическими заболеваниями. Но я верю, что ты не станешь спасать меня от моржей только для того, чтобы я умерла от хламидиоза, так что…

Я думаю, ему нравится идея, что мы будем делать это без ничего. Я думаю, ему нравится эта идея, потому что сначала он целует меня, задыхаясь, а потом начинает работать над тем, чтобы снять все — все до последнего слоя — с нас обоих.

По правде говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз была полностью обнажена с кем — то. Когда я занимаюсь сексом — тем видом секса, на который я обычно иду, — всегда есть какой — то неснимаемый слой. Бюстгальтер, майка. Не полностью снятые трусики. Мои партнеры были такими же: боксеры на лодыжках, юбки задраны, рубашки все еще расстегнуты.

Я никогда не зацикливалась на этой мысли, но сейчас отсутствие интимности за этими встречами стало кристально ясно. Теперь, когда Йен навис надо мной, он сосет мои груди, словно спелые фрукты, его язык то сладок, то шершав на податливой нижней стороне, чередуя слишком много и недостаточно.

Он раздвигает мои ноги коленом, располагается прямо между ними, и я ожидаю, что он войдет в меня одним плавным движением. Я, конечно, достаточно мокрая, и то, как он обхватывает меня за талию, выдает его нетерпение. Но в течение долгих мгновений он, кажется, просто удовлетворенно покусывает мои сиськи. Хотя я чувствую, как его эрекция, горячая и немного влажная, трется о внутреннюю сторону моего бедра, когда он двигается. Это приводит к тому, что я задыхаюсь, а он стонет, что