Кристина - Кэтрин Куксон Страница 32

Из сада на вершине холма послышался смех, и я быстро перевела взгляд туда. Никого не было видно, но я знала, что там находится несколько человек. Интересно, чем они занимаются? Там ли он? Смеется ли вместе с ними? Я встала и отправилась в долгий обратный путь.

Я миновала одну парочку. Парень и девушка сидели на берегу, он помогал ей снять туфли — они собирались бродить босиком по воде. Эта сценка так подействовала на меня, что я была готова зареветь, но приказала себе не глупить. «Что со мной происходит?» — спросила я себя. Но ответа на этот вопрос не было.

Я подходила к дому все ближе, и мне ужасно не хотелось, чтобы эта прогулка закончилась. Что, если он все-таки придет и не найдет меня? Сама мысль об этом была мучительной. Потом я подошла к тому месту, где любили плавать парни. Здесь были кусты, на которые они вешали одежду, а к воде вела хорошо проторенная тропинка. На этом берегу рос еще один вид кустарников, однако тропинка огибала их. Но сейчас я впервые заметила дорожку, которая уходила в заросли, а потом бежала прямо к кромке воды. Она напоминала стежку рыбака, и я, чтобы продлить себе путь, направилась по ней. Через несколько метров широкая стена кустов расступилась, образовывая нечто вроде небольшой поляны с поросшими травой бугорками; кое-где трава была сильно помята, и я покраснела от догадки: сюда приходили влюбленные парочки, потому что заросли надежно закрывали их со стороны реки и со стороны другой тропы.

Река в этом месте казалась довольно мелкой; с того места, где я стояла, можно было видеть дно, покрытое песком и гравием. Место напоминало маленький соблазнительный пляж.

В следующий момент я скользнула вниз по откосу и села. И там, возле самой воды, опять подумала: о, если бы я только могла плавать. Я представила себе, как волны перекатываются через мое тело. Ну что ж, я не могу плавать, но ничто не мешает мне побродить по воде. Конечно, это была неравноценная замена, так, занятие для детишек, которое в моем возрасте следовало бы с презрением отвергнуть, но я все-таки сняла туфли и чулки, подняла подол платья выше коленей и медленно вошла в воду. Она была холодной и успокаивающей, и я принялась ходить взад-вперед, легонько разгребая ее. Вода доходила мне лишь до икр, и вдруг желание чувствовать ее выше, выше стало таким настойчивым, что какая-то сила повлекла меня дальше от берега. Но я не собиралась заходить на середину — там было уже глубоко. Вода была уже намного выше моих коленей, но я по-прежнему видела дно, а потому, приподняв платье еще чуть-чуть, продолжала осторожно двигаться вперед, не забывая заранее коснуться ногой тверди, найти надежную опору. Когда вода почти достигла края моего поднятого платья, дно вдруг исчезло, и я резко остановилась. Я стояла на краю золотисто-коричневого уступа, который резко обрывался, словно был отсечен ножом — далее вода выглядела черной и угрожающей. Здесь начиналась глубина.

Минуту я всматривалась в воду, а потом запрокинула голову, ощущая, как волна радости прокатилась по моему телу. И услышала голос:

— Э-ге-гей!.. Эй, там!

Он доносился не с берега, а откуда-то со склона холма. Мартин, вероятно, решил срезать путь и пошел через Верхний Холм. Он стоял и махал мне, но не одной, а сразу двумя руками, и я ответила ему так же — вскинув обе руки высоко над головой и приветственно размахивая ими. На какое-то мгновение я позабыла, где нахожусь, и в радостном порыве сделала шаг вперед. В следующий момент я почувствовала, что лечу вниз, словно я нырнула «солдатиком», и пронзительно закричала. Вода сомкнулась над моей головою, я стала стремительно погружаться в холодный зеленый свет, заглатывая его большими глотками, чувствуя, что он мешает мне дышать. Ступни коснулись чего-то твердого, напоминающего пружинящий трамплин, и я поняла, что поднимаюсь. Через несколько мучительно длинных секунд моя голова появилась на поверхности, и я принялась бешено молотить руками и ногами и, отплевываясь, кричать, но потом река вновь поглотила меня. И опять я пробила зеленую завесу, но паника, охватившая меня, не оставляла сомнений в том, что в третий раз я уйду под воду навсегда. Так оно и случилось, но на этот раз я почувствовала рядом чье-то присутствие — чьи-то руки схватили меня, и толкали, и тянули за собой, и поворачивали. Никогда еще в жизни я не испытывала такого удивления, как сейчас, обнаружив, что меня тянут по воде задом наперед, и мое лицо обращено вверх, к небу, и потом, когда меня положили навзничь на песок того маленького пляжа, который я покинула лишь несколько минут назад, и надо мной склонился Мартин. Его волосы прилипли к голове, вода струйками сбегала по обнаженному телу, он тяжело дышал. Потом небо потемнело, и для меня наступила ночь. Через какое-то время я обнаружила, что лежу лицом вниз и изо рта у меня потоком льется вода; меня тошнило, и Мартин поддерживал мне голову. Мне стало ужасно, донельзя стыдно, никогда еще я не испытывала подобного унижения.

— Боже, как ты меня напугала. Зачем пошла в воду, если не умеешь плавать?

Я вытерла губы о свое промокшее платье и медленно покачала головой.

— Как ты? — спросил он.

— Хорошо.

Мартин повернул мое лицо к себе, посмотрел и сказал:

— Плохо выглядишь. Повернись на спину и лежи спокойно.

Я сделала как он велел и, поворачиваясь, заметила, что на нем плавки. Прежде чем я отвернулась, он коснулся своего бедра и небрежно пояснил:

— Хотел искупаться, но это получилось раньше, чем я предполагал, — потом, улыбнувшись, добавил — Я переправлюсь на тот берег, возьму одежду. Это быстро. Лежи.

Он зашел в воду, без малейших усилий лег на нее, а в следующий момент, приподнимаясь над поверхностью, поплыл к противоположному берегу. Я видела, как он связал в узел свою одежду, прикрепил поясом к голове. Если бы я не чувствовала себя такой слабой и потрясенной случившимся, я бы рассмеялась, глядя на то, как Мартин возвращается ко мне.

Когда он вышел на берег, я с трудом села и стала наблюдать за тем, как он развязывает одежду, раскладывает ее на земле. Как раз в этот момент по