Испытание для невесты - Хелен Хоанг Страница 32

Кто-то кашлянул. Эсме сделала попытку высвободиться, однако Кай обхватил ее крепче и прижал к себе. Оглянувшись через плечо, она увидела Квана, который стоял, скрестив руки на груди, и широко ухмылялся.

– Старшее поколение начинает расходиться, – заметил он. – Наверное, вам лучше… гм… перенести встречу в более укромное место. Того и гляди, доведете кого-нибудь до инфаркта.

Кай перевел взгляд с брата на Эсме и немного ослабил хватку.

– Едешь со мной или хочешь остаться?

– С тобой, – прошептала она.

Его лицо вновь озарила чудесная улыбка.

– Тогда пойдем.

Эсме смущенно поправила волосы, не зная, как теперь вести себя с Кваном. Тот вовсе не казался сердитым или обиженным. Наоборот, у него был подозрительно довольный вид. Может, он специально это подстроил?

Кван пожал брату руку, одновременно обнимая и похлопывая по спине.

– Звони, если что. Спокойной ночи.

Он подмигнул Эсме и в два шага взлетел по лестнице наверх. Эсме неловко помахала ему вслед. Разжав руку, Кай увидел маленький блестящий пакетик. Щеки Эсме вспыхнули, но улыбка не покинула ее лица. Кван – лучший брат на свете.

– Как думаешь, у меня будет сегодня шанс этим воспользоваться? – спросил Кай, внимательно вглядываясь ей в глаза.

Эсме закусила губу, борясь с охватившим ее волнением, подняла упавшую на пол книгу и сказала, обернувшись через плечо:

– Надеюсь.

Глава 16

Кай ехал домой, не помня себя. У него так стучало сердце, что они только чудом не попали в аварию. Презерватив в кармане жег бедро, точно осколок раскаленного железа. Секс с Эсме. Секс с Эсме. Даже в таком лихорадочном состоянии он отдавал себе отчет, что не должен этого делать. Надо держаться от нее подальше. «Девочка любит мальчика, мальчик любит девочку».

Что, если она в меня влюбится? Я не могу…

«Нет, – убеждал он себя. – Она ясно дала понять, что не питает никаких надежд. Что до собственных опасений приобрести зависимость, с этим я справлюсь. Слишком далеко я зашел и слишком сильно этого хочу. Все люди занимаются сексом. В том числе и Кван, иначе зачем бы носил с собой презервативы».

Кай остановил машину, и они пошли к входу. Он не впервые возвращался домой вместе с Эсме, но сейчас все было по-другому. Воздух казался упоительно сладким, хотя душистый жасмин рос во дворе с незапамятных времен. Сверчки стрекотали громче обычного, а огромные звезды, сиявшие в кронах деревьев, никогда не были такими яркими.

Эсме смотрела на него из-под ресниц, прижимая к груди книгу. Она облизала губы, и Кая вновь охватило безумное желание их поцеловать. Пытаясь овладеть собой, успокоить выпрыгивающее из груди сердце, он вдруг вспомнил, что может ее целовать, когда захочет. Она сама разрешила.

Прижав девушку к двери, Кай овладел ее губами и застонал от страсти, когда она сдалась и ответила на поцелуй. Он всегда боялся, что Эсме его оттолкнет; ее согласие пьянило сильней вина. Что еще она ему позволит? Насладившись вкусом губ, Кай переместился на шею, и там остался след от поцелуя. Охваченный первобытной радостью пещерного человека, он нежно прикоснулся губами к розовому пятнышку. Эсме наклонила голову, давая молчаливое разрешение продолжать; он поддался непонятному инстинкту и прикусил нежную кожу. Эсме замерла.

Я сделал ей приятно. Она нежна и податлива. Со мной, только со мной. Моя.

Затаив дыхание, Кай осуществил то, о чем мечтал все эти недели: обхватил руками чудесные маленькие полушария груди. Эсме и не подумала отстраниться. Кай почувствовал под пальцами отвердевшие соски, осторожно погладил их и с трепетом выдохнул, когда глаза девушки затуманились и она закусила губу.

Что еще ей нравится? Что нужно, чтобы ей стало так же хорошо, как мне сейчас? Я должен сделать ей приятно, чего бы это ни стоило.

Кай вновь нашел губы девушки, и у него голова пошла кругом. Обуреваемый чувствами, он совсем перестал соображать. Вкус свежей клубники, шелк кожи, соблазнительные изгибы и невыносимая нежность прижимающегося к нему податливого тела сводили с ума.

Воспользовавшись короткой передышкой между поцелуями, Эсме едва слышно прошептала:

– В постель, Кай. Скорее.

Постель. Секс. Эсме. Кай окаменел. Оторвавшись от губ девушки, он прижался лбом к ее лбу, пытаясь охладиться и вернуть способность рассуждать.

Спокойно. Все считают меня умным. Надо придумать способ добраться до кровати. Самая обычная задача. В ней нет ничего невозможного.

Он отпер дверь, похвалив себя за то, что не забыл вернуть ключи в карман, и поднял Эсме на руки.

– Я могу сама, нога уже не болит, – засмеялась девушка.

– Мне нравится носить тебя на руках.

Их глаза встретились. Даже не видя ее губ, Кай знал, что она улыбается. По дороге в комнату Эсме молчала. В спальне Кай опустил ее на кровать. Она положила книгу на ночной столик, сбросила туфли, беззвучно упавшие на пушистый ковер, и освободилась от бижутерии. Затем, поджав под себя ноги, посмотрела ему в глаза.

Она ждет. Меня.

Кай снял туфли – он никогда не делал этого в спальне, потому что всегда разувался у входа. Стараясь не думать о том, что разнес грязь с улицы по всему дому, он тряхнул головой, снял пиджак и сел на кровать, непроизвольно оставив между собой и девушкой расстояние вытянутой руки.

Скользнув взглядом по пустому пространству между ними, Эсме посмотрела Каю прямо в глаза и стянула через голову платье.

В этот момент она одержала полную и безоговорочную победу, навсегда воплотив собой его идеал женщины. Она – совершенство. Красиво очерченная грудь, темные соски, потрясающий изгиб бедер. Никто и никогда не сравнится с ней.

На Эсме были те же самые белые трусики, что и в день первой свадьбы. Кай запомнил бантик на поясе. Или у нее несколько одинаковых пар. Интересно, женщины тоже покупают белье упаковками по шесть штук? Шесть пар белых трусиков с шестью крошечными бантиками. Этот бантик его завораживал. Кай хотел потрогать его. Прикоснуться к ее коже. Потрогать ее всю. И обязательно – грудь.

– Теперь ты, – сказала Эсме.

Хрипота в ее голосе была острей ножа, и каждый волосок на теле Кая встал дыбом. У него пересохло в горле. Пытаясь усмирить внутреннюю дрожь, он уверенными движениями развязал галстук и расстегнул пуговицы рубашки. Эсме не отрывала от него взгляда. Для Кая собственное тело было просто телом, оболочкой, в которой он жил. А теперь он словно смотрел на себя ее