Лед и пламя - Франсуаза Бурден Страница 34

Когда хирург вышел к ней, Амели все еще была погружена в свои раздумья и сомнения.

Скотт не спал, но старался не двигаться, чтобы не разбудить Мэри. Как он этого и ожидал, она с довольным видом заговорщицы ночью пришла к нему, находя этот эксперимент весьма забавным. Халатик, который ей дала Мойра, оказался велик, и она тут же его сбросила, как только за ней закрылась дверь его спальни.

Несмотря на полное отсутствие желания у Скотта, они все же занялись любовью, так как она проявила все свое искусство и одарила его ласками, которым невозможно было сопротивляться. Но Скотт продолжал все время думать о Кейт, о том, что ей пришлось пережить там, одной, в холоде и темноте, отчаявшейся от ужаса и боли. Он еще слышал ее пронзительный крик, когда впервые приподнял ее, когда ее лодыжка болталась в неестественном положении.

Уверенный в том, что ему так и не удастся заснуть, он осторожно выскользнул из-под одеяла, на цыпочках пересек спальню и вышел. В коридоре он почувствовал, что с его плеч словно свалилась гора. Он вошел в ванную, тихонько оделся там, затем спустился вниз. Ему безумно хотелось тотчас же отправиться в Глазго, но как могла Мэри расценить то, что он оставил ее одну в постели, да еще в его спальне? Тогда он решил написать записку и положить ее на подушку в гостевой комнате. В любом случае она приехала сюда на своей машине и не нуждалась в том, чтобы он ее отвозил обратно.

– Ты куда-то уходишь среди ночи?

Мойра в ночном халате из тартана возвращалась из кухни с чашкой дымящегося чая.

– Я так и не смог уснуть, а мне хотелось бы зайти в больницу завтра пораньше, перед тем как пойти на работу. Вот я и решил, что самое разумное будет отправиться прямо сейчас, тогда я буду на месте в нужное время.

– Хочешь выпить чаю перед отъездом? Я совсем как ты, так и не могла сомкнуть глаз. Эта история стала для меня страшным потрясением… И потом, Ангус ушел спать в отвратительном настроении. Потому что Джон поехал, чтобы привезти мать из Глазго, в то время как он сам собирался это сделать. Для Ангуса это было делом чести, хотя ему и трудновато стало водить ночью, но Джон не захотел.

– Не захотел? Какое право имеет Джон приказывать? Папе не стоило его слушать.

– По-моему, он устал от всех этих споров, – осторожно заметила Мойра.

Она снова поставила чайник на огонь и достала вторую чашку из шкафа. Кухня, как всегда, была в идеальном порядке, там очень приятно пахло.

– Короче, они приехали примерно полчаса назад. Амели сказала, что малышка в порядке, хирург был доволен результатом операции, но реабилитация предстоит длительная.

– Не знаешь, нужно ли Кейт что-нибудь?

– Амели об этом не говорила.

Скотт поднял глаза к небу и начал перечислять:

– Пижаму, халат, тапочки, радио, газеты, печенье…

– Полагаю, Амели разберется с этим завтра.

Мойра села напротив и внимательно на него посмотрела.

– А теперь, Скотт, объясни, почему ты уезжаешь один, как воришка, оставив невесту, которая спит у тебя в комнате наверху?

Он открыл было рот, смутился и вздохнул. Тетка его знала наизусть, она его воспитала и видела насквозь.

– Вы все называете ее моей невестой, в то время как она просто… не знаю, как сказать: «подружка» звучит не очень-то лестно.

– Да, пожалуй. Ты все еще влюблен в нее?

– По-моему, да. Кажется. Впрочем, я уже не совсем в этом уверен. Мы прекрасно проводим время вместе, ладим, она мне нравится, и я ценю ее достоинства, но этого недостаточно, чтобы всю жизнь прожить вместе. Мэри мечтает о свадьбе и детях, она очень нетерпелива, и чем больше она меня к этому подталкивает, тем меньше мне этого хочется. Например, ее решение прийти сюда сегодня вечером меня разочаровало. Я же просил ее этого не делать, время для визита было самое неподходящее.

– Она, должно быть, думала, что этот момент никогда не наступит.

– Ты полагаешь? Я не хочу причинять ей боль, но…

– Однако ты это сделаешь. Мэри любит тебя, это видно. Ведь это твоя первая настоящая любовь, Скотт, не стоит все портить своим недостойным поведением. Скажи Мэри правду, это будет ей легче перенести, чем продолжать жить своими иллюзиями.

Скотт молча пил чай, обдумывая слова Мойры. Хотя у нее и не было, скорее всего, собственного любовного опыта, суждение тетки показалось ему здравым. Вот уже несколько месяцев подряд Скотт просто уклонялся от вопроса об их будущем с Мэри, но ни разу не выразил ей свои мысли с той же четкостью, как это сделала Мойра. Сказать правду, его чувства к молодой женщине уже не были такими, как в начале их связи. То, что он арендовал для себя холостяцкую квартиру, было лишь первым шагом в этом направлении, с тех пор его сомнения стали еще основательнее.

– Ты думаешь о ком-то другом? – без обиняков спросила Мойра.

– Нет! Конечно, нет. Я не настолько нечестен…

Он поднял глаза и встретился со взглядом тетки. Она с любопытством наблюдала за ним и, казалось, собиралась еще что-то спросить, однако сдержалась и ласково улыбнулась.

– Ну, так ступай тогда, если хочешь успеть хоть немного поспать у себя дома.

Усталость начинала охватывать его, а впереди еще была долгая дорога. Убрав кружку в посудомоечную машину, он наклонился к Мойре и поцеловал ее в голову.

– Мой настоящий дом, – проговорил он, – здесь, в Джиллеспи.

Она разглядывала его, пока он пересекал кухню. На протяжении всего вечера Мойра, наблюдая за ним, отметила его крайнюю тревогу за Кейт и прохладное отношение к Мэри. Неужели… Да нет, сущая глупость и только! Тем не менее ее глодали сомнения. Настойчивое желание Скотта побывать в больнице до прихода на работу и особенно выражение отчаяния на его лице, когда девушку увозила «скорая»… Может, он и сам еще этого не понимал, но его привязанность к Кейт так легко могла перерасти во что-то другое. Тем более что и Кейт всегда на него смотрела с такой любовью, с таким восхищением.

Охваченная дрожью, Мойра подняла воротник халата и сунула руки в карманы. Она надеялась на то, что все-таки она ошибалась, ибо ничего хуже этого просто быть не могло. Скотт и Кейт! А в перспективе – чудовищная семейная драма. Амели придет в бешенство, а брат может показать себя в наихудшем виде, стать неуправляемым,