(Не)идеальный момент - Меган Куин Страница 34

– Да, потушил.

Я же лежу ничком на земле, мокрая и перепуганная, и глубоко дышу.

– Где ты достал воду?

Он опускает взгляд на пустую миску и морщится.

– Э-э-э… Кажется, я только что нехило так окатил, то есть, благословил тебя святой водой.

Я качаю головой.

– Фраза «крещение огнем» только что обрела совершенно новый смысл, – нервно выдаю я, слыша, как Бив бормочет что-то вроде молитвы. Я с трудом сглатываю. – Считайте меня новообращенной.

* * *

– Она ненавидит меня, – сокрушенно подвожу итог я, когда Брейкер открывает дверь в магазин канцелярских товаров.

После того, как я с опаской вернула Бив испорченную мной фамильную фату, я сообщила, что собираюсь переодеться перед нашей следующей встречей, где мы должны выбрать внешний вид приглашений. Брейкер увез меня, и вместо того, чтобы обсуждать то, что только что произошло, мы в тишине ехали по обсаженным пальмами улицам Лос-Анджелеса.

Брейкер чешет щеку и произносит:

– Думаю, ненависть – это сильно сказано.

– Брейкер, я подожгла ее драгоценную фамильную фату.

– Не специально. Думаю, нам нужно это подчеркнуть. Ты не нарочно поджигала фату.

– Уверена, она думает иначе. – Я бросаю взгляд в дальнюю часть магазина, где вижу Бив со своей помощницей за столом, рассматривающих бумагу разной текстуры. – Как мне вообще теперь к ней подойти? Нужно ли мне еще раз перед ней извиниться? Может, оставить все на ее усмотрение?

Брейкер отводит меня в сторону и шепчет:

– Это была случайность. Было ли неловко? Да, но то был несчастный случай. Она будет уважать тебя больше, если ты отправишься на следующую встречу с высоко поднятой головой и не будешь постоянно извиняться. Ты сказала то, что тебе следовало сказать, так что забудь и двигайся дальше. Хорошо?

Я киваю:

– Ты прав. Просто… двигаться дальше…

– Вот в чем и суть. – Он выпрямляется и кладет руку мне на спину, направляя к столику, за которым сидит Бив.

Когда мы подходим, она поднимает глаза:

– Офелия, я не была уверена, что ты объявишься, учитывая твой внешний вид, когда мы выходили из церкви, но, похоже, ты можешь привести себя в порядок подобающим образом.

Я натягиваю улыбку:

– Это не составило труда. – Мне кажется, что она ждет, когда я сдамся, а я и рада бы. Мне отчаянно хочется упасть к ее ногам и извиняться снова и снова, но Брейкер прав. Она будет уважать меня, если я этого не буду делать. – Так на что нам следует обратить внимание?

– На плотность и вес бумаги, – подчеркивает Бив. – Но тебе нет нужды находиться здесь.

– Нет, есть, – возражаю я, садясь рядом с ней, а Брейкер занимает место рядом со мной. – В конце концов, это мои приглашения на свадьбу. К тому же бумага – это весело. – Я беру стопку и провожу пальцем по толстым листам. – Знаете, за что я люблю бумагу?

– Уверена, что у тебя на ее счет имеется какое-то хорошо взвешенное мнение, которое мне, как тебе кажется, не терпится услышать, – заявляет Бив, скорее, осуждающим, чем язвительным тоном.

Списываю это на то, что она все еще злится на меня из-за фаты, и я уверена, что она хочет меня унизить, но как сказал Брейкер, не стоит прогибаться. Держись крепче.

– Вообще-то, да, – тяну я. – Бумага – это путешествие…

– Э-э-э, Лия, мне нужно с тобой поговорить, всего секунду. – Брейкер резко встает.

Я в замешательстве поднимаю на него взгляд:

– Что?

– Мне нужно с тобой поговорить. – Он округляет глаза. – Сейчас же!

Чувствуя срочность, я встаю из-за стола и направляюсь в угол, где Брейкер отворачивается от Бив и увлекает меня в ловушку между стеллажами и выставленной на продажу коллекцией акварельных ручек.

– Что происходит? – спрашиваю я.

– Просто спасаю тебя, пока ты не выставила себя круглой дурой.

– Что ты имеешь в виду?

– «Бумага – это путешествие»? – повторяет он. – И куда бы дальше завело тебя твое «путешествие»?

– Ну, если бы ты дал мне закончить, то оно бы завело меня довольно далеко. У меня была заготовлена поучительная речь о том, что бумага способна открыть людям новые миры.

– Пожалуйста, давай сведем философские разговоры к минимуму. Бив не захочет это слышать. Она и так на взводе. Просто старайся говорить поменьше. Хорошо?

Я бросаю взгляд через плечо Брейкера и мельком замечаю пронзительный, угрожающий взгляд, которым она просматривает предложенные ее вниманию шаблоны. Хм, может быть, он и прав.

– Ладно, хорошо. Может быть, ты прав, и она не хочет знать, что бумага – это путешествие.

– Могу поставить на кон свои яйца, что она не захочет этого слышать. – Он похлопывает меня по плечу. – Сделай глубокий вдох. Не болтай без причины. Это только продемонстрирует ей твою слабость. Выбирай оформление приглашения уверенно.

– Я могу это сделать. – Уверенно киваю. – Спасибо.

– Не стоит благодарности.

Мы возвращаемся к столу, и Брейкер, как истинный джентль-мен, выдвигает для меня стул, и я усаживаюсь. Бив поднимает взгляд:

– Все в порядке?

– Да, все хорошо, спасибо. – Я делаю глубокий вдох и, когда Брейкер садится, говорю: – Забавно, как производят бумагу, правда? Я смотрела об этом документальный фильм…

Брейкер тут же вскакивает со своего места:

– Лия, можно тебя еще на одно слово?

Я неохотно иду за ним обратно в угол, где громко шепчу:

– Что я еще натворила?

– Как насчет того, чтобы попробовать придерживаться моего плана? – Он кладет руку мне на плечо. – Попробуй вообще не разговаривать.

– Значит, просто сидеть и молчать?

– Да.

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать. Я не выношу тишину, сразу становится слышно, как дышат окружающие. Мне от этого не по себе.

– Знаю, но твоя болтовня ничего не изменит в этой ситуации, только усугубит. Так что просто сосредоточься на выборе оформления приглашений и постарайся много не болтать.

– Разве не будет похоже, что мне все это безразлично?

– Сложившаяся ситуация не предполагает энтузиазма с твоей стороны, – хмурится Брейкер. – Теперь, после того, как ты предала огню ее фамильную фату, как жертвенное чучело, поздно сюсюкаться. Это война, и если ты не хочешь, чтобы тобой помыкали, тебе придется высоко держать голову, заткнуться к чертовой матери и выбрать то, что хочешь ты. – Я собираюсь ответить, а он добавляет: – Знаешь, как озадачивает то, что Хаксли может не сказать ни слова, но при этом получить все, что пожелает? Это потому, что он молчит, а люди прогибаются под этим молчанием. Не напрягайся. Заставь ее напрячься.

– Ты прав. Буду как Хаксли, заставлю ее напрячься.

– Вот именно. Ладно, готова вернуться туда? – Я лишь киваю. – И никаких разговоров о бумажных путешествиях и механике производства бумаги.

– Буду нема как