Безупречный - Элси Сильвер Страница 35

Я отстраняюсь от нее, пытаясь разобраться в своих запутанных конечностях и чувствах. Но, когда я молча трахаю свою ладонь в душе несколько минут спустя, я не совсем уверен, что у меня получилось. И еще больше не уверен после того, как ее имя слетает с моих губ, когда я кончаю на дно фарфоровой ванны.

Вам будет приятно услышать, что, пока я пользовался туалетом на обратном пути, Саммер заказала мне стакан молока.

Саммер фыркает и откусывает еще один кусочек булочки, которую держит в руке.

С противоположной стороны стола Бо хихикает над краем своей кофейной кружки.

— Саммер, ты выйдешь за меня замуж?

Мой брат спрашивает в шутку. Но мой мозг пещерного человека не понимает этого. Для меня это звучит так, как будто мой старший брат пристает к ней, и я хочу подхватить ее на руки и спрятать подальше. Потому что в Бо есть все, чего нет во мне. Героизм, организованность, надежность, аккуратность.

Если бы мне пришлось представить типаж Саммер, я бы вообразил себе Бо.

Чтобы удержаться и не сказать чего-нибудь, о чем потом пожалею, я обжигаю горло горячим кофе. К ее чести, Саммер просто закатывает глаза. Что, как ни ничтожно признавать, заставляет меня почувствовать себя лучше.

— Ты ранишь меня! — Бо драматично хватается за грудь. — Ты хотя бы придешь сегодня вечером в «Рейлспур»?

— Разве тебе не нужно в ближайшее время в командировку? — спрашиваю я.

— Пытаешься избавиться от меня, младший брат? — Бо подмигивает мне, и я на мгновение задаюсь вопросом: знает ли он, что превращает меня в ревнивого плаксу?

Саммер игнорирует наши выходки. На самом деле она была воплощением профессионализма с той самой ночи, когда мы делили постель. Не странной, или крутой, или неловкой, просто… профессионалом.

За последнюю неделю я часто жалел, что она не ведет себя немного менее профессионально. Немного более безрассудно.

— У Ретта МРТ в больнице, — говорит она. — Затем иглоукалывание в четыре. А потом интервью в режиме телеконференции. Так что, вероятно, не сегодня вечером.

— Ты могла бы прийти без него, ты знаешь?

Саммер улыбается Бо и встает со своего стула. Это добрая улыбка, но не настоящая. Не та, что я видел на ее лице, когда она болела за меня на трибунах.

Это та самая ухмылка, которая раньше меня раздражала. Но теперь я вижу это в другом свете — она думает, что это вежливая улыбка. Своего рода эквивалент похлопывания по голове.

— Могла бы, — соглашается она, поворачивается и уходит.

Мой взгляд опускается на ее задницу в обтягивающих тренировочных штанах. Может, она и невысокая, но, черт возьми, фигура у нее отличная. Крепкие мышцы. Она напоминает мне гимнастку в спандексе.

— Пойдем, Ретт. Пора в спортзал.

Я стону и встаю, все еще чувствуя боль. Хотя я должен признаться, что рутина, в которую меня втянула Саммер, не ужасна. Я чувствую себя лучше с каждым днем. Моя самая большая жалоба заключается в том, что профессиональный массаж мне делает не она.

Я выливаю остатки кофе и оставляю чашку в раковине. Бо может, черт возьми, помыть ее, навести чистоту, чтобы использовать ее для флирта с моей няней прямо у меня на глазах.

— Повеселись. — Он подмигивает и поражает меня понимающей ухмылкой.

Ублюдок.

Я слюнявлю палец и засовываю его ему в ухо, проходя мимо. И это удивительно приятно.

— Ты не обязана оставаться здесь со мной, ты же знаешь. — Я толкаю Саммер в плечо и заглядываю в глянцевый кулинарный журнал, который она листает.

— Знаю. — Это все, что она говорит. Она ничего не уточняет и даже не смотрит на меня. Кажется, она почти раздражена.

— Ты могла бы уйти и потусоваться с Бо. — Даже говорить это вслух жалко, но ревнивая жилка во мне зациклилась на том, как мой брат проявил инициативу по отношению к ней. Он такой со всеми. Но меня бесит, когда он делает это с Саммер.

Ее губы сжимаются, и она ухмыляется, глядя на страницу.

— Я знаю.

— Так почему ты сидишь здесь со мной?

Она поднимает голову, и ее глаза встречаются с моими. Сидение бок о бок в приемной радиолога почти не оставляет между нами расстояния, особенно если мы хотим разговаривать так, чтобы никто другой не слышал каждого нашего слова. Ее губы на мгновение приоткрываются, как будто она собирается что-то сказать.

— Это и есть шоу.

Она говорит это, но это звучит как ложь. Особенно если учесть, как двигались ее губы до того, как она произнесла эту чушь.

Она быстро моргает, а затем снова смотрит в журнал. Эта фальшивая ухмылка не покидает ее лица.

— К тому же я не могу допустить, чтобы ты приставал ко всем медсестрам здесь. Это бы не очень хорошо смотрелось.

— Ах да, я ведь неуправляемое животное.

Она наклоняет голову и пожимает плечами.

— У тебя определенная репутация.

— Ты видела какие-нибудь доказательства этого в последние несколько недель? — Ее губы принимают самую соблазнительную форму, но она не отвечает. — Представь, что ты думаешь, что кто-то совсем не меняется и не взрослеет в течение десятилетия.

Ее взгляд скользит в сторону.

— Мой отец, мой брат, вся фанатская база Всемирной федерации, похоже, все еще видят во мне чемпиона мира в возрасте двадцати с чем-то лет без определенных границ. Или непослушного маленького мальчика, готового на все ради внимания, если говорить о моей семье.

Я усмехаюсь, и разочарование выплескивается на поверхность, когда я продолжаю.

— И вот я здесь, мужчина за тридцать, и что бы я ни делал, люди обращаются со мной как с ребенком. Как будто я безответственный. И что еще хуже, они обращаются со мной так, как будто я тупой. И моя работа — ухмыляться и игнорировать это, потому что… почему? Из-за денег? Вот каким люди хотят меня видеть? Это утомительно. Все, что я хотел делать, — ездить на быках и гоняться за тем кайфом, который заставляет меня что-то чувствовать. Это тот кайф, который дает мне контроль над своей судьбой на целых восемь секунд. Как будто я на краткий миг завладеваю вниманием зала. И теперь я должен из кожи вон лезть, чтобы успокоить массы, потому что стал своего рода домашним секс-символом или талисманом для целых отраслей? Я никогда не просил о такой ответственности.

Я почти задыхаюсь, когда заканчиваю свое словесное буйство. Саммер