Сахар и золото - Эмма Скотт Страница 36

За этим умиротворением скрывалось нечто чистое и простое.

Я скучал по ней. Скучал по Фионе.

Она выглядела красивее, чем я помнил. От розовых волос отражалось солнце, но врожденная доброта сияла не менее ярко. На прогулку она постаралась одеться приличнее: топик, мешковатые брюки, но мне это не помогло. Я все равно беззастенчиво глазел на изгиб ее шеи, на грудь. Хотя, казалось бы, уже изучил ее тело. Все в ней было чертовски идеальным, и я испытывал дикое возбуждение, желая прикоснуться, жестко трахнуть ее или взять сильно и медленно. Глубоко. Так, как ей нравилось.

Но кроме того меня снедало еще одно жгучее желание. Хотелось просто лежать, опустив голову на ее колени. Чтобы она перебирала пальцами мои волосы, пока мы в тишине и покое смотрим на океан.

«Что это, черт возьми, такое?»

С трудом оторвав от нее взгляд, я сосредоточился на том, чтобы налить лимонад. Фиона прикоснулась своим пластиковым стаканчиком к моему.

– Твое здоровье.

Она сделала лишь глоток, в то время как свой стакан я осушил полностью. Хотелось чего-нибудь крепкого, чтобы немного притушить возбуждение.

Фиона сделала небольшое углубление в песке и установила в него стаканчик.

– Итак, Ник, расскажи мне об изменении в твоих планах. Разве ты не должен работать?

«Будь осторожен, – сказал я себе, – ничего не испорти».

– Я не работаю на компанию, – признался я. – Обычно я просто говорю эту ложь, поскольку правда звучит или жалко, или странно. Хотя скорее и то, и другое.

– Это ложь?.. – протянула Фиона, отстраняясь и замирая. – И что же тогда правда?

– Я игрок. Вернее, зарабатываю на жизнь игрой. Разъезжаю по стране. А когда партнеры по покеру интересуются, чем я занимаюсь, говорю, что продаю запчасти для мотоциклов. Не хочу, чтобы они знали, что я гриндер.

Фиона кивнула, переваривая услышанное.

– Мне показалось, что твоя визитка выглядит невзрачно.

– Прости, что солгал тебе, – сказал я.

«Жаль, что приходится тебя обманывать».

– Меня бы беспокоило это, но… ты всем рассказываешь одну и ту же историю?

– Ага.

Напряжение, от которого вибрировал воздух вокруг нее, ослабло.

– Мне без разницы, что ты гриндер, – заявила Фиона. – На самом деле, это даже интересно. Как ты вообще начал играть в покер?

Уткнувшись взглядом в песок, я принялся выводить круги костяшками пальцев, на которых было вытатуировано слово «Обман».

– В детстве у меня начались… эмоциональные проблемы. – Мягкое тепло Фионы обволокло мое беспокойство. – Мой отец был мудаком. Он не мог общаться со мной. Или не хотел. Сбежал, когда мне исполнилось десять.

– Ник, мне очень жаль…

– Я рад, что он исчез. – Подняв голову, я заглянул Фионе в глаза. В них читались доброта и сопереживание, и следующие слова сами сорвались с моих губ. – Он бил мою мать. Нечасто, несколько раз в год. Но даже один раз – это чертовски много.

Провидение показало, как Фиона отшатнулась, и ее накрыла его тьма. Вспыхнувшая внутри злость сожгла мою боль дотла.

«Он бил тебя, Фиона? Я убью этого ублюдка…»

Нет… воздух извивался вокруг нее змеей, и я понял, что он не доходил до рукоприкладства.

«Расскажи мне Фиона. Сделай это раньше провидения…»

Однако она молчала, отгородившись от собственных воспоминаний, и ждала продолжения. Я не стал обманывать ожиданий. И плевать, что с тех пор, как отлежал в больнице, я никогда не рассказывал свою историю. Никому. А вот теперь решил раскрыть душу перед Фионой.

– Моя мать в двадцать лет эмигрировала в Америку. Из Москвы. Она почти не говорила по-английски, и когда отец ушел, ей пришлось туго. Она не знала, что со мной делать. А я оказался…

«… больным на голову».

Я вздрогнул, но быстро спохватился и сделал вид, что пожал плечами.

– Да… в любом случае мама не смогла бы справиться.

– Что случилось? – тихо спросила Фиона.

– Она водила меня по психиатрам, но все они оказались некомпетентны. У меня редкий случай. Во всяком случае, так они говорили. Я провел три года в дерьмовой низкобюджетной психушке, где меня тыкали, кололи, накачивали дурью и использовали шоковую терапию…

– Электрошок? – в ужасе переспросила Фиона. – Сколько тебе было?

– Четырнадцать, когда это началось. Семнадцать, когда закончилось. Я попросту сбежал.

Фиона сидела, скрестив свои длинные ноги и наклонившись ко мне.

– Сбежал? Из больницы?

Витающие над ней мрачные воспоминания потянулись ко мне.

«Вот и связь. Она тоже сбежала…» – догадался я.

Я моргнул.

– Да. Я не мог удрать в прямом смысле, хотя, видит бог, и пытался. Нет, пришлось притвориться, что мне стало лучше. Справился с программой. Перестал конфликтовать с санитарами. Выплевывал лекарства. Говорил то, что от меня хотели слышать. Это заняло шесть месяцев, но план сработал. Меня выпустили.

– Так ты одурачил врачей?

– Я знал, о чем они говорят, – сухо произнес я и покачал головой. – Это была дешевая больница. Ниже стандарта. Моя мать не могла позволить себе врача, который бы оказал мне реальную помощь.

– Поэтому они тебя отпустили.

Я печально улыбнулся.

– Вылечился.

– Но это не так? – осведомилась Фиона.

– Нет, у меня… сильная агорафобия и клаустрофобия.

Беспокойство Фионы смягчилось, ее аура согревала меня.

– Агорафобия… это страх перед толпой? – Я кивнул. – Тебя из-за этого не выпускали из больницы?

– Нахождение в толпе народа вызывает приступы паники, и если они сильные, то у меня возникают зрительные и слуховые галлюцинации. – Я отвел взгляд от доверчивого лица Фионы. – Врачи сказали, что не встречали ничего подобного.

Прозвучало неплохо. Во всяком случае, правдоподобно. Синтез реальности и дерьмовых диагнозов, которые мне ставили врачи. Только вот правда рвалась наружу, желала быть высказанной вместе с историей об оскорблениях со стороны отца и апатии матери. Однако узнав, кто я такой, Фиона возненавидит меня. А я не вынесу ненависть еще одного человека, до которого мне есть дело, за то, что не в силах контролировать.

– Очевидно, тебе пришлось нелегко, – произнесла Фиона. – Сейчас лучше?

«Нет, я на грани…»

Я пожал плечами.

– Более-менее. Стараюсь избегать толпы. Большой город убивает меня.

– А как сюда вписывается покер? – поинтересовалась Фиона.

– Когда я перестал драться с санитарами, у меня появилось много времени. Один и парней, Анжело, проводил ночную игру. Я мало сплю и Анжело знал это. Он дал мне возможность посмотреть, а кто-то другой решил, что будет забавно пустить меня за стол. А потом оказалось, у меня дар читать людей.

– Их фразы, –