Нарушаю все правила - Эми Эндрюс Страница 37

В безотчетном порыве, пока не стало поздно передумывать, Би протянула руку к стоявшей между ними корзине, указывая на альбомы для эскизов:

– Не возражаешь, если я попользуюсь? – спросила она, уже слыша в голове гулкую пульсацию крови.

Сюзанна вскинула брови:

– Так ты тоже художник?

– Ой, вовсе нет… – смущенно покраснела Би.

Впрочем, как бы она это ни отрицала, Би помнила те далекие времена, когда у нее хорошо получалось рисовать. Конечно же, не так хорошо, как у Сюзанны или у матери, – но вполне неплохо. Это было очень-очень давно, когда мама была жива и когда еще не оперившееся искусство девочки отцом и бабушкой уже… не поощрялось.

– Так, баловалась когда-то, много лет назад, – небрежно продолжала она. – Делала в основном карандашные наброски. И потом рисовала кое-что. По работе.

– А каков твой род занятий?

– Реклама. В колледже я училась по специальности «Графический дизайн». На стажировку попала в рекламную фирму, в отдел художественного оформления.

И долгие годы поднимаясь потихоньку по карьерной лестнице, Би следила за всеми техническими новинками, а потому разбиралась и в технологических процессах, и в художественном аспекте, что, собственно, и требовалось от нее в отделе оформления. Именно внимание к художественным деталям неизменно выделяло ее рекламные кампании среди других.

Вот только она никогда не считала графический дизайн искусством.

– Хотя… – В голове внезапно всплыло воспоминание. Нечто такое, к чему она не обращалась уже довольно давно. – Когда-то я любила рисовать поздравительные открытки ко дню рождения с забавными карикатурными персонажами. Друзьям по колледжу, коллегам по работе.

«Хотя это тоже никакое не искусство».

– Думаю, им это доставляло радость.

– Еще как доставляло. – Би усмехнулась, припомнив некоторые из своих опусов.

– Что ж, тогда милости прошу – устраивайся по-свойски, – с улыбкой предложила Сюзанна. – Там есть пара нетронутых альбомов для эскизов, а еще всевозможные карандаши, – и пастельные, и угольные, – и много всякой всячины. Покопайся сама.

От внезапно разверзшейся перед ней перспективы у Би задрожали руки, сердце припустило быстрее. Столько времени прошло с тех пор, как она просто что-то рисовала для себя, и она даже толком не понимала, зачем решила попробовать себя в этом вновь – но неожиданно ей показалось это наиважнейшим для нее делом, которое нужно выполнить именно сейчас.

Выбрав все необходимое, Би раскрыла среднего размера альбом, пролистала до ближайшей чистой страницы. Но тут же, охваченная необъяснимым испугом, его захлопнула.

И все же что-то подталкивало ее к этому, что-то несгибаемое и упорное, что было больше и сильнее ее самой – быть может, даже больше всего этого озера. То же самое, что побудило ее однажды ночью метнуть дротик в карту. И тогда, вдохнув поглубже, Би вновь распахнула перед собой альбом и устремила взгляд над водной гладью.

Как ей вообще удалось что-либо изобразить такими дрожащими руками, Би не представляла. Однако, единожды начав, она уже не могла остановиться, и в течение целого часа тишину на пирсе нарушали лишь шуршание угольного карандаша по бумаге и еле слышный шорох собольей кисточки по холсту. Их ласково пригревало весеннее солнце, птицы с праздной неспешностью описывали над ними круги, в отдалении время от времени подпрыгивала над водой блестящая рыбешка – но все это проходило мимо сознания Би.

Закончив работу, она уставилась на получившееся творение, не веря собственным глазам. В черно-белых тонах это озеро проявилось на бумаге во всей своей величественной красоте, и Би наполнило непривычное чувство гордости и удовлетворения, а также будоражащая потребность делать это снова и снова. Впрочем, это импульсивное желание творить вовсе не доставило Би радости и восхищенного трепета. Оно скорее вселило в нее некое мрачное предчувствие. Это была та самая «скользкая дорожка», о которой ее бабушка говорила отцу однажды поздним вечером, после того как двенадцатилетняя Би спросила, можно ли ей после школы ходить на занятия по изобразительному искусству.

«Ты что, хочешь, чтобы она сделалась такой же, как и мать?»

Би тогда с ужасом отшатнулась от такой перспективы, потому что, как бы ни любила она маму, девочка понимала: жизнь с таким творческим темпераментом исполнена взлетов и падений. Неуравновешенная и эксцентричная, постоянно неустроенная, пугающая неизвестностью и непредсказуемостью. Как в тот раз, когда мать оставила маленькую Би с человеком, которого сама едва знала, на целых два дня, чтобы отправиться на равнину Карризо писать пейзаж с только распустившимися полевыми цветами.

Все в итоге закончилось хорошо, и та женщина оказалась исключительно доброй и вкусно готовила, однако Би очень пугалась ее большой собаки, а еще боялась, что мама может просто о ней забыть.

В свои двенадцать Би вовсе не хотела стать таким же неустойчивым и ненадежным человеком. Из-за кого отец порой чуть с ума не сходил от тревоги, не зная, где ее искать. Би и сейчас бы не желала быть таким человеком. И все же… За этот час давно уснувшая внутренняя связь с матерью всколыхнула ее вновь. Та самая связь, которую чувствовала Би в детстве всякий раз, наблюдая за маминой работой.

И ощущать эту связь было чрезвычайно приятно.

– Вот черт! – восхищенно воскликнула Сюзанна, поглядев в ее работу, когда Би положила угольный карандаш обратно в корзину и всмотрелась в собственное творение. – А у тебя хорошо получается.

Би сморгнула невесть откуда взявшиеся слезы.

– Да, вышло неплохо, – пожала она плечами.

Сюзанна рассмеялась, после чего склонилась поближе к Би и заговорщицким голосом произнесла:

– Мне не хотелось бы тебя пугать, Би, но, думаю, ты в конце концов могла бы стать художником.

Нервно рассмеявшись (потому что нет, это всего лишь красивые каракули, а не искусство, и она вовсе не художник, а бумагомаратель!), Би поднялась на ноги.

– Ну что ж, огромное спасибо за компанию, но мне пора идти.

У нее был крайне занятой день… при отсутствии каких-либо занятий.

Она хотела было вырвать из альбома лист со своим рисунком, однако Сюзанна удержала ее, взяв за руки:

– Оставь этот альбом у себя. На всякий случай – вдруг муза снова посетит.

Муза. Именно так обычно говорила ее мама: «Жду, когда муза посетит». Внезапно Би ощутила почти неодолимое желание зашвырнуть альбом подальше в озеро. Но она… не смогла это сделать. А потому лишь кивнула, буркнула спасибо и, быстро простившись с Сюзанной,