Градус любви - Кэнди Стайнер Страница 37

Приняв душ, я стала готовиться ко сну, пытаясь снять напряжение от сегодняшнего вечера. Я вспоминала все, что мне в нем понравилось, и решила без лишних рассуждений смириться с тем, что понравилось не очень. Я пустила мысли плыть по течению, будто это были облака в небе, и коснулась каждого, после чего спокойно их отпустила.

У меня была склонность заниматься самокопанием, и в глубине души я понимала, что именно это сейчас и делаю. Я любила Энтони. Хотела выйти за него. Хотела стать женщиной, которая будет стоять с ним, когда его приведут к присяге в качестве представителя штата, а однажды и президента Соединенных Штатов.

Я всегда хотела такой жизни. И мне было суждено прожить именно ее.

Я залезла в кровать с возрожденным ощущением легкости и радости перед предстоящими выходными. Мне нужно планировать свадьбу, а Энтони будет рядом. Я больше не одна, и эта мысль меня утешала, когда веки налились свинцом, а легкий ветерок за окном убаюкал, погружая в безмятежный сон.

Но где-то в три часа ночи я проснулась вся в испарине, произнося имя Ноа Беккера.

Глава 10

Ноа

На следующий день мы с братьями собрались на мамином крыльце, попивая пиво и отдыхая после работы, пока мама готовила свои фирменные свиные отбивные. Она включила на полную громкость альбом “Rumors” группы Fleetwood Mac и перемещалась по кухне, напевая и танцуя. Иногда она выглядывала на улицу и интересовалась, не принести ли нам еще пива. Мама всегда была счастливее во время семейных ужинов: у нее появлялась цель – она готовила, а все ее мальчики были дома.

Я сел в кресло-качалку, закинув одну ногу на перила, и открыл банку пива. После работы на винокурне я еще не успел помыться, да и мышцы ныли от вчерашнего вечера, когда после вечеринки сгружал бочки в машины покупателей.

Солнце начало медленно заходить над нашим сонным теннессийским городком. Мамин небольшой садик был залит вечерним светом, а я смотрел на братьев. Джордан пришел в спортивной форме после летней тренировки с подающей надежды школьной футбольной командой. Логан был одет в поло, которое надевал во время экскурсий на винокурне, и потертые джинсы. После работы на званом вечере и пятничной смены, лицо у него тоже было изможденным. А Майки, которому не нужно было работать на мероприятии, протанцевал там весь вечер с Бейли, а потом ему пришлось тащиться на дневную смену в сувенирный магазин.

Пятница для всех нас вышла тяжелой, и обычно шумные братья Беккер совсем притихли, наблюдая за заходом солнца. Мы пили пиво, качались в креслах, просто находясь рядом друг с другом. Изредка болтали, а потом снова замолкали, пока у кого-нибудь не появлялось желание высказаться.

– Когда я проезжал мимо поля, ребята здорово играли, – сказал Логан Джордану.

Старший брат кивнул.

– Рад, что тебе так показалось. С моей позиции это было ужасно.

Я усмехнулся.

– Ты каждый год так говоришь, а потом вы едете на соревнования от штата.

Он хмыкнул.

– Иногда нам везет. Иногда нет.

– Везение тут ни при чем, – сказал Логан. – Главное – трудолюбивая команда и лучший в Теннесси тренер.

– После выпуска в этом году мы потеряли половину этой трудолюбивой команды, – отметил Джордан.

– Хотел бы я, чтобы здесь был папа, – произнес Майки, который до сих пор молчал.

Эти слова нарушили тишину вечера, как визг шин машины, которая вот-вот врежется в дерево. Мы перестали раскачиваться и пить пиво и замерли, чувствуя, как вся семья погрузилась в гнетущую тишину, опустившуюся, как тяжелый туман.

Джордан первым прочистил горло и положил руку на плечо Майки, понимающе и мягко улыбаясь.

– Приятель, нам всем бы этого хотелось.

Майки кивнул, повертев язычок, пока тот не оторвался, и бросил его в банку.

– Но для меня все немного иначе.

– Почему? – спросил Логан.

Майки пожал плечами.

– Потому что, когда он умер, мне было всего восемь лет. Вы старше и были уже подростками. Провели с ним гораздо больше времени. – Он затих, не сводя взгляда с банки. – Его не будет на моем выпускном.

Мы с Логаном переглянулись, поняв, почему брат поднял эту тему. Майки семнадцать лет, он переходил в выпускной класс, а Джордан только что упомянул об окончании школы. Я прекрасно помнил тот период своей жизни: волнение, потому что стал лучшим учеником в школе и наконец-то ее окончил, и беспокойство из-за того, что меня ждет в жизни.

В том возрасте, в переходном периоде, у меня была куча вопросов.

Но рядом находился отец, который мог на них ответить.

Как и рядом с Джорданом.

И с Логаном, хотя папа умер всего через несколько недель после того, как брат окончил школу.

Он был рядом с нами, а Майки не повезло.

– Мы будем с тобой, – прервав молчание, наконец заверил я Майки. – И мама. И папа, даже если ты его не увидишь.

– Это другое, – вздохнул Майки.

– Да, – согласился Джордан. – И грустить из-за того, что его больше нет рядом с нами – нормально. Мы все, бывает, грустим. И так будет до конца жизни. Он был нашим отцом.

Джордан замолчал, с трудом сглотнув, и я увидел, как в его глазах мелькнула тенью печальная правда. Папа был отцом и Джордану – что бы там ни болтали в городе по этому поводу. Но я знал, что брата интересует, кто его биологический отец.

Я часто задумывался, узнаем ли мы это когда-нибудь.

– Со мной такое чаще случается в обычные моменты, чем в важные, – высказался Логан, постучав пальцем по чехлу для пивной банки. – Например, я не думал об отце, когда совсем юным получил работу экскурсовода. Но, если еду на озеро, чтобы порыбачить, или чувствую запах одеколона, похожий на тот, которым он пользовался… вот тогда-то меня и торкает. Тогда и приходит в голову мысль: вот бы он был рядом.

У меня внутри все перевернулось.

– Со мной так всегда, когда я танцую с мамой.

Мы оглянулись на дом, смотря, как мама с нежной улыбкой хлопочет на кухне.

– Я могу подменить тебя вечером, – предложил Логан. – Если хочешь.

Я покачал головой.

– Нет, я не против скучать по отцу или думать о нем. – Я пожал плечами. – Как сказал Джордан, теперь это просто неизменная часть жизни.

Мы замолчали, снова отвернувшись к саду, и стали пить пиво.

– А меня больше всего беспокоит