Запомни этот день - Моника Мерфи Страница 38

– Мы полетим чартерным рейсом в Лос-Анджелес, – объясняет он, как только мы выезжаем в аэропорт. – А оттуда частным самолетом в Париж.

Я открыла рот от удивления:

– Мы летим во Францию на частном самолете?

Он кивает и улыбается.

– Это срочная поездка, и отец решил, что так будет лучше. Он хочет, чтобы мы приехали как можно скорее.

Ого. Вот это круто. Серьезно, частный самолет?

Крутой настрой сошел на нет, когда мы приехали в региональный аэропорт Монтерея и я увидела маленький самолет, на котором мы сначала полетим в Лос-Анджелес.

– Мы полетим на нем? – Я указываю на самолет. – Сколько же в нем мест?

– Летим только мы и пилот. Все будет в порядке, – Алекс ободряюще улыбается, но… серьезно? Он просто крошечный. Со стучащими коленями я наблюдаю, как двое мужчин загружают наш багаж. Мы ждем, пока они закончат проверку.

Мы стоим на взлетной полосе, по нам ударяют порывы ветра, мимо нас проносятся самолеты, а я схожу с ума от волнения.

– Ты в порядке? – спрашивает Алекс низким голосом, подходя ко мне. Я качаю головой:

– Как-то не очень.

– Не любишь летать? – Он обнимает меня рукой за плечи и притягивает к себе.

– Не на таких крошках.

Он обнимает меня, и теперь становится немного лучше. Ладно, намного лучше. Он такой твердый и теплый, с ним я чувствую себя в безопасности. Это чувство покидает меня, когда мы садимся в самолет. Там всего шесть мест, и я плюхаюсь на одно из них, дрожащими пальцами застегивая ремень безопасности. Нужно было взять с собой таблетки от укачивания. Стелла предлагала их мне – она плохо переносит полеты, и у нее есть рецепт, но я заверила ее, что со мной все будет в порядке.

Но вот сейчас я совсем не в порядке.

– Хочешь выпить? – предлагает Алекс, усаживаясь рядом со мной. Я качаю головой и хватаюсь за подлокотники. Двигатель еще даже не завелся, а я уже напряглась. – У меня есть выпивка.

Я сглатываю. В горле пересохло.

– Что за выпивка?

– Водка. Лед. Клюквенный сок. – Он показывает на самый маленький в мире бар, отчего мне становится чуть полегче.

– Мне водку с клюквенным соком, пожалуйста. Побольше водки и льда.

Издав смешок, Алекс делает напиток и протягивает его мне. Я беру его и жадно осушаю большую часть одним глотком, а он наблюдает за мной с пляшущим в глазах весельем:

– Нервишки шалят?

– Кто бы говорил. – Я растрясаю лед в пластиковом стаканчике и пью еще. Послушайте, я не из тех, кто постоянно напивается. Не буду врать – когда мне было чуть за двадцать, я любила повеселиться. Сейчас я люблю пригубить один бокальчик вина вечером, и то не каждый вечер. А с «Мимозами» перед воскресным поздним завтраком трапеза куда приятнее.

Но сегодня я чувствую потребность в спиртном, и побольше. Я уже чувствую действие водки. Алекса не нужно просить дважды – он наливает мне в стакан еще алкоголя и добавляет немного клюквенного сока для цвета. Водка холодная, крепкая и жжет горло, но я уже чувствую, как успокаиваюсь.

К тому времени как самолет начинает разгоняться, я уже совсем расслабляюсь. Больше не хватаюсь за подлокотники. Мои плечи опущены. Я показываю Алексу на телефоне любимые мемы – это была его идея. Он молодец – хочет меня отвлечь. Мы склоняем головы, пока смеемся над глупыми видео и картинками. Поднявшись в воздух, мы чувствуем лишь несколько толчков и незначительную турбулентность, а потом набираем высоту.

– Не так уж плохо, правда? – Алекс одаривает меня улыбкой и повышает голос, чтобы я могла расслышать его за шумом пропеллеров.

– Да, не так уж плохо, – соглашаюсь я, допивая второй, до краев полный стаканчик водки. – Надеюсь, в ближайшее время мне не захочется в туалет.

Черт, не могу поверить, что я сказала это вслух. Дурацкая водка.

Он смеется:

– Мы не так уж долго будем в воздухе, меньше часа.

– Во сколько мы вылетаем в Париж?

– Самолет должен вылететь в семь, но, если пилот прибудет заранее и все будет готово, можем вылетать раньше. Это точно порадует отца. Чем быстрее мы окажемся в Париже, тем больше его осчастливим.

По мрачному выражению на лице Алекса я понимаю, что он находится под огромным давлением, работая над этой сделкой. Он сообщил мне еще несколько деталей относительно нашей встречи с семьей Дешо, но не слишком много. Я начинаю думать, что он сам не до конца все понимает.

– А сколько лететь до Парижа? – спрашиваю я.

– Около одиннадцати часов, плюс-минус.

Должно быть на моем лице смешались выражения ужаса и отчаяния – именно их я и чувствую. Это очень долго – самый долгий перелет, который я когда-либо совершала. Алекс тут же пытается успокоить меня:

– На частном самолете совсем другое дело, – говорит он с легкой улыбкой. – Полетим с комфортом.

– Ну если ты обещаешь…

Я полагаю, самолет будет точно больше этого, мы же летим за рубеж.

– Когда я учился в школе, мы все время летали на частном самолете, – вспоминает Алекс. Я наклоняюсь ближе, оживившись тем, что у меня появилась возможность заглянуть в прошлое Алекса.

– Отец занимался развитием бизнеса, а мы большую часть времени путешествовали с ним.

– Наверное, было весело.

– Точно, хотя иногда было нелегко. Ты знала, что у моего младшего брата аутизм?

Я киваю, и он продолжает:

– Он плохо переносил путешествия. И до сих пор их не жалует. Он предпочитает рутину. То, что ему знакомо. Несмотря на то что наша семья владеет сетью отелей, он ужасно не любит в них останавливаться. Мы думали, что за столько лет он привыкнет, но этого не случилось. Он редко путешествует.

– Сколько ему лет?

– Двадцать три, – Алекс улыбается с нежностью и теплотой, которые я раньше не замечала. Он явно заботится о брате. – Он очень веселый. Очень умный. И тоже работает в компании.

– Работает?

– Да. В бухгалтерии. Шикарно управляется с числами. Отец сначала вообще не хотел, чтобы Джеймс работал у нас. Думал, он не сумеет сосредоточиться на работе по восемь часов в день, но сдался и позволил ему работать полдня. Сначала он работал в другом отделе, но наша сестра Мередит однажды застала его в бухгалтерии, когда он просматривал наш квартальный отчет и нашел