Безумная ночь - Лиз Карлайл Страница 39

– Не обольщайся! – взорвался Кем. – В нем постоянства не больше, чем в блуждающем огоньке.

– Да, раньше так и было, – попыталась возразить Хелен.

Но муж перебил ее:

– Он распутник, каких свет не видывал, а она еще совсем ребенок.

– Ребенок? Странно. Она сказала мне, что ей уже исполнилось восемнадцать.

– Невинное создание! – продолжил Кем, не заметив легкой иронии в словах жены. – Милая девочка из хорошей семьи! Пусть благодарит Всевышнего, что Раннок не убил его на месте.

– Думаю, что ты преувеличиваешь, дорогой, – поморщилась Хелен. – Юная страсть всего лишь перешла грани дозволенного. Едва ли это такое уж тяжкое преступление.

Кем возмущенно повернул голову к жене, да так резко, что непослушная прядь заинтересовала одного из котят, который тут же воспользовался возможностью вцепиться в нее лапками.

– Юная страсть? – воскликнул он, расхохотавшись. – Это ты о ком, дорогая? Да Бентли менял женщин как перчатки едва ли не с пеленок. Уж он-то знал, что делает.

Хелен попыталась вставить хоть слово в защиту Бентли, но супруг не позволил.

– Видишь ли, дело в том, что отец это поощрял, – признался он мрачно. – Уже в подростковом возрасте не проходило и недели, чтобы Бентли не совратил какую-нибудь доярку с фермы или не забрался под юбки к служанке из пивной. Отец считал, что это забавно и мужчине не возбраняется.

– Учитывая обаяние твоего брата, я очень сомневаюсь, что ему приходилось кого-то принуждать, милый, – возразила Хелен.

– Обаяние? – Кем ушам своим не верил. – Побойся Бога, дорогая! Ведь он и тебя пытался соблазнить! Неужели забыла?

Хелен рассмеялась:

– Ничего подобного, Кем! Он хотел лишь позлить тебя и не собирался делать ничего предосудительного. И Фредерике он не хотел навредить, просто потерял голову: она само очарование. Я считаю, что ему очень повезло.

– Пожалуй, ему-то да. А ей?

Хелен задумалась, наконец ответила:

– Бентли будет любить ее и заботиться о ней и ребенке. Я в этом абсолютно уверена.

Кем перевернулся и сел:

– Значит, ты в нем уверена больше, чем я, дорогая. Когда ты наконец признаешь, что Бентли – неистощимый источник неприятностей?

Хелен потеряла терпение:

– А когда ты признаешь, что у него просто есть проблема?

– Ты хочешь сказать, помимо склонности к безответственным поступкам?

– Да, и серьезная, – твердо ответила она. – Возможно, мне просто не удалось достаточно доходчиво объяснить тебе это.

– И в чем же проблема? – спросил он с иронией в голосе.

– Если бы я знала… Но она есть! – рассердилась Хелен.

Кем нежно потрепал жену по щеке:

– Ты опять заглядывала в свои толстые черные книги, чтобы отыскать какое-нибудь длинное латинское слово, которым можно назвать молодого человека, испорченного собственным отцом.

Она оттолкнула руку мужа и повторила, поднимаясь с пола:

– Испорченного? Интересно, каким же образом? У твоего отца, насколько мне известно, в карманах ветер гулял.

– Я имею в виду дурные привычки, – заметил супруг. – Он видел то, чего не следовало, с раннего детства. Ему говорили то, чего не говорят детям, и поощряли в том, что в обществе считается неприемлемым.

– Начинаю понимать, – задумчиво протянула Хелен. – И во всем этом ты винишь своего брата?

– Нет, не только, – признался Кем, заправляя в брюки полы сорочки. – Но как бы то ни было, я никогда не испытывал к нему ненависти.

– Он сам себя ненавидит за вас обоих, – тихо заметила Хелен. – Ни один человек, которому хоть немного дорога жизнь, не стал бы так бесцеремонно обращаться с ней и подвергать себя такому риску. Но Бентли, видимо, считает, что ничего другого не заслуживает.

– Ты во многом права, но я пока не могу полностью согласиться с тобой.

Хелен с улыбкой подобрала с пола его жилет и предложила:

– В таком случае не будем больше это обсуждать. Давай лучше подумаем, как можно им обоим помочь, особенно Фредерике: ей непросто привыкнуть к новой роли даже при самых благоприятных условиях.

– Ты уже наверняка что-то придумала.

– Да. Думаю, можно начать с визитов ко всем нашим соседям. Потом, возможно, она даже сумеет что-то сделать для сельской школы. Джоан, я уверена, с радостью примет ее у себя в Белвью, а Кэтрин устроит для нас всех ужин.

– Черт возьми, совсем забыл! – прервал ее Кем. – Я получил от Кэт записку, это касается бабушки Макса. Старая миссис Кастелли, судя по всему, опять принялась учить уму-разуму своего управляющего. Бедняга грозится уйти, если Макс не заставит ее отцепиться, поэтому нынче утром они уехали в Лондон.

Хелен рассмеялась:

– Кэт просто умрет от зависти, когда узнает, что пропустила волнующие события, которые у нас произошли. А теперь идем, любимый, тебе нужно принять горячую ванну. Это поможет снять напряжение с твоих натруженных мышц, а потом немного отдохнуть. Как ты на это смотришь?

Глава 11

Когда Фредерика распахнула дверь в спальню Бентли, солнце садилось, заливая комнату золотистым светом. В массивном камине кто-то уже успел разжечь огонь, а ее дорожный несессер стоял возле кровати. Она услышала, как за ее спиной закрылась дверь, потом повернулся ключ в замочной скважине, и неожиданно занервничала.

Но почему? Это ведь всего лишь Бентли. И то, что ей показалось, будто в нем доброта соседствует с жестокостью, всего лишь игра воображения и объясняется усталостью. Она чувствовала его желание: оно ощущалось и в его взглядах, и в прикосновениях. Она тоже хотела его. Она понимала, что, возможно, совершила необдуманный поступок, однако вышла все-таки за него. Так что теперь, пусть даже ей вдруг стало страшно, почему бы не воспользоваться преимуществами, которые сулил брак? А такие преимущества в браке с Бентли, несомненно, были. В этом отношении Уинни была права.

Бентли, обогнув кровать, подошел к камину, все еще одетый в обтягивающие бриджи и сапоги для верховой езды, и, чуть помедлив, повернулся к ней, подняв руки:

– Миссис Ратледж, не соблаговолите ли исполнить супружеский долг и помочь мне снять сюртук?

Фредерика сразу подошла к нему, и ее руки скользнули под ткань сюртука к его плечам. Большую часть долгого дня он провел в седле, и от него пахло лошадью, потом и еще чем-то, присущим только ему. Он повернулся, высвободил руки из рукавов, и на нее пахнуло теплом его тела. Фредерике не раз приходилось видеть мужчин без одежды, но никто не производил на нее такого впечатления. Широкоплечий, высокий, с темными, чуть длинноватыми волосами, загибавшимися у воротника, в белоснежной батистовой сорочке, он был неотразим.

Она так загляделась