Очаровательный повеса - Элизабет Хойт Страница 4

А возможно, этот мужчина – чародей, способный наводить морок на трезвомыслящих леди, вынуждая их действовать в ущерб своим интересам?

Как бы то ни было, Эва согласилась, чем обрекла себя на несколько часов езды по Саутуарку под дождем по местам, где она никогда не бывала и не испытывала желания побывать.

Но потом произошло нечто странное: мистер Харт улыбнулся. Собственно говоря, в этом не было ничего удивительного: он улыбался и раньше – язвительно, злобно или заискивающе, – но эта улыбка была другой, искренней.

Его губы широко раздвинулись и слегка приоткрылись, продемонстрировав ровные белые зубы и ямочки на щеках. В уголках глаз появились морщинки, и его лицо сразу стало привлекательным, даже почти красивым. Мужчина стоял перед ней под дождем в одной рубашке, волосы намокли, и капли дождя стекали по загорелым щекам.

Но самым ужасным – сущим кошмаром – было неожиданно возникшее подозрение, что эта улыбка мистера Харта предназначалась ей, только ей одной. Ну что за нелепость! Она абсолютно точно знала, что улыбается он потому, что добился своего, лично к ней эта улыбка не имеет никакого отношения. Тем не менее она задела за живое, и Эва ощутила приятное тепло внутри, а еще… странное волнение.

Ужасный человек это тоже заметил – Эва поняла по выражению его лица, которое стало вдруг… понимающим.

Она застыла и открыла было рот, намереваясь немедленно отказаться от своих слов, отослать этого человека обратно и отправиться домой, в свой привычный уютный мирок, где ее ждет чашка горячего чая, только мистер Харт оказался не так прост: не медля ни минуты, поклонился и заявил:

– Мы поедем в вашем экипаже.

Эва опять согласилась, или, по крайней мере, кивнула. Хорошо воспитанная леди не берет назад свои слова… даже если их не было.

Пятью минутами позже она уже сидела рядом с Жаном-Мари в экипаже, катившем по улицам Саутуарка, а напротив расположился мистер Харт и выглядел вполне довольным.

– Как правило, мои гости прибывают по реке, – начал рассказ мистер Харт. – У нас есть свой причал с каменными ступеньками, где гостей встречает обслуживающий персонал, одетый в желтые и фиолетовые костюмы для того, чтобы создать впечатление, что люди попали в другой мир. Показав билеты, гости следуют по дорожке, освещенной факелами и китайскими фонариками, мимо водопадов света, жонглеров, танцующих фавнов и дриад. Здесь гости могут задержаться, если захотят, или прогуляться по садам, или пройти дальше и оказаться непосредственно в театре.

Эва уже бывала в «Хартс-Фолли» до того, как он сгорел, один раз, год или два назад. Ей очень понравилась ночь, проведенная в театре, даже несмотря на то что она была одна. Ее, разумеется, сопровождал Жан-Мари, но ведь это телохранитель, а не другой… мужчина. Жаль, что у нее нет ни друзей, ни подруг.

Она покачала головой, стараясь избавиться от неприятных мыслей, и, не в силах избавиться от ворчливых ноток в голосе, заметила:

– Все это заманчиво и явно очень дорого.

Физиономию мистера Харта исказила гримаса раздражения, но он довольно быстро натянул маску миролюбия. Эва не вполне понимала, почему он так старается казаться доброжелательным. Все эмоции этого мужчины были для нее как на ладони, и совершенно ясно, что большинство из них, касавшиеся ее, – негативные.

Впрочем, это ее не беспокоило.

– Это действительно дорого, – согласился мистер Харт, – но так и должно быть. Мои гости приходят ради зрелища, чтобы испытать потрясение и благоговейный трепет. Во всем Лондоне нет другого такого места, как «Хартс-Фолли», да что там в Лондоне – во всем мире нет ничего подобного. – Свои слова он сопровождал активной жестикуляцией – видимо, для убедительности, – и его громадные ручищи едва не задевали Эву и Жана-Мари. – Чтобы делать деньги, сначала нужно основательно вложиться в предприятие. Если мой парк развлечений будет как любой другой: костюмы изношенные, представления скучные, невдохновляющие, растения обычные – то никто не захочет посетить его дважды: тратить деньги там, где нет ничего необычного. Какой смысл?

С большой неохотой Эва начала думать, что, возможно, он прав. Пусть он чрезмерно горд, самоуверен, но, не исключено, в его словах есть рациональное зерно. Возможно, вложения ее брата в его парк развлечений действительно окупятся.

– Надеюсь, вы сможете убедить меня не только словами, мистер Харт.

Он откинулся на спинку сиденья, очень довольный, словно уже добился ее одобрения.

– Именно это я и собираюсь сделать.

Экипаж свернул за угол, и впереди показалась ограда парка – высокая каменная стена, совершенно обычная, без каких бы то ни было признаков чего-то волшебного.

Эва, по своей природе очень осторожная, покосилась на мистера Харта, и тот кашлянул.

– Это черный ход.

Экипаж остановился.

Жан-Мари немедленно вскочил, опустил ступеньки и протянул хозяйке руку, чтобы помочь спуститься.

– Спасибо, – сказала Эва. – Пожалуйста, предупреди кучера, чтобы подождал нас.

Мистер Харт спрыгнул на землю и сразу направился к едва заметной в стене деревянной двери, открыл ее и пригласил гостей войти.

Их взору предстали заросшие бурьяном грязные дорожки, едва заметные среди кустов. Это было меньше всего похоже на парк развлечений, но ведь мистер Харт сказал, что посетители здесь не ходят. «Ладно, посмотрим».

Эва оглянулась на дверь, в которую они вошли.

– Разве она не должна запираться?

– Разумеется, когда мы откроемся, она всегда будет закрыта, чтобы через нее не проникали безбилетники, – ответил мистер Харт. – Но сейчас, когда процесс строительства в самом разгаре, так проще для поставщиков.

– А как насчет воровства?

Мистер Харт нахмурился в недоумении, но сказать ничего не успел: на одной из тропинок показался рыжеволосый молодой человек, которого Эва сразу узнала: мистер Малколм Маклиш, архитектор, нанятый ее братом, чтобы восстановить театр.

– Харт! – воскликнул Маклиш. – Слава богу, вы здесь. Привезли проклятую черепицу для крыши, но она наполовину разбитая, а кучер все равно требует полной оплаты. Я не знаю, что делать: отправить всю партию обратно или выгрузить и работать с тем, что еще можно использовать? Мы и так уже отстаем от графика, дождь заливает здание. Даже брезент начинает промокать и долго не выдержит.

Молодой человек перевел дух, поднял глаза и только теперь заметил Эву.

– О, мисс Динвуди, не ожидал вас здесь увидеть.

Он так густо покраснел, что Эва почувствовала прилив жалости. Когда они виделись в последний