Безумная ночь - Лиз Карлайл Страница 50

– Почему? – вскинулся Бентли. – Конечно, не для того, чтобы досадить своей жене, если ты это имеешь в виду!

– В самом деле? – усмехнулась Хелен. – Ты в этом уверен? А на мой взгляд, это выглядит именно так. Ни один мужчина в здравом уме не станет лапать служанку, если любит и уважает свою жену. Тебя что-то не устраивает в твоей семейной жизни?

Бентли фыркнул:

– Признаться, Хелен, я начинаю думать, что Кем прав: ты читаешь слишком много книг по этой самой… психо… как ее там… Словом, этих твоих толстых черных книг. Зачем так углубляться? Ничего особенного не произошло.

Глаза Хелен грозно сверкнули:

– Возможно, ты перестал бы потакать своим низменным желаниям, если бы побольше внимания уделял своей жене. Я вот уже несколько дней наблюдаю, с каким обожанием смотрит на тебя Фредерика, чего не скажешь о тебе.

Бентли расхохотался:

– Здесь ты ошибаешься. Я своей женой не пренебрегаю, уж в этом будь уверена, дорогая.

Хелен чуть отодвинулась от стола и жестко заметила:

– Позволь кое-что тебе сказать. Для нормального брака требуется нечто большее, чем задирать жене юбки по несколько раз в день и ублажать ее на скорую руку.

– На скорую руку? – возмутился Бентли. – Дорогая Хелен, не могу ничего сказать о своем брате, но я, будь уверена, умею кое-что получше, чем ублажать на скорую руку…

Граф вскочил со своего места и воскликнул, с отвращением бросая на стол салфетку:

– Довольно, черт возьми! Ладно Бентли, я уже давно не обращаю внимания на его высказывания, но ты, Хелен! Я потрясен. Мы не будем продолжать разговор на эту тему.

– Отлично! – заявила его жена, отодвигая стул. – В таком случае я ухожу, а ты сам объясни ему это, Кем. Это скорее твоя обязанность, чем моя, хотя я и не понимаю, почему ты ждал почти тридцать лет, чтобы выполнить ее. И позволь напомнить: не всех можно купить за пару серег или ожерелье.

Хелен круто развернулась, прошуршав шелком цвета аметиста, и быстро покинула комнату, оставив братьев тупо смотреть на ее нетронутую чашку кофе.

В комнате повисла зловещая тишина. Наконец ее нарушил Бентли, хлопнув в ладоши.

– Ну, братец, давай-ка объясняй то, что должен. Что-нибудь на тему «Как сохранить гармонию в браке»?

Граф откинулся на спинку стула и признался:

– Будь я проклят, если знаю. Могу сказать с уверенностью лишь одно: моя жена в ярости, завтрак мне испортили, и весь день наверняка пойдет кувырком.

Бентли кивнул и предложил:

– В таком случае, может, нам взять двуколку и отправиться в Чатем? Откровенно говоря, Кем, мне кажется, Хелен будет выглядеть потрясающе в новых сапфировых серьгах. Поверь, тебе они потребуются, особенно если ты склонен ублажать ее на скорую руку.

* * *

Сидя в подушках и все еще не в силах справиться с яростью, Фредерика вдруг услышала скрип приоткрываемой двери, которую она забыла запереть. Сердце екнуло в надежде, что это возвратился Бентли, чтобы упасть на колени и молить о прощении. Но это был, увы, не он, а та самая служанка, кажется Куинни. В руках у нее был поднос с сухим печеньем на тарелочке и чашка горячего чая. Фредерика была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи.

Куинни тоже выглядела несколько смущенной, но тем не менее, поставив поднос, сказала:

– Да что такое-то, миссис Ратледж! Незачем вам распускать нюни.

Фредерика возмутилась:

– Распускать нюни? Да как ты смеешь!

Куинни как ни в чем не бывало заявила:

– Вы беременны, это видно каждому, у кого есть глаза. А в таком положении дамочки становятся слезливыми и раздражительными. Вот я и решила приготовить вам чаек. Сама принимала такой в свои веселые денечки, такой готовлю обычно и для миледи: во время беременности она, бедняжечка, страх как страдает от газов.

Фредерика скомкала в кулаке носовой платок, не желая плакать в присутствии этой женщины, и холодно произнесла:

– Извините, я вас не понимаю.

Служанка, избегая смотреть ей в глаза, взяла чайную ложку и принялась размешивать чай.

– Я понимаю, что не должна говорить об этом, мэм, но то, что вы видели сегодня утром в гостиной, совсем не то, о чем вы подумали. Мистер Би всего лишь пытался польстить моему самолюбию, и не больше того, – она пожала плечами и положила на место чайную ложку. – Он, конечно, поступил легкомысленно, но такой уж он человек, наш мистер Би: сначала делает, а потом думает, да и то не всегда.

Фредерика почему-то приняла из ее рук чашку с чаем, хоть в голове и промелькнуло, что служанка, возможно, хочет ее отравить. Жидкость выглядела мутноватой и слегка пузырилась.

– Выпейте! – повторила Куинни. – До дна и залпом.

Как ни странно, Фредерика подчинилась. На вкус чай был вполне терпимый.

Куинни взяла у нее пустую чашку и ни с того ни с сего ляпнула:

– Нет, мэм, мистер Би меня не хочет, так что не переживайте. Просто у нас игра такая, уже многие годы. Но он теперь женат, так что таким глупостям надо положить конец, ведь правда? Он это тоже скоро поймет и будет вести себя как положено. Во всяком случае, когда он сам хорошенько над этим подумает.

– Да уж, так будет лучше, – сурово процедила Фредерика.

Неожиданно физиономия служанки озарилась удивительно доброй улыбкой, и она посоветовала:

– Дайте ему время привыкнуть к тому, что он женат, мэм. Он хороший человек, ваш муж. Лучше, чем хочет казаться, и, я подозреваю, лучше, чем думает о нем лорд Трейхорн. А уж вся прислуга его просто обожает!

– Это я, кажется, начинаю понимать, – пробормотала Фредерика. – Но я, правда, не поняла замечания насчет его попытки польстить вашему самолюбию.

– Видите ли, было время, когда я зарабатывала себе на жизнь, лежа на спине, – пояснила она небрежно. – До того, как мистер Би и милорд взяли меня в Чалкот. Это случилось сразу же после того, как тот злой человек сбежал с маленькой Арианой и миледи.

– Лежа на спине? – переспросила Фредерика, не успевая за потоком информации. – И о каком злом человеке вы говорите?

Куинни явно сконфузилась:

– Ну, скажем так: когда-то у меня было множество обожателей – и на этом поставим точку, хорошо? А что касается того страшного случая, так лучше расспросите об этом своего мужа. Я могу наговорить больше, чем нужно. Одно должна сказать прямо: тот человек получил по заслугам. Мистер Би сделал то, что следовало, никто его за это не