Через год в это же время - Софи Касенс Страница 51

– И к чему это? – Лейла встряхнула головой. – Судьба не желает, чтобы дело шло, и потому мы сдаемся? Я четыре года своей жизни вложила в это место, в создание этого бизнеса! И есть способ все спасти, а ты даже не хочешь попытаться?

– Нет-нет, я просто подумала, что это не то, чего мы хотим! – закричала Минни.

– Ты решила, что это не то, чего ты хочешь! Меня ты даже не спросила! Думаешь, я не влюблена в это дело? Да весь этот бизнес был моей идеей – на тот случай, если ты забыла!

– Да что с тобой? – в ужасе воскликнула Минни.

– Я занимаюсь всем этим дерьмом, – продолжила Лейла, взмахивая руками. – Я имею дело с банками, я оформляю все заявки на финансирование! Ты же никогда не предлагала помочь мне в этом хоть чуть-чуть!

– Предлагала! Но я думала, что ты не хочешь моей помощи. Ты просто взяла все в свои руки. – Минни качала головой, смущенная реакцией Лейлы.

– Значит, я все держу в своих руках, так?

Минни потянулась к подруге, чтобы коснуться ее руки; она не понимала, как разговор вдруг превратился в ссору.

– Лейла, прислушайся к себе, – уже мягче сказала она. – Тебе нужно снова начать нормально спать… Прости, но выглядишь ты ужасно. Ничего тут нет хорошего для нас обеих, такой уровень напряжения… И я не хочу, чтобы ты оставалась здесь просто ради меня.

– Не объясняй, что именно мне нужно. – Лейла встала. – Я выворачивалась наизнанку ради этого дела, а теперь ты заявляешь: «Да ладно, раз уж этому быть не суждено, я сдаюсь и возвращаюсь к обслуживанию».

– Не к обслуживанию, я была поваром, – возразила Минни, прищурившись.

– Ты хочешь бросить все, ради чего мы трудились!

– Нет, я просто подумала, что мы можем избежать больших потерь, пока еще держимся на ногах. То, чего мы хотели, не получается, мы были слишком наивны, когда думали, что сумеем.

Лейла с пылающими гневом глазами шагнула к Минни и ткнула ее пальцем в грудь:

– Я помню тот день, когда мы познакомились. Ты сидела на скамейке в том лагере, прижав колени к груди, стараясь стать как можно более незаметной, чтобы мир вокруг не обращал на тебя внимания. Ты была настолько стеснительной и испуганной, что мне стало тебя жаль. И все эти годы, что мы были подругами, я отчаянно хотела вернуть тебе ту уверенность, которой тебя кто-то лишил. Я думала: если в тебя кто-нибудь поверит, ты выберешься из своего маленького кокона – и появится бабочка! – Лицо Лейлы даже покраснело от гнева; Минни никогда не видела подругу такой рассерженной, ничего подобного не случалось. – Возможно, я ошибалась. Возможно, ты не была напугана, а просто в тебе и не было никакой бабочки.

Минни вздрогнула. Никогда за все шестнадцать лет их дружбы Лейла не говорила ничего настолько жестокого.

– Ладно, приятно было узнать, что все это время я была всего лишь объектом твоей жалости! Но мне не нужно, чтобы ты вытаскивала из меня бабочку, Лейла. Твоей чертовой бабочки вполне достаточно для нас обоих! Она утомляет!

Они таращились друг на друга, как два быка, готовые ринуться в схватку. Минни шагнула к двери.

– Нет, это я уйду! – рявкнула Лейла. – Ты хочешь разрушить это место, вот и займись этим.

И с этими словами она выскочила на улицу, и дверь долго еще качалась, ударяя по колокольчику.

Четвертое февраля 2020 года

Минни сидела на ступеньке заднего крыльца, наблюдая за тем, как тлеет сигарета в ее пальцах. Она не курила уже несколько лет, ни разу после работы в ресторане, но сейчас жизнь с грохотом рушилась вокруг нее, и это заставило Минни потянуться к успокоительной пачке сигарет. Но воспоминания совсем не походили на реальность – вкус табака казался неприятным, и Минни, сделав несколько затяжек, погасила сигарету. Тем более что это была лишняя трата, которой она не могла себе позволить.

Услышав, как звякнул ключ в замке, Минни застонала – она рассчитывала скрыться наверху до того, как кто-нибудь из родителей вернется домой. А теперь мать почует табачный запах и выскажется довольно резко. Минни вошла в кухню и пошарила в ящиках под раковиной в поисках освежителя воздуха. Нашла старую банку и нажала на распылитель. Струя выскочила не в сторону, а вверх, прямо в нос Минни. Она закашлялась и зашипела, обеими руками вытирая лицо, пытаясь избавиться от ощущения, что ей в нос сунули клизму.

– Минни, это ты там? – окликнула ее мать.

– Э-э-э… Ага, – отозвалась Минни, быстро пряча сигареты в хлебницу.

– Что это у тебя такой странный вид? – войдя в кухню, спросила мать.

– Ничего подобного. – Минни сложила руки за спиной.

На матери были черные леггинсы и блуза с красно-бежевым рисунком. Она походила на обивку автобусных сидений. Блуза натянулась по швам; в последнее время мать набрала вес, а экзема поползла с рук на шею, и вдоль линии волос возникли яркие красные пятна.

– Ты больше не остаешься у Грега, – заметила мать, беря чайник и набирая в него воду из-под крана.

– Мы с Грегом расстались, – невыразительно произнесла Минни.

Мать оглянулась на нее, ставя чайник на подставку:

– Жаль, ты и не сказала об этом.

Минни пожала плечами. Мать выпятила нижнюю губу, прищурилась.

– И что это значит? – спросила Минни.

– Грег казался вполне разумным человеком… У него надежная работа, он в силах оплачивать жилье.

Минни шумно выдохнула. Мать присмотрелась к ней, шестеренки в ее голове явно вертелись вовсю.

– Он тебя бросил?

– Не совсем так.

– Ох, Минни, тебе ведь уже не двадцать один! Когда ты научишься не капризничать?

Минни покачала головой. Она почувствовала, как к ее глазам мгновенно подступили слезы. Слова матери задели едва зажившую рану, кожа на которой была еще тонкой, как бумага.

Она наблюдала за тем, как мать совершает ритуал приготовления чая, наливает воду в чашки, держа чайник как можно выше, обратной стороной ложки прижимает чайный пакетик к стенке чашки. В том, как мать заваривала чай, было нечто непонятно успокоительное.

– Похоже, я и с Лейлой рассорилась, так что теперь у меня и вовсе никого нет.

Плечи у Минни неожиданно ссутулились, и она внезапно зарыдала, не в силах сдерживаться. Мать обычно не одобряла слезы, но на этот раз, к удивлению Минни, обняла дочь за плечи, отвела в гостиную, усадила и поставила перед ней чашку с чаем, который приготовила для себя. И Минни сквозь слезы выложила ей все: и о ссоре