Не его Золотая девушка - Рейчел Джонас Страница 57

Тогда план Паркер сработал, но я бы не позволил ей испортить все еще и сегодня.

– Двигайся… мать твою… дальше, – это мои последние слова, и они срываются с моих губ с жесткой ноткой, которая, я надеюсь, глубоко ранит Паркер. То, что у нас было, никогда не должно было привести к чему-то большему, и чем скорее она вобьет это в свою чертову башку, тем лучше будет нам обоим.

Побежденная и более чем осознающая, что я больше не играю в эти гребаные игры, Паркер отступает. Затем, как только она исчезает в толпе, я снова смотрю на Саутсайд. Когда она улыбается, глядя на экран, а затем ищет меня взглядом, я знаю, что она прочитала мое сообщение.

«Мой номер. Десять минут».

Блу

Я стучу несколько раз, чувствуя, как сердце бьется так сильно, что едва не раздавливает ребра.

– Открыто.

Этот низкий голос по ту сторону двери возбуждает меня еще больше. Я поворачиваю ручку и вхожу, присоединяясь к Уэсту в просторном номере. Высокий силуэт стоит в темноте, прямо перед широким окном, скрестив руки на груди. Даже не видя его глаз, я уверена, что они устремлены в мою сторону.

Дверь за мной закрывается, и я сосредотачиваюсь на нем. Проникающий сквозь прозрачную занавеску свет ночного города подчеркивает его совершенство. Даже в темноте я вижу его во всей красе. И этого довольно, чтобы у меня между ног начало нарастать напряжение. Я опускаю взгляд ниже, к его члену. Я знаю, что говорила это раньше, но, черт подери, он просто великолепен.

– Ты опоздала, – хрипит Уэст. – Я сказал «десять минут».

Уголок моего рта приподнимается в улыбке, когда я слышу, как его голос сочится желанием.

Я могла бы начать объяснять, что сперва зашла в свой номер, чтобы скинуть пальто и клатч, но не делаю этого. Я не заставляю его ждать и просто берусь за пуговицу на джинсах, расстегиваю ее. Затем спускаю ткань с бедер. Уэст по-прежнему стоит на месте, наблюдая за мной. Я стягиваю футболку и кидаю ее на пол.

Он медленно подходит, и я дышу тяжелее, чувствуя, как его жар распространяется по моей коже еще до того, как мы соприкасаемся, но когда мы это делаем, я – в огне. Кончики его пальцев скользят по кружевному краю моего лифчика к ложбинке, затем он оставляет на моей шее поцелуй, за которым следует еще один. После обе бретельки спадают с плеч.

Я не забыла, как все пошло крахом, когда я в последний раз вот так уступила ему. Воспоминание об этом еще живет во мне, несмотря на то, что я простила Уэста. Только оно больше не поглощает меня, больше не служит барьером между нами.

Уэст показал мне человека под маской. Того, кто носит эмоциональные шрамы, как и все мы. Да, были совершены ошибки, и он признал их, но еще он предпринял попытки все исправить. Конечно, я могла бы вечно на него обижаться, но таким образом лишь причинила бы боль себе. Держаться от него подальше, отрицать то, чего мы оба хотим, в чем мы оба нуждаемся, было бы трагично.

Его разбитая душа взывает к моей, и если я не сошла с ума, я верю, что мы могли бы стать единым целым.

Его широкие шаги заставляют меня пятиться, пока спина не прижимается к стене. Я чувствую на себе его пристальный взгляд даже сквозь темноту. Глубоко вдыхаю его аромат, будто не могу без него жить.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – говорит Уэст, затаив дыхание, и у меня кружится голова, когда перед глазами проносятся разные варианты.

– Я… не знаю. Я…

– Скажи мне… чего ты, мать твою… хочешь, – на этот раз он говорит сурово, перебивая мой недостаточно прямолинейный ответ.

От его проникновенных слов моя грудь взволнованно вздымается. Все потому, что я чувствую его потребность во мне. Это более чем реально. Это осязаемое, живое, дышащее существо, которое существует в этой комнате вместе с нами.

– Если не можешь сказать… покажи, – предлагает он.

Я смотрю на его силуэт, не в силах разглядеть ни единой черты, но его красота врезается в память. Я слышала его просьбу и знаю, что он говорит серьезно.

Все, чего я хочу…

Я кладу руки на его гладкие, крепкие плечи, и, когда давлю на них, он опускается, пока его колени не касаются ковра. Уэст отодвигает пояс моих трусиков и оставляет поцелуй у основания живота. Затем я чувствую, как ткань спускается по бедрам. Я перешагиваю через нее, и еще один поцелуй касается моего бедра, после чего Уэст приподнимает его, чтобы положить себе на плечо. С этого момента я будто в забытьи.

Звук моего тяжелого дыхания и борьбы за воздух – наша единственная звуковая дорожка. Услышав мой отклик на поток удовольствия, который он вызвал, Уэст сжимает меня крепче. Его язык погружается в мою вагину, и, отчаянно желая, чтобы он продолжал делать то, что делает, я хватаю в горсть его темные непослушные волосы, в то время как другая моя ладонь скользит по стене надо мной.

Где он, черт возьми, такому научился?

Он целует, затем облизывает и снова целует.

У меня кружится голова.

Ох, черт.

Он точно не человек. Этого не может быть. Я уверена в этом, ведь из-за его магических действий я только что прикусила собственную губу. Так сильно, что чувствую привкус крови. И все же я почти не замечаю боли.

Когда Уэст снова сжимает мою задницу, заставляя меня замереть в его руках, в нем нет ни грамма нежности. Движение грубое и непримиримое. Прямо как он сам. Вырывающийся из меня стон чертовски похож на первобытный – вот какой дикой я себя чувствую. Какой свободной.

Я почти готова кончить, когда Уэст находит нужную точку, но затем он отстраняется, и я смотрю на него.

– Тебе придется подождать, – хрипло шепчет он.

Полсекунды спустя он встает, и я поднимаю взгляд вместе с ним. Меня поднимают в воздух, и я обхватываю ногами обнаженную талию Уэста. Затем он опускает нас обоих на кровать, накрывая меня своим весом.

Я борюсь с нетерпением, когда Уэст тянется к прикроватной тумбочке. Особенно когда он отклоняется, чтобы надеть презерватив. Но, чувствуя, как глубоко он входит в меня, я понимаю, что ожидание того стоило. Его руки вжимаются в матрас рядом со мной, и я поворачиваюсь к его запястью, стискиваю его, прижимаюсь губами к его коже просто потому, что мне нужно чувствовать его везде.