Сила ненависти - Тери Нова Страница 6

Он поймал мой взгляд в зеркале заднего вида, уголки серых глаз сморщились от легкой улыбки.

– Твои неприятности – моя работа, Лив. И как ты собираешься окончить учебу, если пропустила половину занятий в этом семестре?

На это у меня не было ответа. Решение поступить на чуждую мне специальность было не более чем прихотью отца. Стоило с большим рвением отстаивать свое желание заниматься чем-нибудь, что действительно нравилось мне, а не только сулило родителям достойного преемника и новую прибыль. Я была единственным ребенком в семье, а это означало, что скоро унаследую все, над чем род Аттвудов трудился десятилетиями.

Городской пейзаж с видом на реку Чарльз быстро сменился знакомыми окрестностями и дорогой недвижимостью, еще одним напоминанием, что моя свобода – пустая иллюзия в череде обязательств и ожиданий семьи. Ворота открылись, впуская «Эскалейд» на обширную территорию, окруженную зелеными насаждениями и высоким забором, больше походившим на каменное ограждение старинной крепости, чем на декоративный элемент вычурного богатства.

Особняк Аттвудов когда-то принадлежал деду, затем перешел к отцу, став моей золотой клеткой. Дом, в котором прошло все мое детство, – слишком большой для этой семьи, но чертовски крохотный, чтобы навсегда похоронить в своих коридорах память обо всем, что когда-либо в нем случилось.

Машина отца уже стояла на подъездной дорожке, когда наша припарковалась рядом, но ни я, ни Кай не торопились покидать свое убежище. Он заглушил мотор спустя время и снова встретился со мной взглядом через зеркало, поигрывая пальцами по рулю, как делал всегда, когда нервничал.

– Все будет в порядке, –  заверила я.

Вопреки напускной безжалостности, к которой отец прибегал всякий раз для устрашения врагов и подчиненных, у него было доброе сердце. Ну, где-то там, под всеми этими бесчисленными слоями пафоса и дорогими костюмами. И я знала, что в безопасности, даже когда он кричал на окружающих, угрожая пустить их на фарш на одном из своих предприятий. К тому же я была не чем иным, как выгодной инвестицией, и это тоже нельзя было сбрасывать со счетов.

Схватила с сиденья рюкзак, полный учебников, и, выбираясь из машины, натянула самое ангельское лицо из тех, что могла позволить себе отъявленная лгунья в обличье примерной дочери. Кай последовал за мной тенью, хоть личная безопасность и не входила в его обязанности.

Ужин подавали в семь, и я надеялась проскочить в свою комнату, чтобы принять душ и смыть с себя следы этого дня до того, как горничная пригласит всех к столу. Но было еще одно небольшое дельце, которое стало ежедневной рутиной и приятным отвлечением.

Кай бесшумно поднялся со мной по центральной лестнице и остановился, заметив, что я поворачиваю направо, в то время как моя комната находится в левом крыле. Он ни слова не сказал, когда я в одиночку направилась к последней двери на втором этаже, туда, где располагалась просторная спальня с окном величиной почти во всю стену и французскими дверями, ведущими на балкон, огибающий почти целое крыло. Коротко постучав, я приложила ухо к двери, из-за которой послышались шорох одеял и неспешная возня.

– Это я, – произнесла сквозь дверь.

– Входи, дитя, – ответил скрипучий голос по ту сторону.

Улыбка расплылась на моем лице, когда я распахнула дверь, входя в комнату, пахнущую свежим постельным бельем, книгами и увядающей эпохой.

– Привет, дедушка, – ласково поприветствовала, проходя и присаживаясь на край его кровати. Здесь было так много одеял, что вокруг тощего старческого тела будто парило настоящее облако, обволакивая его своей хлопковой дымкой. – Как ты себя чувствуешь?

Он радушно улыбнулся и протянул сухую ладонь, дотрагиваясь ею до моей щеки.

– Теперь гораздо лучше, дорогая, – силы в слабых мышцах, видимо, закончились, и рука снова опустилась, накрывая мою. – Повеселилась сегодня? – Дедушка мотнул наполовину облысевшей седой головой в сторону окна, за которым медленно умирал закат. Ветер колыхал шторы его спальни, посылая с улицы порывы пронизывающего февральского ветра, и я поежилась, все еще закутанная в пальто, удивляясь, как дедушка не продрог в тонкой пижаме.

– Еще как, – гордо проговорила, зная, что он не осудит, даже если скажу, что участвовала в пивном родео в одном бикини, что, конечно же, было неправдой.

Думаю, дед догадывался о моей склонности увиливать от своих обязанностей, но великодушно не подавал виду. Мы с ним были близки с самого моего детства, поскольку бабушка ушла из жизни еще до моего рождения, а родители были слишком заняты построением своей империи. Наши будни были наполнены смехом, играми и приключениями, но годы брали свое, дедушка заболел, и с каждым днем болезнь отнимала его силы по капле, пока не осталось ничего, кроме бледного истощенного тела, заточенного в этой спальне и изредка выезжающего на террасу в инвалидном кресле.

Однажды я взяла на себя роль проводника во внешний мир, снимая для деда смешные видео и рассказывая ему обо всех нелепых или интересных случаях, которые происходили с людьми за пределами этих стен. Сегодняшний улов был по-настоящему стоящим, ведь по пути я наткнулась на уличного скрипача, игравшего национальный гимн без помощи рук. Не спрашивайте, как он это делал, просто скажу, что фантазия у парня была безграничной, в то время как чувство стыда напрочь отсутствовало. Мы смеялись, просматривая видео на телефоне, пока мой взгляд не зацепился за время на экране – было без четверти семь.

– Прости, дедушка, нужно идти, – быстро вырубила устройство и, чмокнув деда в щеку, соскочила с кровати. – Увидимся завтра!

– Постой, дитя, – позвал он, когда я уже достигла двери.

– Да?

– Пообещай мне кое-что. – Задумчивый взгляд ненадолго остановился на портрете бабушки, висящем над незажженным камином, а затем обратился ко мне, своей интенсивностью заставив замереть и убрать руку с дверной ручки. На самом деле я оцепенела, потому что выражение его лица мне совсем не понравилось. Оно все еще было полно теплоты и нежности, но теперь покрылось коркой из глубокой печали.

– Не позволяй им указывать, кем тебе быть, – внезапно начал дед, сжимая костлявые руки на одеяле. – Они и понятия не имеют, насколько ты драгоценна, Оливия, – наверно, под «ними» он имел в виду моих родителей. – Мир слишком мал для возможностей, которыми ты обладаешь, но не закрывайся от них, моя девочка. Не бойся сделать шаг вперед, даже если не уверена, куда именно он приведет. Сперва ты можешь ошибиться, но это не беда – обычно по ту сторону страхов и ошибок ждут великие свершения.

Я стояла как вкопанная, не зная, что ответить. Звучало немного чересчур, поэтому склонила голову набок, изучая лицо деда. Он все еще пристально смотрел мне в глаза и теперь