Летнее предложение - Ви Киланд Страница 61

– Габриэль сказал, что он совершил ошибку, когда настаивал на открытых отношениях. И предложил вернуться к отношениям, когда двое хранят верность друг другу…

– Ну и?..

– Я ответила, что я не хочу. Тогда Габриэль сказал: пусть все останется как есть, пока он не вернется из Лондона, но я сказала, что все изменилось – изменилось для меня, поэтому нам лучше расстаться.

Руки Макса, обнимавшие меня за талию, разжались, а лицо сделалось таким, словно мои слова застали его врасплох. Возможно, кстати, так и было, но я-то рассчитывала на совсем другую реакцию! Я думала, он будет рад, но на его лице я не смогла разглядеть ни тени улыбки. Напротив, Макс мрачнел на глазах.

– Ты действительно хотела именно этого? – спросил он наконец, и я кивнула.

– Я по-прежнему отношусь к нему с… с некоторой симпатией, но… но мне кажется, я заслуживаю большего, чем он может мне дать. Наконец-то я прозрела и поняла, что в наших отношениях чего-то не хватало – не хватало еще до того, как Габриэль разорвал помолвку и уехал.

Макс снова замолчал. Он молчал и смотрел на меня, и в конце концов меня это не на шутку разозлило. Хватит ходить вокруг да около, решила я. Пора выложить карты на стол – и будь что будет.

– Это ты помог мне осознать, что в моих отношениях с Габриэлем не хватает чего-то очень важного. Мы с тобой были вместе совсем недолго, но ты стал мне очень дорог. Да, ничего подобного я не ожидала, но так, наверное, иногда бывает… – Я с трудом перевела дыхание. – И я не хочу, чтобы с твоим отъездом наши отношения подошли к концу. Я не могу без тебя, Макс!

Руки Макса окончательно опустились и повисли. Теперь он больше не обнимал меня.

О боже! Похоже, мы хотим совершенно разных вещей. Я фактически призналась ему в любви, но его реакция меня озадачивала. Неужели мои слова напугали его и он решил поскорее от меня избавиться? Этой мысли оказалось достаточно, чтобы мой внутренний инстинкт самосохранения тут же сработал, опережая и сердце, и разум. Я отстранилась.

– Ну и дура же я!.. – проговорила я холодно. – Я тут перед тобой распинаюсь, а ты… На самом деле ты не…

– Джорджия! – Макс потянулся ко мне, но я отступила еще на полшага и подняла вверх обе руки.

– Все в порядке, Макс. Нет, правда в порядке! Я все понимаю. – Я развернулась к духовке, схватила прихватку и вынула противень, на котором исходил паром цыпленок по-милански. В духовке он простоял от силы минут пять, и до полной готовности ему оставалось еще минут пятнадцать, но мне просто необходимо было заняться хоть чем-нибудь.

Макс поднялся и подошел ко мне сзади. Он опустил ладони мне на плечи, но я вывернулась и, отступив к холодильнику, принялась доставать оттуда все подряд: новую бутылку вина (хотя в той, которую мы открыли, оставалось еще больше половины), тарелку с натертым сыром, салатную заправку, пучок латука, масло и прочие совершенно не нужные мне продукты.

Макс наблюдал за мной от плиты, где я его оставила.

– Я не приготовила салат, – пробормотала я. – Потерпи немного, я быстро…

– Джорджия, милая, поговори со мной!

Милая. По какой-то неизвестной причине это нежное обращение ранило меня еще сильнее.

– Не надо меня так называть, Макс!

Макс в растерянности провел рукой по волосам. Как и всегда, они выглядели слегка растрепанными, отчего его лицо казалось по-детски беззащитным.

– Давай просто поговорим, ладно?

– О чем еще нам говорить? Я обо всем догадалась по выражению твоего лица, так что не стоит повторять это вслух.

– Ты все не так поняла, Джорджия. Позволь мне все-таки сказать…

– Хорошо. Говори.

Он стремительно шагнул вперед, схватил меня за бедра, и я вдруг оказалась в воздухе. Через мгновение я уже сидела на высоком табурете возле разделочного стола. Макс заключил мое лицо в ладони, и я почувствовала, что сейчас заплачу.

– Я просто не ожидал, что ты будешь действовать так… решительно, – проговорил он. – Ты мне тоже нравишься. Очень. Мне кажется, у тебя нет недостатков. Единственным, что мешало мне считать тебя своим идеалом, был этот лондонский придурок, с которым ты обручилась. Но теперь… – Макс покачал головой. – Теперь ты достигла совершенства – во всяком случае, в моих глазах. Ты умна, красива, сексуальна, к тому же ты отлично знаешь, кто ты такая и чего хочешь, и обладаешь силой и решимостью этого добиваться. Возможно, именно это и кажется мне самым сексуальным – твое абсолютное бесстрашие. Особенно сегодня… Да, без одежды ты чертовски соблазнительна, но тебе вовсе не обязательно раздеваться, чтобы быть сексуальной…

Я посмотрела на него. То, что он говорил, звучало, конечно, очень неплохо, но я понимала, что это не все. Продолжение будет совсем не таким вдохновляющим.

И я не ошиблась. Макс сглотнул и опустил голову.

– …Но мы договорились, что проведем вместе только это лето.

– А я должна была выйти замуж еще весной. Но… измениться может многое. И то, что было правильным несколько месяцев назад, сегодня может оказаться неправильным. К сожалению, я только теперь начинаю понимать, как опасно зацикливаться на принятом однажды решении. Каким бы правильным оно когда-то ни казалось.

– Мне очень жаль, если я заставил тебя поверить в… во что-то большее, чем то, о чем мы договаривались.

– Не понимаю. – Я покачала головой. – Почему оно невозможно – это большее? Почему его не может быть? Если все, что ты только что говорил, правда и если твои чувства действительно так сильны, почему мы непременно должны ограничивать себя этими короткими летними месяцами? Почему бы нам не попытаться изменить наши планы?

– Я просто не могу, Джорджия, – глухо ответил Макс, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза.

– Погляди на меня, Макс. Пожалуйста.

Он поднял голову, и наши взгляды встретились. Я и сама не знала, что ожидала увидеть в его глазах. Быть может, что-то такое, чего я не сумела заметить раньше, но что окончательно убедило бы меня в том, что Макс не хочет или не может ответить на мое чувство. Но в его взгляде не было ни холодности, ни отчуждения, ни равнодушия. В нем я прочла бесконечную любовь, но не только… В его глазах были и печаль, и боль, и гнев, и я почувствовала себя окончательно сбитой с толка.

– Может быть, ты сердишься на меня за то, что я попросила тебя уйти, когда Габриэль неожиданно появился в моей квартире?

– Нет.

– Между нами ничего не было. На следующий день мы встретились в ресторане и поговорили. Вот и все.

– Я не сержусь на тебя. И я знаю, что ничего не было.

– Но как ты можешь это знать?

Чуть не впервые за все время Макс сам поднял на меня взгляд.

– Я знаю, потому что ты… не могла.

Это прозвучало не совсем как ответ на мой вопрос, но я без труда угадала, что он хотел сказать. Как могло произойти что-то между одним из нас и кем-то еще, если у меня был Макс, а у него – я? Это казалось невозможным почти физически.

– Так ты меня… любишь? – почти прошептала я.

– Конечно. Очень.

– Тогда почему? Объясни. Я не понимаю. У меня такое чувство, словно я чего-то не знаю – словно в головоломке не хватает какого-то важного фрагмента, который ты от меня прячешь. А без этого фрагмента я могу очень долго гадать, что мы сделали не так.

Макс долго молчал. Наконец он протяжно вздохнул и потряс головой.

– Я не хочу иметь больше того, что у нас есть.

– Посмотри на меня, Макс. Посмотри и скажи это еще раз. – Я коснулась его щеки, заставив его поднять голову. Некоторое время он смотрел мне в глаза, потом повторил:

– Прости меня, Джорджия. Но я не хочу продолжения.

Эти слова подействовали на меня как хлесткий удар по лицу. Я вскочила, но, не рассчитав усилия, покачнулась, и он протянул руки, словно собираясь меня поддержать.

– Нет! – Я отпрянула. – Не трогай меня!

– Джорджия…

Готовые пролиться слезы жгли мне глаза. Нечеловеческим усилием я сдержалась и не заплакала. Только не сейчас! Не перед ним. Судорожно сглотнув, я выпрямилась.

– Ну ладно. Хорошо… Присядь пока, ужин сейчас будет готов.

– Может, мне лучше уйти? – спросил Макс, но я покачала головой.

– Все в порядке.