Нарушаю все правила - Эми Эндрюс Страница 62

Би ошарашенно уставилась на Остина. «Малого? Господи помилуй! Здесь тоже зовут его Малым?!»

Остин недовольно вытаращил глаза на невестку, после чего повернулся к Би:

– Тяжело быть самым молодым в большой семье, – пояснил он.

– Это да, – подтвердила его мать. – Когда Остин нарисовался, столько имен уже надо было держать в голове и не путаться!

– А я ведь предлагала Маргарет просто звать его Шестым, – весело добавила Джилл.

– Мы рассмотрели и этот вариант, – ответила Маргарет с веселыми искорками в глазах. Было очевидно, что Маргарет Купер не принимает свою роль матери большого семейства всерьез.

Проигнорировав слова матери, Остин обратился к Джилл, которая сейчас вовсю потешалась за его счет:

– Может, покажешь Беатрисс какие-нибудь элементы?

Даже сейчас, стоя перед членами семьи, Остин добавил к концу ее имени этот нежный, обольстительный акцент, который определенно шел не от «Малого». Для ее либидо это было словно блюдо с устрицами и хороший шот текилы.

– О да! – радостно потерла ладони его мать. – Превосходная идея! Давай тогда ты поможешь Джилл экипироваться, а мы с Беатрис пока найдем, где лучше примоститься.

– Можно просто Би, – предложила она. Остин сам предпочитал называть ее «Беатрис», и ей это очень нравилось.

Маргарет дружелюбно покивала:

– Хорошо, Би, пойдем-ка вот туда.

С некоторым трепетом Би двинулась вслед за матерью Остина. Что это было – простое завязывание дружеских отношений или допуск третьей степени?

Пройдя немного в сторону, Маргарет, точно горная коза, в три мимолетных движения, без малейших усилий вскочила и удобно уселась на поручень. Би последовала ее примеру, выглядя при этом скорее как пьяный пингвин. Но все же ей удалось это сделать, покрепче ухватившись за верхнюю поперечину и немного поерзав в поисках более удачного положения.

– Остин нам тут утром поведал, что ты из Лос-Анджелеса.

Видимо, Маргарет решила сразу перейти к делу.

– Да, – отозвалась Би, не отрывая глаз от происходящего на площадке.

– Мы как-то ездили на несколько дней в Лос-Анджелес.

Би уже мысленно приготовилась к уничижительной оценке ее родного города. Она понимала, что он бывает наглым, дерзким и претенциозным со всем своим надменным глянцем, с любовью к кинзе и пристрастию к смузи с куркумой, с его скоростными многорядными магистралями и магнетически манящим Голливудом, с фальшиво-блестящим фасадом, зачастую скрывающим глубочайшие пороки. Но в то же время Би его всем сердцем любила. И пусть она сейчас повернулась к нему спиной, этот город по-прежнему оставался такой же огромной частью ее самой, как Криденс был частью Остина.

– Это было нечто фантастическое! – между тем продолжала Маргарет. – Мы так чудесно провели время! Там так… Не знаю даже, как сказать… Там кажется, будто сам воздух искрится возможностями! И все эти изумительные фургончики с едой повсюду! И… Боже ж ты мой! – Она схватила Би за руку. – Эта лапша «Рамэн»! У меня до сих пор аж слюни бегут, стоит про нее вспомнить!

Би даже оторопела. Она ожидала сетований по поводу дорожного движения и огромных пробок, постоянного смога и показушной суетливости вокруг. Однако из услышанного у Би сложилось впечатление, что мать Остина – на редкость позитивный человек. Из тех, кто всегда и во всем склонен видеть хорошее.

Теперь Би понимала, почему Остин стал таким человеком, каким она его узнала. Ему посчастливилось вырасти рядом с такой матерью – цельной натурой, полной оптимизма и энергии, здорового прагматизма. С верой в то, что все на свете возможно. Сама Би росла под непредсказуемые эмоциональные качели своей матери, под взлеты и падения ее внутреннего настроя. А потом над ней нависли тень ее гибели и возникшие в связи с этим запреты…

– Да, рамэн там бесподобный, – улыбнулась Би, видя восторг на лице у Маргарет.

– Увы, – вздохнула та, – здесь такого не сыщешь.

– Это верно, – согласилась Би. – Зато у вас есть Энни и ее потрясающая выпечка, которую следовало бы объявить национальным достоянием. Одни ее пироги стоят десятков автокухонь и всей лапши Лос-Анджелеса!

– О да… Значит, ты уже открыла для себя нашу кулинарную богиню и ее божественные вкусности?

– Именно. А они удачно нашли мой зад.

Маргарет рассмеялась.

– Знаешь, может, это прозвучит очень странно, учитывая, что мы только познакомились… но, мне кажется, зад у тебя – что надо. И, судя по тому, как мой отпрыск наблюдал за тем, как ты разъезжала на Баффи, я бы сказала, что Остин придерживается того же мнения.

Слышать это и правда было «странно», и у Би от ее слов запылали щеки. Однако, когда глаза их встретились, она поняла, что Маргарет сказала это не для того, чтобы вызвать определенный эффект, – взгляд у той был открытым и приветливым.

Би уже было решила, что Маргарет хочет с ней «серьезно поговорить», однако та лишь легонько погладила ее по руке и всецело переключилась на происходящее на манеже.

И Би вдруг до нелепости захотелось разреветься.

Как она росла без той материнской заботы и тепла, что несла в себе Маргарет Купер! Остину невероятно повезло.

– О! Смотри, Джилл уже садится в седло, – обернулась та на Би. – Это поистине захватывающее зрелище. Вот погоди, сейчас сама увидишь!

Кашлянув, чтобы избавиться от комка в горле, Би сосредоточилась на манеже и тут же убедилась, что Маргарет не ошиблась. Конь по кличке Конг (кто бы сомневался!) оказался быстрым и удивительно резвым, он скакал и вертелся по площадке, причем Джилл полностью эту громаду контролировала. Быть может, он и выглядел так, будто мог затоптать целый город – но Джилл его умело держала в узде.

Джилл была исключительно хороша. И явно страстно любила конный спорт и лошадей. Так что даже Остин, который тоже пристроился рядом с Би на перилах – усевшись в волоске от ее бедра, – не смог отвлечь ее внимание.

– Это что-то потрясающее! – выдохнула Би, с восторгом глядя, как Конг, ритмично пританцовывая, выписывает восьмерки вокруг расставленных бочек. – Сколько же времени она этому училась?

– Джилл тоже выросла на ранчо – по другую сторону от Криденса, – сказала Маргарет. – Так что она уже очень долго упражняется верхом. Но она первая скажет, что это под силу любому, кто любит лошадей, имеет силу духа и некоторую практику.

Би рассмеялась. Она не смогла даже тронуть кобылу с места – а Джилл своего лихого скакуна заставляла кружиться и перепрыгивать барьеры, даже не шевельнув лишний раз ногой. Для этого требовалось нечто большее, чем практика. Тут нужно было божественное вмешательство. Или, может быть, крылья.

– А ты тоже так умеешь? – спросила