Сломай меня - Меган Брэнди Страница 67

Он опускает взгляд, и у него вырывается сдавленный смешок.

– Подарок для друга.

– Как мило, – я улыбаюсь.

– Садись, охотно с тобой поделюсь. И подвезу, куда бы ты ни шла, – он открывает дверь и ждет.

Я качаю головой.

– Большое спасибо, но хочу насладиться солнцем. И кстати – клевая тачка. Больше никаких автобусов, да?

– Насладиться солнцем в топе с высоким горлом, да? – Он многозначительно смотрит на мой топ.

Я смеюсь, жар поднимается по моей шее, но он все равно этого не видит.

– Зато без рукавов. Кажется, я наконец поняла, для чего нужны такие топы.

Август кивает, уголки его глаз напрягаются, но он все равно улыбается.

– Тебе, похоже, известно что-то интересное. – Он смотрит вперед, барабанит пальцами по рулю, потом снова поворачивается ко мне. – Уверена, что не хочешь прокатиться?

Я киваю.

– Ладно, – он опускает взгляд на сумку у меня в руке. – Ладно, тогда я поехал. Не буду задерживать движение.

Я снова смеюсь. Позади него нет ни одной машины.

– Давай.

Он поднимает пальцы.

– Еще увидимся, Бишоп.

– Ага, увидимся.

Вернувшись в общагу, запихиваю два сэндвича в морозилку, затем перевязываю коробку и шагаю к особняку Брейшо.

Не то чтобы я нервничаю перед встречей с ним после прошлой ночи, но вообще-то слегка не уверена в себе. С другой стороны, я чертовски хороша в пробивании льда.

Держа эту вдохновляющую мысль в голове, выхожу из-за деревьев, миную припаркованные внедорожники, поднимаюсь на крыльцо, кладу сверкающую серебристую коробочку на скамейку и собираюсь идти назад.

У меня в планах найти Валин и убедить ее посмотреть со мной кино, но стоит мне сойти с последней ступеньки, как дверь позади меня распахивается. Голоса наполняют воздух… и одновременно обрываются.

У меня горит спина – я знаю, что они смотрят на меня, но не знаю, злятся ли, что я подошла так близко к их дому.

Раздумываю, стоит ли мне притвориться глухой, но как только дверь открывается, тоненький сладкий голосок кричит:

– Эй, скорее, сюда!

За криком следует легкий топот по деревянному полу.

– Зоуи, подожди! – кричит Виктория, но уже слишком поздно.

Маленькая тень ложится мне на ноги.

Поворачиваюсь и вижу девочку на краю последней ступеньки – шагах в трех от меня. Рядом с ней Виктория – она удерживает малышку от движения вперед.

Мои ребра будто что-то стягивает, разлитое в воздухе напряжение такое мощное, что я его ощущаю физически.

Волоски у меня на руках приподнимаются, и мне не удается скрыть улыбки.

Виктория – мать, и малышка рядом с ней…

Любимая и защищенная, как и должно быть в нормальной семье.

Готова поспорить, у Виктории нет страха, что я могу что-то натворить, – она полностью полагается на Ройса и его выбор. Но… она мать, и ее любовь к девочке перевешивает все остальное.

Я снова опускаю взгляд на Зоуи, и моя улыбка становится шире.

– Привет, – она с любопытством смотрит на меня.

– Привет.

– Дядя Бро сказал, что сегодня придет его подруга. Ты его подруга? – Она разворачивается и бежит обратно в дом, прежде чем я успеваю ответить.

Проследив за ней глазами, утыкаюсь взглядом в Ройса.

Он наклоняется, уже готовый к тому, что девчушка бросится к нему в объятия.

– Дядя Бро, это твоя подруга? – Зоуи улыбается и кладет голову на плечо Ройса. – Мне нравятся ее волосы.

Она такая милашка!

Ройс целует ее в макушку, глаза горят – но по-хорошему, глядя на меня.

– Да, Мишка Зоуи. Это моя подруга, и она в боооольшой беде.

По спине у меня бегут мурашки, к щекам поднимается жар.

Зоуи поднимает голову и выдыхает:

– А что ты натворила? – На ее маленьком личике появляется умилительная хмурая гримаска.

Я смеюсь и замечаю, что остальные тоже смеются, хоть и пытаются это скрыть.

– Ну что за гадкая рожица, Зо, – улыбается Кэптен и забирает ее у брата. Он целует малышку в висок. – Будь хорошей девочкой.

Лицо Зоуи грустнеет, она пинается, чтобы ее поставили на ноги.

Кэптен колеблется, глядя на Ройса. Их молчаливый разговор приводит к тому, что очень, очень медленно парень опускает дочь на землю.

И она сразу же подбегает ко мне. Правда, Виктория спускается по ступенькам следом за ней.

Я наклоняюсь к малышке. Она опускает подбородок к груди и печально поднимает свои прелестные сине-зеленые глазки.

– Папа говорит, я была гадкой, – шепчет она, но ее шепот настолько громкий, что его слышат все вокруг. – Я ранила твое сердечко?

От ее слов у меня и вправду начинает болеть сердце, но это скорее приятная боль.

До чего же она милая!

Я качаю головой.

– Нет, что ты! Ты не ранила мое сердце, но с твоей стороны было очень мило спросить.

Малышка улыбается, смотрит на отца, а Кэптен смотрит на нее с самым нежным выражением лица. Он легонько кивает ей, глаза девочки загораются, и она снова поворачивается ко мне.

– Меня зовут Зоуи… но мне нельзя говорить людям свою фамилию.

Кэптен вздыхает, Ройс смеется, а я поджимаю губы, чтобы спрятать улыбку.

– Знаешь, что, Зоуи? – притворно шепчу я. – Меня зовут Бриэль, и я тоже никому не называю свою фамилию.

Она улыбается и поднимает ручку, чтобы прикрыть губы, словно теперь между нами самый большой в мире секрет.

Я смеюсь и смотрю на тех, кто стоит за ней.

Все взгляды прикованы ко мне.

Черт.

– Ну, Зоуи, – я снова смотрю на нее, – была рада с тобой познакомиться, но мне пора возвращаться, пока мисс Мейбл меня не потеряла.

– А как же зоопарк? – Ее улыбка испаряется, и она от меня отворачивается. – Рора, зоопарк!

В ответ на обращение «Рора» шаг вперед делает Виктория. Берет малышку на руки, и они, одновременно наклоняясь друг к другу, соприкасаются лбами.

– Мы поедем туда, Зо-Зо, – она бросает взгляд на меня. – Дядя Бро просто забыл сказать своей подруге, вот и все. Пойдем сядем в машину и пристегнемся, ладно?

Зоуи улыбается, и они идут к внедорожнику Кэптена.

Я смотрю на остальных. Мою коробочку первым обнаруживает Мэддок – он берет ее в руки, приподнимая темную бровь.

Как неловко.

– Это… просто ради веселья.

Ройс переводит взгляд с меня на коробочку с улыбкой, ему явно любопытно. Выхватывает ее у брата и трясет.

– Что здесь?

Неловкость, вот что!

– Открой.

Ну, или, знаешь, не открывай.

Ройс открывает, и мое глупое сердце начинает колотиться еще сильнее, когда его губы растягиваются в медленной улыбке.