Шкатулка с бабочкой - Монтефиоре Санта Страница 68

Мимо его внимания не ускользнуло, что она не курит и руки у нее не дрожат. Ее слова вызвали у него дискомфорт.

— Я оказался плохим отцом, — согласился он. — Но я люблю их.

— Уверена, что это так, хотя и странной любовью. Они тоже тебя любят, точнее, любят память о тебе. Но они сумели выжить и без тебя.

— Понимаю, — произнес он голосом, прозвучавшим скорее как глубокий стон. Он наклонился и положил руки на колени. — Феде не хочет, чтобы ты выходила замуж за Артура.

— Знаю, — ответила она. — Она не желает, чтобы кто бы то ни было заменил тебя.

— Она написала мне и просила, чтобы я этому помешал.

— И как ты намерен это сделать? — спросила она, и на ее губах заиграла уверенная улыбка, будто она принимала его миротворческую миссию как нечто забавное.

— Не знаю. Я приехал поговорить с тобой, и это все, — сказал он, снова откидываясь назад и пристально глядя на нее. Его стакан уже был пуст.

— Послушай. Я очень ценю Артура. Он очень добр ко мне. И он всегда со мной, Рамон, в отличие от тебя. Но я тебя не виню. Я выбрала тебя, а потом сама выбрала уход от тебя. Все очень просто. Сейчас я хочу выйти за Артура, и Феде придется с этим смириться.

— Она не хочет покидать Польперро, — сказал он.

— Знаю, но мы не можем всегда иметь то, что хотим.

— Но разве это не значит вырвать ее с корнем?

— Заметь, ты сейчас сам это сказал, — резко возразила она, сдерживая нараставший гнев. — Если бы не ты, нас не надо было бы вырывать с корнем в первый раз.

— Насколько мне помнится, я не хотел, чтобы ты уезжала.

— Но ты отказался изменить своим привычкам. — Щеки Элен стали пунцовыми, на мгновение выдав бушевавшую внутри нее злость. Она отвернулась и налила еще сока, понимая, что если проявит хоть малейший намек на слабость, то он бросится в атаку, и тогда ей конец.

— Ты любишь Артура? — спросил он.

— Он мне очень дорог, — ответила она.

— Это не то, что я спрашиваю.

— Только не говори, что у тебя нет какой-нибудь несчастной, заброшенной женщины, которую ты оставил где-нибудь в Чили, — парировала она, избегая прямого ответа на его вопрос.

Он ухмыльнулся и утвердительно кивнул.

— Да, есть.

Элен была ошеломлена его честным ответом, несмотря на ее уверенность в том, что за семь лет раздельной жизни у него кто-то появился. Это было очевидно. Она хотела спросить, что это за женщина, но подавила искушение.

— Ну что ж, тогда ты знаешь, как это бывает. Когда ты заботишься о ком-то, — сказала она, подавив свое замешательство, и улыбнулась.

Рамон, конечно, обратил внимание на ее непроницаемую холодность, и ему оставалось лишь гадать, является ли подобная самоуверенность плодом трудов Артура. Такой он видел ее только во время их первых встреч, когда он в нее влюбился. Неужели он действительно попользовался ею, а потом отбросил, как прекрасный, но уже истертый ковер?

— Так, значит, ты желаешь развода? — спросил он, тревожно покусывая свои щеки изнутри.

— Да, — ответила она, игнорируя почти неслышный голос в своей голове, умолявший ее не порывать с ним окончательно.

— В таком случае ты его получишь.

Она сухо кивнула:

— Благодарю тебя.

— Как ты намерена поступить с Феде?

— Почему это тебя волнует? — выпалила она в раздражении, внезапно теряя свое так тщательно культивируемое хладнокровие. — Ты пренебрегал ею в течение семи лет, а теперь внезапно появляешься из-за ее письма, написанного тебе! Ты даже не имеешь права спрашивать, как у нее или у Хэла дела. Теперь они для тебя никто. Они тебе уже не принадлежат. Если бы ты заботился о ней, то должен был приехать, когда Феде упала с велосипеда, когда ее дразнили в школе только потому, что у нее нет отца или… или… когда Хэл просыпался от ночных кошмаров и сомнений, от которых так страдают дети. Но ты этого не сделал. Ты знаешь, что ничего не сделал. Почему бы тебе не вернуться к своей женщине в Чили и не забыть о нас? У тебя ведь не было проблем с тем, чтобы ни разу не вспомнить о нас за эти семь лет. Ради Бога, Рамон! — воскликнула она, повышая голос до тех пор, пока он не задрожал от злости и боли. — Ты заставил всех нас страдать. Очень сильно страдать. Я хочу, чтобы ты ушел.

Рамон не хотел оставлять ее. Она изменилась. Исчезла нервная слабая женщина, цеплявшаяся за него как плющ и не дававшая ему возможности вздохнуть полной грудью. Элен превратилась в женщину, которая знает чего хочет и обладает силой характера, чтобы реализовать свои желания. Он понимал, что за ней стоит Артур, и его охватило любопытство увидеть мужчину, преуспевшего там, где он сам потерпел неудачу. Но Элен пристально смотрела на него окаменевшим взглядом. Ее доводы были неоспоримыми, и он знал, что уже не в силах манипулировать ею, как делал это всегда в прошлом. Она его уже не боялась.

Он нерешительно поднялся.

— Значит, так?

— Значит, так, — подтвердила она, тоже поднимаясь.

— Мы свяжемся через адвокатов.

— Хорошо.

— Я не думаю, что смогу уехать навсегда, не увидев своих детей.

— Дай мне время, — сказала она, внезапно ощущая грусть от бесповоротности их решения о разводе. — Я хочу замуж за Артура. Если Феде узнает, что ты вернулся, у меня возникнет куча проблем. Тебя ждали семь лет, так что лишний год не имеет значения, по крайней мере для Феде.

Рамон опустил глаза.

— Ты действительно хочешь пойти за него? — спросил он и тут же подумал, почему это его так интересует.

— Да, — ответила она, с трудом сохраняя самообладание.

— Хорошо, тогда желаю счастья.

— Спасибо.

Рамон наклонился и поцеловал ее в щеку. Элен быстро отпрянула, боясь, что поцелуй может затянуться, и страшась того, что не найдет в себе сил сопротивляться. Но он повернулся и ушел. Она рухнула на скамью и дождалась, пока не стихнет звук двигателя автомобиля. Затем, закрыв лицо руками, она дала волю сдерживаемым чувствам и зарыдала.

Федерика катила на велосипеде по дороге. Она оставила Хэла под присмотром Тоби и Джулиана, которые согласились с тем, что после такого количества выпитого чая ему будет трудно ехать на велосипеде домой. Договорились, что они привезут его позже. Федерика была довольна таким решением — по крайней мере, в одиночку она могла позволить себе ехать так быстро, как захочет, не беспокоясь, что из-за угла выскочит машина и напугает ее брата. Она убрала ноги с педалей и свободно поехала вниз. Солнце светило сзади, весенний ветер теребил ее волосы, и она чувствовала себя превосходно.

Внезапно из-за поворота вылетел блестящий черный «Мерседес», заставив ее резко нажать на тормоза в панической попытке удержать управление и избежать столкновения с автомобилем. С замершим сердцем она ощутила поток горячего воздуха, пронесшийся в опасной близости, а затем услышала позади визг шин при торможении. Она с трудом остановила велосипед, тормозя туфлями по бетону. Затем, встав на свои дрожащие ноги, она обернулась. Солнце было таким ярким, что пришлось приложить к глазам ладонь, чтобы защитить их от слепящих лучей. Она посмотрела на машину, но из нее никто не вышел. Пришлось напрягать зрение, чтобы разглядеть, кто там находится, но отражение от стекол не давало такой возможности. Оставалось стоять неподвижно, гадая, что мешает водителю выйти и извиниться перед ней за то, что он подверг ее жизнь такому риску. Ей действительно пришлось перенести потрясение, все ее тело дрожало от пережитого, но из машины так никто и не появился. Затем, к изумлению Федерики, двигатель снова заработал и автомобиль исчез так же внезапно, как и появился, оставив дорогу в том же безмятежно спокойном состоянии, что и до его появления, будто ничего не случилось.

От странного незнакомца остались лишь черные следы на бетонке.

Глава 24

Федерика настаивала на том, что она слишком взрослая для роли младшей подружки невесты на свадьбе матери.