Дикая сердцем - Кэти А. Такер Страница 68

Рой издает нечленораздельный звук.

Тоби ставит бутылку «Куз» перед Роем и новую бутылку «Короны» передо мной, подмигивая.

– Выглядишь так, будто готова выпить еще одну.

Думаю, мне понадобится еще двадцать до конца вечера, если этот разговор затянется.

– Вот. – Рой шлепает на стойку двадцатидолларовую купюру. Его обветренные руки выглядят неважно – кутикула топорщится, кожа морщинистая, костяшки пальцев потрескались. – За меня и нее.

– Э-э-э… Спасибо.

Я бросаю быстрый взгляд на Тоби, который отвечает мне не менее удивленным взглядом, прежде чем направиться к кассе. Я думала, что Рой ничего не дает и не делает по доброте душевной.

Рой пристально смотрит на бутылку в своей руке.

– Как поживает тот старый козел?

Мы что, пытаемся вести светскую беседу?

– Все еще жив.

Рой ухмыляется.

– Вы уже обрезали ему копыта?

– А это нужно делать?

Я содрогаюсь, представляя, как прикасаюсь к этим грязным конечностям.

Рой крутит бутылку в руках, но не пьет.

– Нужно следить за тем, чтобы козьи копыта были подрезаны, иначе животное может подхватить заразу. Бактерии и все такое.

– О. Отлично. Я скажу Джоне.

Я еще могу стерпеть, когда Зик ходит за мной по пятам, но уход за ним – не моя забота.

Взгляд Роя блуждает по фотографиям, прикрепленным к задней стене кнопками, и, кажется, он увлечен.

Значит, Мюриэль говорила, что у него была жена? Мне сложно представить, чтобы у Роя имелась другая, более мягкая сторона, которая смогла бы привести к любовным отношениям. С другой стороны, я ведь тоже не могла понять, что такого привлекательного есть в Джоне, когда впервые встретила этого сердитого йети.

– Возле вашего загона больше не рыскали животные? – неожиданно спрашивает Рой.

– Ты имеешь в виду своего маламута?

Глаза Роя сужаются, и на секунду я задумываюсь, не истратила ли всё его доброе расположение, которое заслужила.

– Не-а. Он на цепи, пока не поправится. Кроме того, ничего он не сделает этому старому козлу. – Рой смотрит через плечо на людей и усмехается. – Все эти приезжие лагерники хранят продукты и мусор неправильно, а это создает проблемы остальным. Вам двоим стоит держать свой мусор в помещении, – предупреждает он.

– Джона вырос на Аляске. Он знает, как тут что.

А я сама – в Торонто, где Тим и Сид залезали в наши мусорные баки при каждом удобном случае, так что я не так уж и несведуща, когда дело касается зверья.

– Мы держим его в мастерской.

– Калла! – доносится до меня сквозь шум хриплый голос Мюриэль. Она машет мне фартуком, который держит в руке, прежде чем ее взгляд натыкается на Роя, и ее глаза сужаются.

– Мама разве не упоминала, что собирается сегодня вечером припахать тебя к работе? – спрашивает Тоби с улыбкой.

– О… нет. Да ладно?

– Если она с чем и не шутит, так это с работой.

Я стону, поднимаясь со стула. Может быть, Мюриэль делает это, чтобы спасти меня от компании Роя? По «доброте душевной», которая для нее заключается в избавлении несчастных существ от страданий радикальным способом.

– Спасибо за пиво, – благодарю я, потому что, в отличие от Роя, не собираюсь быть откровенно грубой.

Его голова медленно покачивается, а внимание все еще сосредоточено на бутылке, которую он держит в руке.

Я предполагаю, что это единственный ответ, который я от него получу, и поэтому отворачиваюсь.

– Я знаю, что могу быть настоящей скотиной, – внезапно произносит он. – Но спасибо за то, что ты сделала для Оскара. – Его взгляд ненадолго встречается с моим, и этого достаточно, чтобы продемонстрировать мне искренность его слов, прежде чем он снова возвращается к своей бутылке.

Похоже, сегодня монета легла удачной стороной.

– Надеюсь, тебе нравится чили, – кричит Тоби мне вслед, и его смех преследует меня всю дорогу, пока я пробираюсь сквозь толпу.

Глава 25

– Какого черта, Джона? Ты обещал подождать!

За то время, которое мне понадобилось, чтобы сменить одежду на халат, соскрести с языка вкус шести разных чили, которые Мюриэль заставила меня попробовать, несмотря на все мои заверения, что я не фанатка этого блюда, взять два полотенца и вернуться на крыльцо, Джона уже разделся, забрался в джакузи и с комфортом расположился в нем.

– Правда? – Его мускулистые руки широко раскинуты в обе стороны на бортике, а голова откинута назад, демонстрируя кадык. Вокруг Джоны, смешиваясь с прохладным воздухом и создавая мистическую завесу, клубится пар от горячей воды. – Прости. Тебя не было слишком долго.

– Меня не было минут десять.

Я кладу полотенца на маленький приставной столик и оставляю там же свой телефон, незаметно сделав перед этим снимок: голый широкогрудый Джона в облаке пара и заснеженная горная гряда на заднем плане.

И с улыбкой удовлетворения – этот снимок точно посоперничает с пресловутым кадром, где Джона колет дрова, как по сексуальности, так и по способности раздражать его – я подхожу к краю ванны, нащупывая отвороты своего халата.

Джона поднимает голову и окидывает меня озорным взглядом с головы до ног. С предвкушением.

Я раздевалась для Джоны бесчисленное количество раз. Он знает каждую веснушку, каждую ямочку, каждый намек на шрам на моем теле, и все же каждый раз, когда я собираюсь раздеться, в моем животе вспыхивают волнение и нервозность. Так вот почему Джона так стремился нарушить данное мне обещание!

– Закрой глаза, неженка. Ты не заслужил зрелищ.

Злобный смех, который вырывается из глубин его груди и эхом разносится над тихим, спокойным озером, вызывает волну мурашек по моему позвоночнику.

– Наверное, нет, ни капли.

Окинув окрестности быстрым взглядом – нет ли кого рядом – и заслужив ухмылку Джоны – «Посмотри, где мы живем!», я отворачиваюсь и медленно, сантиметр за сантиметром спускаю халат с плеч: вниз по рукам, обнажая лопатки, затем спину, изгиб над копчиком, задерживаясь там, пока прохладный ночной воздух скользит по моей обнаженной коже.

Раздевание на природе, вот так, под открытым небом, с тихим озером, безмолвным лесом и нависшей над нами Денали, пока последние лучи солнца касаются ее самой западной стороны в половине одиннадцатого, определенно придает моменту некую остроту.

– Иди уже сюда, Калла. – Хрипловатый голос Джоны понижается на октаву.

Я позволяю халату упасть на пол веранды рядом с кучей одежды Джоны, а затем делаю шаг и сажусь на край ванны. Я как можно грациознее перекидываю ноги в джакузи и погружаюсь в горячую манящую воду. А затем стону в голос.

– Как же приятно!

– Должен признать… – начинает Джона, привлекая меня к себе, чтобы я аккуратно расположилась под его вытянутой