Бурные страсти тихой Виктории - Лариса Кондрашова Страница 7

Наверное, оттого, что ее бросил муж. Вика сдуру в этом сразу призналась. Майор и решил: чего нянчиться с такой женщиной, возле которой мужчины не задерживаются? В смысле пока один мужчина. Уход мужа снизил цену ее как женщины. Александр-второй решил воспользоваться моментом. Он и надеялся как раз на то, что она захочет отомстить. Как все это пошло и неоригинально.

И вообще, Вика обязана, что ли, принимать его в своем доме! Какой он беспардонный, этот Майор! Женщина ему русским языком сказала, что у нее горе…

Она осталась одна, надо дать ей время прийти в себя, а этот сразу кинулся занимать чужое место. Можно подумать, что он сможет Саньку заменить…

Лучше было бы найти Майора и сказать, что сегодняшняя встреча отменяется. Или уж махнуть на все рукой, посидеть с ним, немного поесть-выпить? Как, оказывается, трудно сделать первый шаг!

Но при этом Вика понимала, что он все равно просто так не уйдет. Вон какой конь здоровый. Одна из реализаторов-женщин говорила Кате по секрету, что Майор — трахальщик бесподобный.

Вообще-то она говорила другое слово, но Вика терпеть не могла мата. Хорошо, что и Санька никогда не ругался. По крайней мере при ней…

Кому хорошо? Теперь той стерве будет хорошо, а Вике… В запале она вонзила ногти себе в ладонь и закусила губу. Не хватало еще зареветь на рабочем месте!

Скорее всего Санька никогда ее и не любил. Даже когда говорил, что любит. Даже когда целовал ее всю, так что Вика покрывалась гусиной кожей и начинала тяжело дышать.

Она подумала так и невесело усмехнулась. Наверное, слишком легко уступала всем его желаниям. Стоило Саньке ее поцеловать, как Вика в момент забывала все свои обиды, если у нее таковые были, и покорно шла за ним в спальню… Нет, не под гипнозом, конечно, а вполне понимая, что будет хорошо им обоим.

— Девушка, сколько стоит вон та кофточка?

— Какая — вон та? Цвет, фасон? — вяло поинтересовалась Вика.

Да что это с ней сегодня?! Видно же, покупательница спрашивает не из праздного любопытства. Ей нужно именно это купить. Встань, подними свою ленивую задницу! Покажи товар. Расскажи, какой он хороший! И недорогой, и модный…

— Блестящая фиолетовая.

— Двести пятьдесят.

— Вы уступите?

— Уступлю!

«Я могу все уступить, — безразлично подумала она, — в том числе и свою законную двадцатку, и этот дурацкий ширпотреб, и даже свое место. Садись здесь, милая, и никому ничего не уступай! Или уступай всем желающим…»

Девчонка — лет шестнадцать, не больше — взглянула на нее испуганно, хотя свой монолог Вика произнесла мысленно. Как всегда, у Вики все было написано на лице. И девчонка пошла дальше. Правильно сделала. Что ей здесь, эксклюзив от Юдашкина? В каждой второй секции такой товар…

Довиталась, подруга, в облаках. Рассеянная она, видите ли! Блажен, кто верует. Признайся самой себе: разве это вчера случилось? С месяц, наверное, Санька стал приходить домой почти такой же, как Вика. Рассеянный. А потом эта рассеянность переросла у него в раздражительность.

Раньше он смеялся, когда Вика по всякому поводу цитировала Высоцкого, она почти все его стихотворения знала наизусть. А позавчера…

Санька пришел какой-то смурной, как сказала бы бабушка. Не переоделся, руки не помыл, а сразу сел с пультом к телевизору и начал каналы переключать. Этак бездумно, бестолково. Хотя прекрасно знал, что Вика этого терпеть не может.

Она его ждала, такой вкусный обед приготовила!

— Не хочу! — только и буркнул он в ответ на ее предложение поесть.

И тогда Вика насмешливо сказала в его напряженную спину:

Вместо чтоб поесть, помыться,

Уколоться и забыться,

Вся безумная больница

У экрана собралась!

Он тут же вскочил, посмотрел на Вику с ненавистью. Заорал:

— Перестань, сколько можно, это ни в какие ворота не лезет! У тебя что, своих слов не хватает?! Чужим умом живешь!

И даже тогда она не забила тревогу. Объяснила самой себе: «Устал. Неприятности на работе».

И совсем не обиделась на его откровенное хамство.

Нет, сегодня от нее — никакой пользы. Скорей бы уже кончался этот день. По крайней мере в два часа можно свернуть торговлю. Потом она свое возьмет… Ну, когда переживет свалившуюся на нее беду, привыкнет к ней. Хотя разве можно привыкнуть к тому, что теперь у нее не будет Саньки?!

Пробежал мимо Майор по своим делам. Крикнул на бегу:

— Ну что, ждешь меня?

— Жду, — кисло отозвалась Вика, но он ничего не заметил.

Или сделал вид. Подумал небось, что можно решить на бегу? Вот сядут они за стол… Опять стол. Можно подумать, Вика обжора или выпивоха… Нет, мужчина думает, наверное, по-другому: вот обнимет он Вику покрепче да… Стоп! Однако как ее бросает из стороны в сторону.

Надо взять себя в руки. Вика стала прикидывать, что у нее есть в холодильнике. Она сделает для своего гостя пиццу. Майор вечно покупает ее у торговок, которые развозят по рядам обеды. Говорит, очень любит.

Вика как-то попробовала. Это мог есть совсем уж непритязательный в еде мужчина. Тем лучше. Она сделает такое, что Майор язык проглотит!..

Теперь Вика решила для него постараться. Неужели ей не все равно, как оценит Майор кулинарные способности реализатора Петровской? Хоть и вовсе его не покормит. В самом деле, обязана она, что ли? Катька, которая к себе Майора заманивала, небось на него особые виды имела. Замуж там или еще что. А Вике-то зачем? У нее муж есть… вернее, она с ним официально еще не развелась, так что и торопиться некуда.

И как бы Вика себя ни уговаривала, мысленно она продолжала крутить варианты, как избежать постели с Майором. Пусть лучше он так ее стряпне порадуется, что не станет слишком выступать, когда она выпроводит его ни с чем. Пиццу она приготовит как награду за несостоявшийся интим.

Как жалко, что умерла бабушка. Когда у Вики что-то не ладилось, из рук валилось, она всегда успокаивала внучку:

— Ничего, это у тебя крылышки растут, вот головка кругом и идет.

— Бабушка, какие крылышки! — кричала Вика.

— Те, на которых ты по жизни летать будешь.

Но то ли крылышки у нее так и не выросли, то ли выросли не те, а только у Вики и до сих пор все валилось из рук. Падало маслом вниз. Разбивалось. Не складывалось. Застревало…

Теперь вот и муж ушел, а раньше Вика думала, что судьба сжалилась над ней хоть в