Пламя и кровь - Франсуаза Бурден Страница 7

– С Малькольмом?

– Да! Амели всегда морщится при виде этой пары, но от комментариев воздерживается. Вообще-то, мальчики приехали, чтобы получить урок кулинарии. Я показала им, как готовить суп из баранины с ячменем и овощами. Филип помнил его, но ему никак не удавалось сварить точно такой же. А Малькольма интересует точная рецептура приготовления омара в соусе из виски.

– Что ж, это радует, напрошусь к ним в гости!

Скотт подошел к окну и бросил взгляд вниз. Амели в длинном дождевике и непромокаемой шляпе наблюдала, как близнецы гоняют по лужайке на трехколесных велосипедах.

– Думаю, я могу отправляться, – заметил он. – Как по-твоему, прогулка соблазнит папу?

– Конечно. Но не торопи его, он ходит в своем темпе.

Мойра всегда заботилась о других, такой уж был у нее характер. Глядя на ее седые волосы и морщинистое лицо, нетронутое косметикой, Скотт почувствовал глубокое волнение. Она олицетворяла для него материнскую любовь, – воспоминания о родной матери были слишком смутными. Он помнил похороны: помнил, как отец крепко держал его за руку, пока шла месса, но своему детскому горю он дал выплеснуться только в объятиях Мойры. Она поддерживала его, холила и лелеяла, развлекала и закармливала лакомствами. Уверенная, что вкусная еда облегчает душевную боль, она каждый день пекла для него пирожные. А перед сном всегда оставляла включенным ночник, ни слова не говоря Ангусу. Может, она слишком баловала его до самого поступления в интернат, но он был ей за это благодарен. Без Мойры он замкнулся бы в себе и не научился бы контролировать свою вспыльчивость.

Скотт прошел весь первый этаж, чтобы попасть в отцовский кабинет, который теперь в основном выполнял роль курительной комнаты. Ангус постепенно отказывался от дел и передал их сыну. Он оставался акционером компаний Джиллеспи, но управление ими его больше не интересовало. Новшества, привнесенные Скоттом, озадачили его, хотя и дали великолепные результаты.

Ангус с энтузиазмом откликнулся на предложение Скотта о прогулке, такая возможность – побыть с ним наедине – выпадала редко. Перед выходом оба – отец и сын – надели резиновые сапоги, картузы и охотничьи куртки. Как все шотландцы, они не боялись дождя, имея подходящую экипировку на любую погоду.

– Пройдем за домом, – предложил Ангус. – Если дети тебя увидят, они побегут за тобой, и Амели не сможет их удержать.

От прогулки, которую собирался совершить Скотт, трехлетние дети выбились бы из сил уже через пять минут. Дождь прекратился, сменившись ледяной изморосью.

– Амели обожает возиться с ними, – добавил Ангус. Он явно хотел похвалить ее, или хотя бы сказать о ней доброе слово, но его сын лишь коротко кивнул и спросил:

– Пойдем к морю? Если это слишком далеко для тебя, сделаем остановку…

– Я не настолько стар, Скотт! На площадке для гольфа я прохожу несколько километров. Не говоря уже об охоте.

Ангус старался поддерживать форму ради Амели, которая была почти на двадцать лет моложе, и ради внуков, которых обожал.

– В Гриноке все в порядке? – вдруг спросил он.

Из двух винокурен эта интересовала его больше, тогда как Скотт возлагал особые надежды на Инверкип – она была более скромной, но зато там он мог свободно реализовать самые радикальные новшества.

– Никаких особых проблем нет. Слушая тебя, я начинаю думать, что ты читаешь мои ежемесячные отчеты!

– Я их иногда просматриваю, – признался Ангус со смехом. – Мне же надо убедиться, что мои доходы не сократились.

Они прошли метров двести-триста, и Ангус обернулся, чтобы посмотреть на величественное здание Джиллеспи, возвышающееся на холме.

– Какая красота, правда? Надеюсь, что когда-нибудь Ханна и Люк будут жить здесь со своими детьми. Чтобы после нас жизнь продолжалась… Это мое самое заветное желание.

Скотт молча посмотрел на особняк и отвернулся. Он знал, что хочет услышать от него отец, и неотступно думал об этом со вчерашнего дня. Голос Кейт по телефону выдавал ее страшную растерянность. Известие о том, что Джон оказался носителем такой ужасной болезни, потрясло ее, и Скотту захотелось немедленно сесть в самолет и отправиться домой, чтобы утешить жену. Он не мог видеть ее слез и был готов на все, чтобы к ней вернулась ее всегдашняя жизнерадостность. Что касается Джона, он ничем не мог ему помочь, но почему не дать Кейт то, о чем она мечтала?

Они возобновили прогулку, и Скотт пробормотал:

– Я знаю, что это важно для тебя.

– Да, я люблю представлять будущее, даже если меня в нем не будет. Ты подарил мне двух маленьких Джиллеспи, и я очень этому рад.

– И ты хотел бы, чтобы они навсегда поселились в этом доме?

– Мои желания не должны мешать тебе жить так, как тебе нравится.

– Кейт очень хочет вернуться сюда.

– Рад это слышать, а ты что скажешь?

Скотт засунул руки в карманы охотничьей куртки, стараясь идти не слишком быстро. Его взгляд блуждал по равнине, заросшей вереском и чертополохом. Вдалеке он заметил овец.

– Ты мне не ответил, – окликнул его Ангус.

– Амели не сделает ничего, чтобы облегчить мне жизнь. Думаю, ты это знаешь.

– Ты преувеличиваешь.

– Несколько лет назад она относилась ко мне так, как будто я незваный гость в моем собственном доме.

– Это все в прошлом, Скотт. После того как вы поженились, она смотрит на все иначе, особенно с тех пор, как стала бабушкой. Ты считаешь ее злой, но ты ошибаешься.

– Возможно. И возможно, ты необъективен.

– Ты тоже.

– Папа, вспомни! Ведь мы по ее вине чуть не поссорились!

– У тебя отвратный характер.

– Я унаследовал его от тебя.

Ангус засмеялся и шутливо ткнул сына в плечо.

Они долго шли молча, пока не достигли последней долины, которая полого спускалась к морю.

– Ты починил ограды, – заметил Скотт.

– Пастухи жаловались, что находят овец на дороге и даже на пляже! Впрочем, мне все равно больше нечем заняться на этих землях.

– И ты терпеть не можешь, когда тебе делают замечания по поводу твоего управления имением.

– Точно. Ты меня хорошо знаешь, но не забывай, что это взаимно.

Скотт заметил пень и предложил передохнуть. Пока его отец тяжело усаживался, он стоял перед ним.

– Я хочу доставить удовольствие Кейт, – нерешительно сказал он. – Я женился на ней, чтобы сделать ее счастливой…

– А что, она несчастна?

– Наоборот, счастлива! Во всяком случае, так говорит. Но я знаю, что она очень привязана к Джиллеспи, что…

– А ты нет?

– Перестань меня перебивать!

– Конечно. Прости. Думаю, нелегко признать за собой дурацкое упрямство.

Скотт слабо улыбнулся, и Ангус воспользовался этим, добавив:

– Возвращайся домой. Сделай хотя бы попытку, ты всегда сможешь уехать, если