До тебя - Катарина Мора Страница 7

Я улыбаюсь. Придурок.

– Слышал когда-нибудь о платформе «Немезида»?

Он хмурится, и я уже знаю ответ. Безмозглый нуб. Работает в IT – и не слышал о «Немезиде»? У него нет ни одного шанса попасть в мою компанию. Даже если бы ему удалось пройти первый тур собеседований.

– Это платформа для защиты угнетенных, если кратко, и главный объект ненависти моих разработчиков и инженеров. Найди уязвимое место в ее системе. Сможешь, и я возьму тебя на работу.

Брэд в восторге, но Ария разочарована. Она наверняка знает не хуже меня, что я только что дал Брэду невыполнимое задание, и тот факт, что он даже этого не понимает, лишь ухудшает его положение.

Остаток ужина она продолжает грустить, и я чувствую себя ужасно. Это из-за меня. Я виноват. Что я, умер бы, если бы взял Слизняка на работу? По правде говоря, он бы у нас не задержался. Вылетел бы после первой оценки эффективности работы. Но я не могу пойти на уступки. Не могу позволить ему наживаться на моей привязанности к Арии. Я не позволю так ее использовать. Если он хочет подать резюме, как все соискатели, пусть попробует, но я не буду оказывать ему протекцию.

Между нами висит напряжение, когда Ария провожает меня к выходу, но Брэд ничего не замечает. Он уже достал ноутбук, готовясь выполнять мое задание.

– Почему? – спрашивает Ария в дверях, в глазах боль.

Я нежно убираю длинные пряди волос с ее лица.

– Потому что он тебя недостоин, и ты не должна позволять кому-то останавливать тебя на пути к мечте. Не Ноа, не мне и уж точно не Брэду. Воплощай свои мечты, Ария, и если он твой человек, он последует за тобой.

Она смотрит на меня и потом удрученно кивает.

Выражение ее глаз преследует меня, и всю дорогу домой я не могу избавиться от сомнений. Неужели я только что принял неверное решение?

Глава 6. Ария

Я задумчиво пялюсь на экран. Я сказала Брэду, что в обеденный перерыв помогу найти последние баги в его программе, и все, о чем я сейчас думаю: хочу заниматься только этим, хочу делать собственные проекты.

Хорошо, что благодаря проектам Брэда я могу набраться опыта, но мое имя нигде не будет указано. Это неважно, потому что кому интересно, кто разработал программы, которыми они пользуются? Но все же… Я хочу, чтобы в сфере меня знали как человека, с которым можно сотрудничать. Которого можно взять на работу.

Мои мысли невольно перетекают к Грейсону. Он сказал, что с радостью возьмет меня в «Эквитас», и, похоже, говорил правду, но сделал так, чтобы Брэд не мог устроиться на работу вместе со мной. Не понимаю зачем. Это способ предложить мне то, от чего я наверняка откажусь? Пустое обещание?

«Эквитас» – компания моей мечты, я хочу там работать с момента ее основания. Каждый год я подаю заявление, но ни разу не попала даже на первый раунд собеседования. У меня никогда не хватало духа обратиться к Грею напрямую. Не потому, что я против использования связей, вовсе нет, просто боюсь его отказа. Боюсь, что он скажет, что я недостаточно хороша и HR отказывают, потому что я не подхожу для «Эквитаса».

Работа в «Эквитасе» может изменить все. Но стоит ли рисковать отношениями ради работы мечты?

Я беру телефон и смотрю на наше с Брэдом фото на заставке. Годами я была уверена, что у меня не будет нормальной жизни, что я никогда не приду в себя после потери родителей. И верила, что за улыбками, которые я выдавливаю из себя день за днем, никто не увидит настоящую меня. И никто не видел до Брэда. Я не могу оставить его. Не могу уехать в Калифорнию. Я не уверена, что наши отношения это переживут, и не хочу рисковать. Даже ради работы мечты. Все, чего я когда-либо хотела, – это нормальная жизнь. Жизнь, которую хотели бы для меня мои родители. Я не могу рисковать счастьем, которое наконец нашла.

От размышлений меня отвлекает звонок телефона. Когда я вижу номер, сердце сжимается и желудок сводит. Звонок нашего юриста – это плохой знак. Я хватаюсь за край стола и поднимаю телефон к уху.

– Алло? – Мой голос едва слышен.

– Ария… – В голосе Джека слышится сожаление, будто он совсем не хочет говорить то, что собирается. Я закрываю глаза и закусываю губу, собираясь с силами. – Питера Симмонса выпустили из тюрьмы за примерное поведение. Я только что узнал об этом и подумал, что лучше тебе услышать эти новости от меня.

Его слова звучат в моем мозгу и не сразу укладываются. Этого не может быть. Он не может так легко отделаться после того, что сделал. После того, что мы пережили, чтобы посадить его в тюрьму.

– Хорошее поведение? Джек, он убил моих родителей. Ты говорил, что он отсидит двадцать пять лет. Как его могут выпустить на десять лет раньше? Как это вообще возможно?

Джек вздыхает, будто не знает, что мне сказать.

– Прости, Ария. Срок могут скостить за образцовое поведение.

У меня комок в горле.

– Он должен был сидеть еще десять лет. Этого не может быть, – повторяю я, и меня охватывает паника.

– Я изучаю этот вопрос прямо сейчас, – говорит Джек, но по его голосу я все понимаю. Слишком поздно что-то делать. – Позвоню твоему брату.

Я качаю головой.

– Лучше я скажу ему сама. – Голос дрожит. Ноа и так тяжело, ведь он совсем недавно отметил день рождения без родителей. И так и не увидел гордость в их глазах за сына, который после многих лет усердного труда стал врачом. Ему трудно будет пережить эту новость.

Я даже не осознавала, что разговор закончен, пока меня не окликнул менеджер. Не помню, как я встала из-за стола, но руки сами взяли сумку, и ноги понесли меня к двери.

– Ария, – говорит он, – куда ты идешь? Мне нужно, чтобы ты сегодня доделала презентацию для совета директоров. У меня планы на вечер. И слайды сделай поэффектнее.

Я смотрю ему в лицо. Он не кажется добрым внешне и внутри таким не является. Вечно спихивает на меня свою работу, а я вечно соглашаюсь. И все потому, что я всегда надеялась, что это увеличит мои шансы на переход в другой отдел.

– Нет, – тихо, но решительно отказываюсь я. Мысли путаются, но я уверена, что поступаю правильно. Я прохожу мимо, не обращая внимания, что он покраснел от злости.

– Если ты сейчас уйдешь, завтра можешь не возвращаться.

Я на секунду останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. Весь офис смотрит на нас, и большинство веселится. Ни единого сочувственного взгляда, ни слова в мою защиту, ни один человек