Любовь с первого взгляда - Кейт Клейборн Страница 8

пониженный голос. Он и так говорил почти басом, но в разговорах с Джеральдом Авраамом звучал и вовсе как на прослушивании на роль Дарта Вейдера. Никогда в жизни он так не жаждал срочного вызова, как сейчас, но если пейджер не зазвонит, он совершенно точно и прочно застрял. Доктор Авраам был его непосредственным начальником в отделении неотложной помощи, а если бы и не был, все в больнице знали то, что Уилл узнал за восемь месяцев с окончания ординатуры и начала работы здесь: просто так уйти от этого человека невозможно, особенно если он начал тебя расспрашивать. Это был пятидесятишестилетний мужчина с ростом 167 сантиметров, гробовой серьезностью и без какого-либо чувства юмора.

– Так что это за Донни, о котором вы говорили?

Уилл повернулся и опустил взгляд на начальника, но мужчина вел себя как и всегда при их встрече где-либо: не смотрел на него в ответ. Кроме тех случаев, когда он стоял, а Уилл сидел, зрительный контакт был исключен, но Уилл научился не принимать это близко к сердцу. Прямо сейчас доктор Авраам глаз не сводил с кофейного прилавка, однако Уилл-то знал, в чем дело.

Он ждал ответа.

– Да так, не важно, – сделал попытку Уилл.

– Я очень надеюсь, речь идет не о пациенте.

– Совершенно нет.

Не моргая, Уилл глотнул обжигающего кофе. Вдобавок к голосу Дарта Вейдера он ненавидел и свою склонность нелепо подражать формальному тону доктора Авраама. «Недавно скончавшийся родственник», – сказал ему зараженный Авраамом мозг, и только в раздражении на собственный внутренний голос он вдруг выдал:

– Мой умерший дядя.

Старик уже почти повернул голову. Но потом покряхтел и качнулся назад на пятках в своей обычной манере. Если он делал так, находясь неподалеку, пока Уилл раздавал указания медперсоналу или устанавливал диагноз, значит, был чем-то недоволен и позже скажет, что это «неординарный выбор» или «отклонение от нашей практики».

Уилл ждал.

– Полагаю, он совершил нечто до или после момента смерти, чем заслужил такое обращение?

«С чего бы начать?» – подумал Уилл. Но сделал только новый глоток и ответил:

– Оставил мне свою квартиру.

И все вещи в ней тоже. Насколько он знал, там все еще стояло коричневое кресло. И пахло так же, отчего на него нахлынули воспоминания того жуткого дня. Он и на балконе оказался, пытаясь просто уйти куда-то. Но встретил там…

– Необычный повод для проклятий, – сказал Авраам. Джанин подала ему стакан с кофе через прилавок. По виду она тоже нервничала, и Уилл понимающе улыбнулся ей, когда доктор Авраам шагнул к прилавку, кивнув в знак благодарности. Авраам был не просто всезнайкой, он еще и вежливостью не отличался, что подтвердилось, когда он развернулся и направился к выходу, как бы намекая, чтобы Уилл следовал за ним.

Что Уилл и сделал, ведь старик писал отчеты о его работе.

– Квартира где-то здесь? – спросил Авраам, когда Уилл поравнялся с его шагом.

Он снова стиснул челюсть, скрипя зубами; ему тут же захотелось прекратить этот разговор. В этом и проблема. С самого звонка нотариуса он понимал, что должен разобраться с этим, с наследством Донни: заняться документами, утвердить в суде и прочее, – но вместо этого загрузил себя делами, не сидел на месте. Он задерживался в больнице, брал дополнительные смены дежурного врача в другой клинике, где иногда работал в свои выходные, пытаясь вытеснить из головы шум мыслей о Донни и его квартире. Ночью, когда он не мог уснуть и лежа считал часы до будильника, Уилл решил: хватит руминаций и нелепых попыток избежать проблемы. Он молниеносно принял душ, накинул больничную форму и поехал по адресу, указанному в документах, на которые пялился целую неделю.

Он был настроен на практичное решение. Ответственное.

А затем поддался отчаянному порыву выйти на балкон, подальше от вещей Донни. И теперь из-за этого порыва он думал лишь о девушке, чьего имени даже не знал, вместо решения насущной проблемы. А теперь еще и хотел прекратить разговор?

Да он вел себя как ребенок!

– На севере, – ответил он решительно. – Рядом с Логан-сквер.

– Это значительно увеличит расстояние до работы, но…

– Я не могу там жить, – ответил Уилл, резче, чем рассчитывал. Он вспомнил горчичные обои, жуткие светильники – наверное, кишащие призраками – в коридоре и беспорядок, который оставил Донни. – Надо от нее избавиться.

– У меня сестра – риелтор, – сказал Авраам, совершенно нетронутый тоном Уилла. Возможно, потому, что сам на девяносто три процента выражался не менее резко. Однажды Уилл стал свидетелем того, как доктор Авраам сказал плачущему двенадцатилетнему мальчику с сотрясением, что футбол – «спорт для идиотов».

– Согласно завещанию, я не могу продать ее раньше чем через год.

Авраам склонил голову и нахмурился.

– Ну и ну. А это законно? Знаете, у меня брат – юрист.

Сколько же у него удобно устроившихся родственников? Уилл подумал, что лучше не говорить о своей бессоннице, иначе услышит о какой-нибудь сестре-сомнологе. И точно уж не стоит упоминать, что девушка, с которой он сегодня в половине пятого утра разговаривал, на мгновение показалась ему той, что кидалась в него помидорами шестнадцать лет назад.

Тут бы понадобилась сестра-психиатр.

– Я говорил с адвокатом. Он сказал, что завещание можно оспорить до утверждения судом, но это только растянет процесс.

«Ставлю сотню долларов, что в итоге ты оставишь себе квартиру на этот год, – заявил юрист, пылко и искренне. – Донни ее обожал». Уилл был убежден, что это неправда, хотя на тот момент и квартиры не видел.

Это неправда, потому что, по мнению Уилла, Донни никого не любил.

Он вспомнил бродячих котов, и его кольнула злость. Как оскорбительно.

Они свернули в длинный коридор, который вел к отделению неотложной помощи, и Уилл по привычке прибавил скорость. В этом и была вся неотложка, затягивала, словно скоростная воронка, даже когда событий там было немного. По мере приближения ты ускоряешься сам, а внимание притягивается к первому возникшему вопросу. Уиллу это всегда нравилось.

Но тут доктор Авраам остановился.

Уилл остановился тоже. Они все еще были на ногах, так что никакого зрительного контакта. Просто стояли, уставившись на двойные двери, словно собрались штурмовать замок.

– Моя бывшая жена, – начал доктор Авраам, и Уилл почти, почти засмеялся. Господи, еще одна родственница. Для Уилла подобное было почти непостижимо.

– У нее три квартиры в городе.

Уилл удивленно поднял брови. Должно быть, неплохо. Еще несколько дней назад у него не было ни одной квартиры в собственности, и он не планировал ею обзаводиться, пока не выплатит еще хоть какую-то долю необъятного