Блеск дождя - Аня Ома Страница 9

– Мою встречу зовут INKnovation. Иду делать новую татуировку. – Поскольку домашние ничего не знают об уродстве у меня на груди, я умалчиваю о том, что это кавер-ап. От Алисы. Перед которой я завтра опозорюсь на все сто.

– Симон, как удачно. Возьми меня с собой, – попросила бабушка. – Я тоже хочу себе татуировку.

У меня глаза чуть на лоб не вылезли, я так и застыл с вилкой, не донеся ее до рта. На родителей напал приступ кашля, а Нора, отхлебнув колы, выплюнула ее обратно в стакан.

– Ты… хочешь тату? – не веря своим ушам, спросил я.

– Да. Хочу увековечить фото Франца. – Она нащупала на груди медальон с фотографией деда в морской парадной форме. – Чтобы он был со мной, когда я однажды уйду.

Я проглотил ком в горле.

– Мамочка, но для этого тебе не нужно тату. У тебя куча фотографий и воспоминания в сердце, – подхватила мама. – Татуировки делает себе молодежь возраста Симона.

– Не согласна, – запротестовала Нора. Она уже в пятнадцать хотела набить тату, но ей не разрешили. И вот теперь она считает дни до своего совершеннолетия.

– И я не согласен. Если бабушка хочет, пусть сделает, – встал я на сторону сестры, что вообще-то случалось редко.

– Тут я поддержу детей, дорогая. Пусть бабушка сама распоряжается своей кожей, – таков был папин аргумент, за что мама наградила его гневным взглядом, сопроводив язвительным упреком.

– Ну спасибо тебе, Грегор. Вот ты с ней и пойдешь и будешь держать за ручку. – Надувшись, она взяла свой бокал и сделала большой глоток.

– Ну ладно тебе. Романтика же. Если ты вдруг решишь когда-нибудь увековечить таким образом мой портрет, я согласен, – усмехнувшись, сказал отец и взял ее за руку. – Все равно где. Я каждый день буду целовать это место.

– Грегор… Не дури. – Мамино лицо запылало. На губах заиграла смущенная улыбка.

Я засмеялся, а Нора театрально схватила себя за горло:

– О господи! Может, сообщишь ей все это наедине? От такого плохо становится.

– Странно, что тебе не становится плохо от того количества сентиментальной фигни, от которой у тебя в комнате полки ломятся.

Нора открыла было рот, чтобы ответить, но мама ее опередила.

– А это безопасно? Не хочу, чтобы ты переоценила свои силы, мамочка, – вернулась она к теме и с беспокойством взглянула на бабушку.

– Поэтому я и хочу пойти вместе с Симоном проконсультироваться. Как считаешь? – Бабушка посмотрела на меня, изобразив классический щенячий взгляд.

Забудь, бабушка! Этим ты меня не разжалобишь.

– К сожалению, мне по времени не подходит. Но я могу про тебя узнать. Что именно тебя интересует?

Когда бабушка объяснила мне после обеда, какого размера татуировку она хочет и на какой части предплечья, мама, надеюсь, поняла, что это не просто идея-фикс. Кажется, бабушку давно занимает эта мысль.

– Не хочу все время открывать медальон или листать альбом, чтобы увидеть Франца. Хочу всегда и везде ему улыбаться, и пусть он будет рядом, когда меня похоронят. Вот чего я хочу. – Ее голос при этих словах стал каким-то ломким, и у меня в горле опять защекотало. На этот раз было тяжелее. Потому что я вспомнил дедушку. Его безумные, невероятные истории о службе матросом, которые он рассказывал мне на ночь. И пока у меня в голове звучал его глубокий грубый голос, все вокруг притихли. Мама часто заморгала, у Норы глаза увлажнились. Я взглянул на папу, который утешал жену, гладя ее руку.

– В таком случае ты знаешь, что мы подарим тебе на Рождество, – проговорил я, чтобы разрядить обстановку, и погладил бабушку по худенькому плечу.

– Да, – хрипло сказала мама и примирительно улыбнулась. – Это чудесная идея, Симон.

5

Алиса

Господи, что я делаю?

Мотая головой, я стояла перед зеркалом шкафа и оценивала свой пятый лук. Как будто перед свиданием. А ведь Симон – самый что ни на есть обычный клиент, пусть и красавчик. И все равно это не повод, чтобы устраивать ристалище из тряпок, в результате которого моя комната выглядит так, будто взорвался шкаф с одеждой.

Сама не знаю почему, но я казалась себе глупой. В выходные я совершенно не думала о сегодняшней встрече с Симоном. И уж точно не представляла, что надену. Но с утра вдруг разнервничалась. Чтобы доказать этому парню, что я действительно профессионал?

Вот только не могу решить, который из нарядов лучше всего продемонстрирует мой профессионализм. Остановиться на прозрачном верхе, из-под которого выглядывают мои собственные тату и черный топ, или скомбинировать джинсы-бойфренды с чем-нибудь незатейливым, непрозрачным? Сопя, смотрю на свою кровать, где сложены четыре других варианта. Среди прочего пуловер оверсайз, который я всегда ношу с черными колготками и ботинками. Или… Нет. Я не буду переодеваться в шестой раз. Хотя бы из принципа. Баста. И пока не передумала, быстро запихиваю все шмотки обратно в шкаф, хватаю с пола сумку и выхожу из комнаты.

Мне навстречу из ванной выходит Лео, тоже готовая к выходу, на ней джинсы и свитер, в отличие от меня она идет в универ. Красные волосы забраны в небрежный пучок. Взглянув на меня, она остановилась как вкопанная, собрав губы в трубочку, чтобы одобрительно свистнуть.

– Оба-на… секси! Этот топ я еще не видела. Свидание после работы?

– Ну приехали, – пробормотала я и растерянно посмотрела на себя сверху вниз. Мне совсем не хотелось выглядеть так, будто я специально прихорашивалась. А если Лео так подумала – что при ближайшем рассмотрении в принципе понятно, – то и Симон подумает то же самое.

– Что такое? – Лео посмотрела вопросительно.

– Ничего… все хорошо. Пойду-ка переоденусь.

– Да зачем? – Наморщив лоб, она оглядела меня, начиная с черных кроссовок и до пробора на волосах. – Ты очень сексапильная, Лиса.

– Спасибо. В этом-то и проблема.

– Понимаю. Ты сознательно не хочешь выглядеть секси?

Я кивнула, мысленно покачав головой. Веду себя как ребенок. Не все ли равно, что подумает Симон? Нет, не все равно, и это бесит. Еще и потому, что о нас, женщинах, чаще, чем о мужчинах, судят по внешности. Вот бы научиться одеваться без оглядки на возможную неверную интерпретацию.

– Надень то, в чем тебе удобно, Лиса. Но этот топ я как-нибудь попрошу у тебя поносить.

– Ты знаешь, где мой шкаф, – кивнула я и вернулась к себе в комнату.

Около половины девятого я, не сложив зонт, распахнула дверь INKnovation. Басти уже пришел, но на дверях по-прежнему висела табличка «закрыто», потому что девяти еще не было.

– Привет, Алиса!

– Приветик, Басти!

Я сунула зонт в подставку и поплелась в своих мокрых ботинках к стойке, где Басти попивал эспрессо, изучая график на сегодня.