Агата Кристи - Хлеб Гиганта Страница 13

— Да, здесь ужасно здорово! — поддержала Джо.

— Правда? Тебе здесь нравится? — оживился Вернон.

— Ужасно нравится! Больше, чем где бы то ни было!

— А ты много где была?

— Да уж! Сперва в Кумбесе — там мы жили с папой, потом в Монте-Карло — с полковником Энсти, потом в Тулоне — с Артуром, ну а дальше разные места в Швейцарии, где он лечил легкие. А потом, когда он умер, меня отправили в монастырскую школу, потому что маму нельзя было беспокоить. Мне там не понравилось — эти монахини такие глупые! Они купали меня прямо в сорочке, представляешь? Ну а когда мама умерла, тетя Мира приехала и забрала меня.

— Я сочувствую тебе насчет твоей мамы, — неловко пробормотал Вернон.

— Да, ужасно в общем-то, — сказала Джо, — но для нее так было лучше.

— Вот как? — ошеломленно выдохнул Вернон.

— Ты только тете Мире не говори, — предупредила Джо. — Ее легко можно испугать, так же как монахинь. С ней вообще надо быть осторожнее в разговорах. Знаешь, маму все это не очень волновало. Она, конечно, была жутко добрая и все такое, но все время лила слезы из-за мужчин. Я слышала, как об этом говорили в одном отеле, и это была сущая правда. Конечно, она ничего не могла поделать, но мне не нравится так жить. Когда вырасту, ни за что не свяжусь ни с одним мужчиной!

— Да? — Вернон почувствовал себя маленьким и неловким рядом с этой потрясающей Джо.

— Мне нравился полковник Энсти, — продолжала вспоминать она, — но мама убежала с ним только ради того, чтобы избавиться от папы. Когда мы жили с полковником Энсти, мы останавливались в дорогих отелях. А Артур был беден. Если мне когда-нибудь и придется страдать из-за мужчины, то я по крайней мере заранее позабочусь о том, чтобы он был богат. Это так упрощает жизнь!

— А твой папа?

— Ой, папа был сущий дьявол, так мама говорила. Он нас обеих ненавидел.

— Но почему?

Джо озадаченно нахмурила прямые черные бровки:

— Да не знаю... Не знаю, но думаю, что это было как-то связано со мной, с моим появлением. Думаю, ему пришлось жениться на маме, потому что я должна была появиться на свет. Ну что-то в этом духе. Тогда-то он и разозлился.

Они смотрели друг на друга — серьезные и немного сбитые с толку.

— А дядя Вальтер в Южной Африке? — продолжила разговор Джо.

— Да Я получил от него три письма в школе. Ужасно милые письма!

— Дядя Вальтер славный. Я его люблю. Он приезжал к нам в Монте-Карло, ты в курсе?

Точно-точно, Вернон припоминал, что отец еще тогда хотел привезти Джо в «Могучие Братья».

— Это он устроил меня в монастырскую школу, — сообщила она. — Матушка настоятельница еще назвала его «истинным джентльменом и достойным представителем древнего рода»! Да-да, она именно так и выразилась!

Они оба посмеялись. Потом Вернон предложил:

— Давай пойдем в сад, а?

— Давай, — согласилась Джо, — идем, я покажу тебе целых четыре гнезда, правда, птицы из них куда-то подевались...

И они пошли в сад, дружно рассуждая про птичьи яйца

Мира не могла надивиться на Джо. У девочки были прекрасные манеры, она охотно и вежливо отвечала на вопросы и с благодарностью принимала ласки. Она была вполне самостоятельна, и ее горничной почти ничего не приходилось делать. Джо сама следила за своей одеждой, чтобы всегда быть чистой и опрятной без посторонней помощи. В целом это было видавшее виды дитя отелей, но Мира этого не понимала, потому что ей никогда не приходилось сталкиваться с такими детьми. Она пришла бы в ужас, если бы узнала, сколь глубоки на самом деле были познания Джо.

Но та была достаточно проницательна и сообразительна, она привыкла быстро составлять мнение о людях, с которыми ее сталкивала жизнь. Она тщательно следила за тем, чтобы не шокировать тетю Миру, и относилась к ней с добрым чувством, чуть-чуть напоминавшим презрение.

— Твоя мама очень хорошая, — сказала она как-то Вернону, — но она немного глуповата, ты не замечал?

— Она очень красивая, — горячо ответил Вернон.

— Очень, — согласилась Джо, — очень красивая, за исключением рук. А волосы просто изумительные! Я бы тоже хотела рыже-золотые волосы.

— Они у нее длинные — прямо по пояс! — поведал Вернон.

Джо стала для него настоящим другом, ее поведение никак не вязалось с тем, что он раньше вкладывал в слово «девчонки». Она терпеть не могла кукол, никогда не плакала, была едва ли не сильнее него и всегда готова к любым, даже самым опасным, играм. Вместе они залезали на деревья, катались на велосипедах, падали, разбивались, царапались, а однажды во время летних каникул даже унесли осиное гнездо — правда, больше благодаря счастливой случайности, нежели сноровке.

С Джо Вернон мог разговаривать обо всем, что и делал постоянно. Она открыла ему целый мир — мир, в котором люди сбегали с чужими женами и мужьями, мир танцев, азартных игр и цинизма Она нежно любила Нину и так стремилась ее защитить, что это чуть ли не меняло местами их роли матери и ребенка

— Она была слишком мягкой, — говорила Джо, — я не буду такой. Люди жестоки с тобой, если у тебя мягкий характер. И в любом случае все мужчины — звери, но если первой показать зубы, то они будут знать свое место. Да, они все звери.

— Да ну, глупости, Джо! Я тебе не верю.

— Это потому, что ты тоже вырастешь и будешь мужчиной.

— Нет, не поэтому. И кроме того, я не зверь.

— Конечно, нет. Но когда вырастешь — будешь.

— Но смотри, Джо, ты же выйдешь замуж когда-нибудь, а замуж за зверя ты не пойдешь?

— Да зачем мне замуж?

— Ну как зачем? Все девушки так делают. Ты же не хочешь быть старой девой, как мисс Грэбтри.

Джо замотала головой. Мисс Грэбтри действительно была старой девой, активно участвовала во всем, что происходило в деревне, и обожала «милых деток».

— Я не буду такой, как мисс Грэбтри, — запротестовала Джо. — Я буду... Точно! Я все время буду что-нибудь придумывать — играть на скрипке, или писать книги, или рисовать прекрасные картины...

— Только не играть на скрипке, — попросил Вернон.

— А я, наоборот, больше всего хочу именно этого. Почему ты так ненавидишь музыку, Вернон?

— Не знаю. Ненавижу и все. У меня от нее все внутри переворачивается.

— Занятно. А мне нравится, такое приятное ощущение... Что ты собираешься делать, когда вырастешь?

— Ну, не знаю пока. Я хотел бы жениться на какой-нибудь очень красивой девушке, жить в «Могучих Братьях», завести много собак и лошадей...

— Как скучно! — воскликнула Джо. — Ничего потрясающего!

— Я и не хочу потрясающего.

— А я хочу, — сказала Джо. — Чтобы все и всегда было потрясающе — да так, чтоб дух захватывало!

У Джо и Вернона было мало друзей, с которыми можно бы было поиграть. Семья священника, с детьми которого Вернон играл маленьким, уехала в другую деревню, а его преемник был не женат. Все семьи того же положения, что и Дейеры, жили слишком далеко, чтобы приезжать часто.

Исключение составляла Нелл Верекер. Ее отец, капитан Верекер, был представителем при лорде Кумберли. Капитан Верекер был высоким, сутулым человеком с очень светлыми голубыми глазами и робкими манерами. В общем-то, у него были хорошие связи, но он не умел ими пользоваться. Пользовалась ими его жена, все еще привлекательная, светловолосая и голубоглазая властная женщина Именно она протолкнула его на занимаемую должность, а сама старалась бывать в лучших домах. У нее было имя, но отсутствовали деньги.

И тем не менее она целенаправленно добивалась успеха в жизни.

И Джо, и Вернон невыносимо скучали в обществе Нелл Верекер. Это была худая, бледная девочка с прямыми всклокоченными волосами. Ее веки и кончик носа казались слегка подернуты розовым, словно они воспалены. Играть с ней было неинтересно. Она не бегала, не карабкалась на деревья и всегда появлялась в белом накрахмаленном муслиновом платье. Ее любимыми играми были кукольные чаепития.

Мире Нелл очень нравилась. «Настоящая маленькая леди», — называла она девочку. Джо и Вернон вели себя безукоризненно вежливо, когда миссис Верекер привозила Нелл на чай. Они старались придумывать игры, которые понравились бы ей, но как только Верекеры уезжали, сидя очень прямо во взятом напрокат экипаже, дети издавали вопль восторга.

В следующие после обнаружения осиного гнезда каникулы стали появляться первые слухи про «Оленьи Луга». Так называлось владение рядом с «Могучими Братьями», принадлежавшее старому сэру Чарлзу Алингтону. Друзья миссис Дейер, приехав на ленч, обсуждали новость.

— Я определенно знаю из надежного источника. Оно продано этим людям. Да-да, евреям... Еще бы — безумно богаты... Да, цена, полагаю, соответствующая... По фамилии Левинн, русские евреи, как мне сказали... Совершенно невозможно... Конечно, сэр Чарлз поступил некрасиво... Да, у него есть еще владения в Йоркшире, но я слышала, он потерял много денег в последнее время... Естественно, никто не будет приглашать...