Андрей Добрынин - Китаб аль-Иттихад, или В поисках пентаграммы Страница 16

Безоблачное блаженство продолжалось недолго. Маркиз получил радиограмму из штаба флота, в которой ему предписывалось прекратить визит в Тукуман в связи со стабилизацией положения в республике и срочно прибыть в порт Кальяо. Маркиз запретил подтверждать получение радиограммы. В тот день он устроил для гостей охоту на акул с вельботов в открытом море. Когда переполненная впечатлениями компания вернулась на корабль, ее ждал пышный ужин, сервированный прямо на палубе, чтобы любоваться закатом. В тот вечер был дан фейерверк. Красавице–певичке из заезжего итальянского театра маркиз даже разрешил произвести выстрел боевым снарядом из шестидюймового бортового орудия. Заряжали орудие, разумеется, матросы, а примадонна только дернула за вытяжной шнур, расширив глаза от страха и открыв по совету маркиза свой прелестный ротик, дабы не оглохнуть. В качестве гонорара за столь весомую услугу маркиз выговорил у нее обещание всю ночь исполнять в его каюте любовные романсы на стихи Виктора Пеленягрэ. Когда маркиз восседал во главе стола и слушал, улыбаясь, очередной рассказ Виктора, из радиорубки ему принесли новую радиограмму. В ней содержалось требование немедленно подтвердить получение предыдущего приказа. «Это становится утомительным», — вздохнул маркиз. «Подтвердите, что радиограмма получена, и ни слова больше», — приказал он радисту. Однако через пять минут радист вернулся с новым посланием, предписывавшим точно назвать час отплытия из Пуэрто — Кастильо. Уголок рта маркиза нервно дернулся, но из–за стола он встал с любезной улыбкой и, извинившись перед компанией, направился в радиорубку. Отправленная им в штаб флота радиограмма гласила: «У аппарата командир корабля маркиз де Вальдуэрна. Я объявляю броненосец «Пичинча» вышедшим из состава морских сил республики Перу, а также объявляю его суверенной территорией. Всякие попытки посягнуть на суверенитет судна будут пресекаться вооруженной силой. Дано 1 декабря …. года в 00 часов 42 минуты. Капитан 1‑го ранга маркиз де Вальдуэрна». «Что происходит на судне? Где командир? Что за дурацкие шутки?» — радировал штаб. Вышедший из себя маркиз ответил непечатным ругательством за своей подписью и прервал связь. Наутро он рассказал Виктору об этом разговоре за чашкой кофе, вселив беспокойство в нежную душу поэта. Затем маркиз отправил в порт катер, который повез в редакцию местной газеты и во все имевшиеся в городе консульства заявление, аналогичное тому, которое накануне ушло в штаб флота. Теперь предстояло ждать ответных действий со стороны правительства, которое, разумеется, не могло смириться с утратой одного из лучших своих кораблей. Еще несколько дней забав — и броненосец снялся с якоря. Ускорению отплытия способствовало то обстоятельство, что на суше Виктора уже преследовали ревизоры, которых привело из столицы прекращение поступления таможенных доходов. Таким образом, суверенный корабль остался без средств. Выйдя в океан, «Пичинча» взял курс на Таити, где в порту Папеэте капитан намеревался пополнить запасы топлива, воды и продовольствия. Однако весть о мятежном броненосце уже разнеслась по Океании, и когда маркиз потребовал от властей Папеэте выделить ему все необходимое, он получил дерзкий отказ и совет подвергнуться интернированию до прихода перуанского флота. «Вот как, — сказал маркиз спокойно. — Что ж, посмотрим. Капитан Гусман! Главный калибр к бою». «Есть, сеньор», — отозвался капитан Фернандо и принялся отдавать команды в переговорное устройство. Носовая орудийная башня стала поворачиваться к берегу. Стволы двенадцатидюймовых орудий медленно поднялись и застыли, словно слепые чудовища, напряженно нюхающие воздух. Послышался лязг подъемников, поднимающих огромные снаряды из погребов. Капитан Фернандо выслушал то, что передали ему с дальномера, и затем продиктовал комендорам трубку и прицел. «Готово, сеньор», — сообщил он затем маркизу. «Радируйте на берег последнее предупреждение», — приказал тот. Беспроволочный телеграф принес с берега ответ, полный возмутительной дерзости. «Залп», — скомандовал маркиз. Корпус корабля содрогнулся. Ужасающий грохот прокатился над морской гладью, стволы орудий выдохнули огромный сноп огня и серо–зеленых пороховых газов. С вибрирующим воем снаряды, каждый размером с добрую свинью, унеслись к видневшимся на берегу как бы ступенчатым постройкам Папеэте. В соответствии с намерениями маркиза снаряды накрыли центральные кварталы города, его деловую часть, чтобы избежать лишних жертв среди мирного населения. Возможность жертв среди буржуа, которых маркиз ненавидел, не слишком его беспокоила. Один из снарядов взорвался на центральной площади Папеэте, подняв огромный столб земли и камней. Вместо памятника первому губернатору островов, фонтана, нескольких лотков, экипажей и десятка гуляющих осталась, когда осела пыль, лишь воронка величиной с пятиэтажный дом. Второй снаряд пробил крышу и все перекрытия в здании губернаторского дворца и взорвался в погребе. Все здание как бы вздулось и огромным дымным шаром, разваливаясь в воздухе, поднялось высоко над землей, а затем осыпалось наземь бесформенной грудой обломков. Третий снаряд угодил в колокольню лютеранской церкви. Та закачалась, как игрушечная, и рухнула набок, загромоздив улицу горой битого кирпича, из которой торчала рука звонаря со скрюченными пальцами — беднягу послали на колокольню ударить в набат. Вскоре маркиз получил радиограмму, в которой изъявлялось согласие на все его требования. «Пичинча» дал для острастки еще два залпа, а затем на нем стали готовиться к загрузке угля и закачке пресной воды в резервуары. Виктор, не переносивший шума, которым вечно сопровождались военные действия, поднялся из кают–компании и вынул вату из ушей. «Ну как, переговоры прошли благополучно?» — жизнерадостно осведомился он. «Разумеется. У нас нашлись сильные аргументы», — ответил маркиз. «А нельзя ли там, на берегу, заказать еще девочек? — спросил Виктор. — Эти таитянки хорошенькие такие! Когда–то еще выпадет случай здесь побывать». «Это мысль», — отвечал маркиз и отдал распоряжение денщику, который тут же направился в радиорубку. Доставленные на борт заплаканные таитянки полагали, что их встретят свирепые морские разбойники, но неожиданно увидели блестящих кавалеров, которые с поклонами, поддерживая золотокожих толстушек под локотки, повели их вниз по лестницам в кают–компанию, где принялись угощать шампанским. На палубе расположиться было невозможно, так как над кораблем висела туча пыли от загружаемого угля. Вечер и ночь прошли в самых изысканных забавах. Виктор заснул, забыв о времени, но утром его разбудила прощальным поцелуем его подруга–островитянка. Ее слезы обожгли Виктору щеку. «Куда ты, любимая?» — сонно прохрипел Виктор. «Нам пора на берег. Капитан сказал, что корабль уходит». В этот миг в каюту вошел маркиз. «Почему мы уходим? Побудем еще немного!» — жалобно обратился к нему Виктор. «Нельзя, — сурово ответил маркиз. — Мы и так потеряли массу времени. Перуанский флот наверняка преследует нас. Я отвечаю за вашу жизнь и должен избежать встречи с ним». «Да, тогда конечно», — согласился Виктор и добавил, обращаясь к таитянке: «Вот видишь, маленькая, мы должны расстаться». Теперь таитянки плакали уже из–за того, что не хотели покидать судно, но маркиз был неумолим. «Нас ждут серьезные испытания. Мы не можем подвергать опасности жизни этих невинных созданий», — заявил он. «А что, намечается сражение?» — осторожно осведомился Виктор. «Разумеется, если они нас догонят. Сдаваться я не собираюсь». «Тогда надо спешить, — сказал Виктор. — Я устал от этой пальбы, от этого шума…» «Слушаюсь», — шутливо козырнул маркиз и вышел вслед за таитянками, которых легонько подталкивали стюарды, сопровождая толчки дежурными словами утешения.

Броненосец совершил еще ряд подобных визитов в различные порты Океании. Реквизиции теперь проходили без осложнений, так как весть о решительности, с которой «Пичинча» открывал огонь, разнеслась повсюду. Передвижения суверенного броненосца были на первый взгляд лишены логики и потому непредсказуемы, но именно в этой непредсказуемости и крылась логика капитана. Попадавшиеся суда освобождались от излишних, по мнению маркиза, запасов продовольствия, воды и топлива. Зачастую на «Пичинчу» переходили и женщины, причем насилие к ним не применялось — их интриговала сама возможность подвергнуться похищению со стороны таких благородных разбойников. Затем их оставляли в попутных портах или пересаживали на встречные суда. При этом было пролито немало слез, но филистерская привязчивость не входила в число добродетелей Виктора и его друзей. А тучи над головами инсургентов тем временем уже сгущались. По их пятам шла перуанская эскадра, подкрепленная кораблями ряда сопредельных стран, правительства которых решили участвовать в подавлении мятежа, дабы избежать повторения прецедента в собственном флоте. Между тем машины броненосца нуждались в серьезном ремонте, для чего требовался оборудованный док. Маркиз решил идти на риск. Однажды ночью броненосец с погашенными огнями вошел в порт Нумеа. Капитан Фернандо неоднократно бывал здесь раньше и хорошо знал фарватер. Отряды матросов с винтовками погрузились на шлюпки и отправились на берег добывать все необходимое для ремонта. Наутро начались работы, в которых маркиз принимал личное участие, облачившись в матросскую робу. Через двое суток, не прерывая работы ни днем, ни ночью, команда завершила ремонт. Броненосец развел пары и двинулся в океан. Вдруг маркиз, стоявший на мостике, прошептал: «Поздно!» — и опустил бинокль. Капитан Фернандо тревожно взглянул на него и в свой черед поднес бинокль к глазам, всматриваясь в безоблачную даль. «Черт возьми!» — выругался он. По всей линии горизонта, густея на глазах, вырастали дымки. «Боевая тревога! Все по местам!» — гаркнул маркиз в переговорное устройство. Сигнальные звонки понеслись по помещениям корабля. «Будем прорываться на запад», — отрывисто сказал маркиз. «Полный вперед», — передал он в машинное отделение. Броненосец «Пичинча» новейшей английской постройки мог достигать скорости хода в 25 узлов. Маркиз надеялся ошеломить атакой крупные корабли противника и оторваться от них за счет хода, а преследование более мелких судов отразить огнем. Тем временем в бинокль стали отчетливо видны силуэты вражеских судов. «Броненосец «Аякучо», однотипный нашему… Броненосец «Сан — Мартин», устаревший, но вооружен сильно… Тяжелый крейсер «Хенераль Сукре»… Тяжелый крейсер «Майпу»… Три легких крейсера класса «Тупак Амару»… Миноносцы класса «Либертадор», один, два, три, четыре…» Далее капитан Фернандо сбился со счета.