Александр Лекаренко - Портрет художника Страница 21

            Однажды, работая под куполом, Алеша вдруг ощутил холод. Сначала он подумал, что это вызвано оттоком крови от поднятых вверх рук. Но холод чувствовался и на лице, у него онемели губы и, глянув в сторону своего наставника, он увидел, что тот сел и недоуменно озирается. В следующую секунду леса начали медленно заваливаться набок, и они оба рухнули вниз с девятиметровой высоты. Алеша отделался легкими ушибами, но у старшего художника оказался сломан позвоночник, и он навсегда потерял способность передвигаться самостоятельно.

            Художник был одиноким человеком, и Алеша стал посещать его в больнице. Он приносил фрукты и книги, но старик не хотел ничего, кроме вина, он не только обезножил, он потерял смысл жизни и был полностью деморализован.

            - Я больше не могу работать, - сказал он однажды, - И у меня нет денег. Когда меня выпишут из больницы, я буду вынужден просить подаяние или умереть возле мусорного бака, - он был уже сильно пьян, по его лицу, заросшему седой бородой, покатились слезы. - Я буду помогать вам, - сказал Алеша. - Спаси тебя Господь, ты добрый мальчик, - ответил старик, - Но это не решит моих проблем. Просто пришла пора умирать.

            Этой же ночью он разбил бутылку из под вина и попытался стеклом перерезать себе горло. Но руки не слушались его, или рассудок его совсем помутился - он изрезал себе лицо, губы, язык и захлебнулся собственной кровью. Эту бутылку принес ему Алеша.

            Алеша позаботился о погребении тела, но как он ни умолял приходского священника, самоубийцу не похоронили в освященной земле. Алеша основательно напился, сидя над свежим могильным холмом, а протрезвев, вернулся к работе. У него не было никакого договора с церковным начальством, но он воспринимал эту работу, как долг, и хотел его отдать.

            Как-то раз он работал ночью, когда вдруг почувствовал, что находится в церкви не один. Он глянул вниз и увидел стоящего посреди церкви человека в темных очках, очень похожего на мистера Вича. Человек подошел к лесам и стал раскачивать их. Обезумев от ярости, Алеша начал быстро спускаться вниз, но когда спустился - никого не увидел.

            - Они вызвали беса, - сказал отец Аристарх, когда Алеша сообщил ему о случившемся. - Кто такой бес? - спросил Алеша. - Голодный дух, нацеленный на определенный объект. Я рассчитывал уничтожить тело после того, как упырь сдохнет, и раньше, чем до него доберутся другие упыри. Но я просчитался, они оказались быстрее. Они уже здесь и уже достаточно давно. - Что делать?  - спросил Алеша. - Не расслабляться. Теперь ты являешься источником постоянной опасности для окружающих. - Почему я? - Потому, что ты силен, и тебя трудно достать. Но бес достанет Афро и любого другого человека, который тебе близок. Ты должен уединиться. - Где? - Здесь, в монастыре. - Я не могу надолго оставить Афро одну. - Пусть приедет сюда, я найду для нее отдельное помещение. - Я не могу всю жизнь прятаться в монастыре. - Не можешь. Поэтому, тебе придется всю жизнь воевать. Отправить беса туда, откуда он пришел - это только очередной шаг на твоей тропе войны, которая уже никогда не закончится. - Как его отправить? – Бес - это не упырь, который живет здесь и сейчас. Он приходит из того места, которое Церковь называет Преисподней, а ты можешь назвать, как тебе будет угодно. Но сейчас он находится ближе, он находятся в мире снов. Поэтому ты видишь его тогда, когда устаешь, когда твоя нервная система истощена, и связь с этой реальностью ослабевает. Он не имеет тела, ты видишь его таким, каким помнишь или ощущаешь, как холод или как присутствие. Не имея тела, он не имеет воли и не существует нигде, кроме твоего воображения, но твое воображение - это часть этого мира и дверь, через которую он входит в этот мир.. Через тебя он становится реальным и способен разрушить тебя, реализуя то, чего ты больше всего боишься. Но мир снов - это определенное место, а не соотношение, между нейронами твоего мозга, пусть тебя не вводит в заблуждение поэтичность этого названия. Гностики называли его Пространством Гнозиса, а первые христиане - Лимбом. Если ты не хочешь всю жизнь бегать от этого беса, ты должен достать его там и загнать еще дальше - в ад. - Чем загнать? Кулаками?  - Кулаками, ногами, клыками, - чем хочешь! - повысил голос отец Аристарх, - Но если ты собираешься беспомощно иронизировать, вместо того, чтобы драться всерьез - бес забьет тебе твою иронию в глотку. Ты понял? - Понял. - Тогда не прикидывайся беспомощным ребенком, ты уже достаточно взрослый, чтобы иметь дело даже с Творцами. Вызывай сюда Афро и готовься к блицкригу. Подготовку операции я беру на себя, твое дело - это быть готовым самому. Освободись от сомнений, освободись от страхов. Не прикрывайся юмором и иронией - это очень слабая защита. Ты должен стать победителем прежде, чем операция начнется, иначе тебе никогда им не стать. Вне этой реальности времени не существует, все уже произошло. Но факты вечности зависят от твоего движения в точке “здесь и сейчас” - здесь ты готовишь свою победу или поражение. Двигайся быстрее, у тебя нет времени, чтобы выдавливать из себя по капле раба обстоятельств, и что тебе толку в том, что по ту сторону завесы в твоем распоряжении будет вечность, если это вечность вечного поражения? Твоя персональная вечность зависит от твоего движения в твоем персональном времени - осознай это со всей определенностью. Это не сон, от которого можно проснуться, если ты попадешь в Ад, ты будешь гореть в огне и шутить там одну и ту же шутку, если ты намерен шутить над собой. Ты понял? - Понял.- Тогда выбрось из головы все мысли, не связанные с одержанием победы, стискивай зубы на победе, стискивай кулаки, если надо - бейся головой об стенку, пусть пена течет из твоего рта. Не имеет значения, сколько сил твоего тела уйдет на настройку - по ту сторону, будет сражаться твой дух. Твой дух пойдет туда, где живет Дьявол, чтобы победить его. Беса не взять ни хитростью, ни убеждением, а только силой. Беснуйся, чтобы разорвать беса, стань воплощенной ненавистью, пусть в огне твоей ненависти сгорит все человеческое и останется только Огнь поядающий - сим победишь. Ты понял? - Понял. - Иди и готовься.. Не пей вина, не ешь мяса, не прикасайся к женщине. Ты будешь пить только мою кровь, жить в келье и принимать только мое общение. Скоро мы начнем.

            Глава 28.

            В обширном подземелье под монастырем собрался круг из одиннадцати человек, в числе которых были отец Аристарх, пятеро незнакомых Алеше священников, Алешина мама, Афро и две очень пожилые женщины, которые выглядели как мумии с глазами юных девушек, усыпанные бриллиантами.

            Алеша помнил, как зажгли множество свечей, и присутствующие запели литанию на старогреческом языке, затем он возлег на гранитный алтарь...

            ...и сразу пошел по пустынной, каменистой местности, где не было ни неба, ни горизонта. Он продолжил движение туда, куда вели его ноги - в сторону плоских, глинистых холмов, на нем не было ничего, кроме сандалий и юбки из белого хлопка. За холмами он с удивлением обнаружил шоссейную дорогу, рассеченную белой пунктирной полосой, и пошел по ней влево. Дорога была черной, прямой, но изгибалась из пределов плоскости, уходя то ли вниз, то ли вверх, так, что впереди и сзади он мог видеть только изгиб дороги, а дальше плавала желтоватая мгла. В воздухе не чувствовалось ни температуры, ни движения, ни запахов, с небесной тверди неподвижно свисали желтые пряди испарений.

            Впереди на дороге появился мистер Вич, Алеша напрягся, но сзади вдруг раздался нарастающий рев мотора, Алеша шарахнулся в сторону и мимо него, в направлении мистера Вича, пронесся мотоцикл. Мистер Вич развернулся и косо побежал к обочине, но мотоциклист, вильнув, настиг его и ударил правой защитной дугой, после чего сам вылетел на противоположную обочину, но удержался на колесах и, сделав вираж по склону холма, исчез за изгибом дороги. Все стихло. Алеша осторожно приблизился к мистеру Вичу. Мистер Вич неподвижно лежал на асфальте, очки его свалились с носа и разбились, из-под его головы растекалась черная кровь. Совершенно ошеломленный Алеша, присел рядом и взял его за запястье - мистер Вич был, определенно, мертв. Вдруг впереди снова раздался рев двигателя, мотоциклист, на мгновенье зависнув в воздухе, вылетел из-за бугра и понесся на Алешу. Алеша вскочил на ноги и ринулся вверх по склону холма, но мотоциклист съехал с дороги и начал его быстро настигать. В ярости Алеша оглянулся, но вокруг не было ни камня, ни палки, тогда он отскочил в сторону и ударил ногой в бак мотоцикла. Мотоциклист не удержался на наклонной поверхности и покатился вниз рядом с машиной, дико завывающей колесами, потерявшими сцепку с землей - Алеша побежал вслед за ним.

На обочине дороги мотоциклист попытался сесть, но Алеша настиг его и, пинком в голову, опрокинул на спину, шлем слетел, открывая лицо, рассыпались волосы цвета спелой пшеницы - это была женщина. Тяжело дыша, Алеша сел на землю и занялся порванной сандалией. Женщина что-то сказала, но мотоцикл продолжал завывать, расшвыривая задним колесом землю, и Алеша ничего не услышал, зато увидел, что у нее прозрачно-карие глаза и правый глаз слегка косит, придавая красивому лицу несколько злобное выражение. Женщина снова что-то сказала и не подумав выключить двигатель, вверх фонтаном летела земля, осыпая ее голову и плечи. Кое-как завязав ремень сандалии, Алеша встал, повернул ручку газа на ноль и с усилием, поднял мотоцикл на колеса - это был здоровенный, красный “Харли-Дэвидсон”, образца 50-х годов, тяжелый, как смертный грех. Прежде, чем пнуть стартер, Алеша посмотрел на дорогу и увидел, что тело мистера Вича исчезло. С первого раза двигатель не завелся, женщина снова что-то сказала, и Алеша снова ничего не понял - она говорила на каком-то незнакомом языке. Со второго раза мотоцикл взревел, Алеша оседлал его и вырулил на дорогу. В том месте, где лежало тело, осталась большая лужа крови - тварь очухалась, но не могла уйти далеко, и Алеша погнал машину в ту сторону, откуда пришел мистер Вич, женщина, разбросав ноги, осталась сидеть на обочине, улыбаясь и глядя ему вслед. Сразу, без перехода, как только пологие холмы, окружавшие дорогу, рванулись назад, - Алеша оказался, лежащим на кровати в своей монастырской келье.