Эйсукэ Накадзоно - Тайный рейс Страница 36

Внезапно с воем пронесся ветер. Рыбак, будто его кто-то толкнул в спину, вскочил из-за штурвала и побежал на нос лодки. То и дело хватаясь за борт, он начал всматриваться в воду. Ли Кан Ман и Ким Сун Чхиль уже стояли один у правого, другой у левого борта на корме и тоже всматривались в воду.

Неужели Такано скрывалась под водой?! Сайдзё тоже стал у правого борта на носу лодки.

— Я здесь, здесь… — донесся приглушенный голос откуда-то снизу. Затем послышались легкие всплески. И вот на поверхности показалась голова Такано. Женщина была привязана за длинную веревку, свисавшую с носа лодки. Ей спустили с борта веревочную лестницу.

— Хватайтесь покрепче! — крикнул рыбак.

Подтащив лестницу кверху, рыбак и Сайдзё схватили

Такано и подняли ее в лодку. Она была в своем европейском платьице и в пальто. В руке держала небольшой чемоданчик, в котором, по-видимому, находились ее вещи. Она тряхнула волосами, брызги воды полетели во все стороны.

— Я просто поражен! — не скрывая восхищения, воскликнул Сайдзё.

— Я думала, что катер подойдет к левому борту, а он подошел к правому. Ну, думаю, сейчас меня гребной винт зацепит. Испугалась до смерти… — тяжело дыша, рассказывала женщина. — Тогда я натянула веревку и «присосалась» к днищу, словно осьминог. Давно уж я не проделывала таких трюков и устала очень.

— Наверно, холодно было? — участливо спросил Ли Кан Ман.

— Прохладно, но чувствуешь себя хорошо. Морская вода чище, чем воздух в Осака.

Невзирая на присутствие мужчин, она стала раздеваться. Сперва сбросила платье, потом стянула прилипшее к телу белье: комбинацию, трусики, пояс, чулки… Она стояла совсем обнаженная, и пламя из печки озаряло розовым светом нежные изгибы ее молодого тела. Она знала, что мужчины смотрят на нее, но это ее нисколько не смущало.

— Товарищ Ли… открой, пожалуйста, чемодан и достань мне чистое белье и платье.

— Сейчас.

Ли Кан Ман был в этот момент похож на раба, прислуживающего своей повелительнице. Присев на корточки у ног Такано, он поспешно открыл чемоданчик. Вещи в нем были тщательно завернуты в пленку, так что должны были остаться совершенно сухими. Развернув пакет, Ли Кан Ман начал быстро доставать белье. Такано вытерла полотенцем верхнюю половину туловища, провела им по округлым бедрам, затем с невозмутимым видом по очереди подняла свои полные крепкие ноги и вытерла их. От всего ее облика и безыскусственной, спокойной позы веяло какой-то удивительной чистотой и целомудрием.

Сайдзё перевел взгляд на черную поверхность моря, и внезапно в голове его мелькнула ошеломляющая догадка: Кэйко Такано в прошлом была ама…

4

Светало. Когда синеватый предутренний свет стал проникать в трюм, все еще спали, бодрствовала одна Такано. Мужчины, видимо, уже привыкли к противному монотонному шуму двигателя и спали мертвецким сном. Особенно громко храпел Ли Кан Ман, от которого несло винным перегаром. Только к Такано сон не шел. Она не обмылась пресной водой, а от морской воды кожу стянуло, тело щипало, и это не давало уснуть.

Такано лежала и курила. Глубоко затягиваясь, она медленно выпускала дым. Курила она южнокорейские сигареты «Пагода», их привез Ли Кан Ман. Легкое сизое облачко, чуть колеблясь, плыло в сторону мужчин, которые спали вповалку и были похожи на выброшенных на берег тунцов.

«Дни за днями, и днем и ночью — все время в борьбе…»— рассеянно думала Такано. Борьбе этой она отдала все, в том числе и молодость. Но она ни о чем не жалеет и ни в чем не раскаивается. Но наступит ли день, когда она сможет назвать себя победительницей?..

Против нее лежал японец Сайдзё, несколько поодаль от корейцев. Такано вдруг приподнялась, подалась вперед и потрясла Сайдзё за плечо.

— Каваи-сан!

— А? Что? Это вы? — продирая глаза, пробормотал Сайдзё.

— Вот, возьмите, — сказала она, протягивая ему раскуренную сигарету. — Это корейская.

— Спасибо. Вы, видно, несколько изменили свое мнение обо мне, да?

— Эти сигареты на берег все равно не возьмешь, — с некоторой досадой проговорила Такано, облокотившись на скатанное одеяло, служившее ей подушкой. — Сейчас был виден пловучий маяк Футаидзима, так что через час будем у берегов Японии. А там стоит кому-нибудь заметить, что куришь такие сигареты, тебя сразу возьмут на подозрение. Впрочем, это я так… Дело не в этом. Я хочу вас как-то отблагодарить за то, что вы спасли нас, когда лодку задержали пограничники.

— Вас? — усмехнулся Сайдзё. — Ваших «дружков», которые сейчас мирно спят, но…

— Не смейте их так называть! — оборвала его Такано.

— Ну хорошо, «ваших соотечественников»…

— Вот это правильно! Я ведь тоже кореянка. Мое настоящее имя — Ко Хё Сук. И я горжусь этим. Но в жилах моих течет не только корейская кровь. Моя мать была японка, чем, к сожалению, я не могу гордиться. Это у меня как путы на ногах.

— Вот как? Значит, вы метиска? Отец ваш, вероятно, был участником Сопротивления и убит?

— Да. Во время второй мировой войны он погиб в тюрьме в Фузане.

— По словам Ли Кан Мана, японцы уничтожили тридцать миллионов корейцев.

— Это что? Сочувствие? Но сочувствием тут не отделаешься! Моя мать покончила с собой, когда я была в шестом классе средней школы. Это было в конце войны. Я осталась сиротой, и меня взяла на воспитание корейская женщина. Знаете вы такое стихотворение?.. Послушайте. В переводе на японский язык оно звучит так…

Такано вполголоса стала читать:В родном селенье близких больше нет.Все умерли. Наш домик развалился,И пересох колодец. Лишь вороны Кружат теперь над этим местом и кричат.И свой любимый край теперьЯ вижу лишь в мечтах туманных.И плачу, и тоскую я по нем,Как по любви той первой,Которой уже нет возврата.

Сайдзё не вынимал изо рта сигареты. Но запах табачного дыма не мог заглушить запаха духов, исходившего от Такано, горячее дыхание которой Сайдзё чувствовал рядом с собой. Но нет, это не духи, это запах крема «Аймэй».

— Ваша приемная мать была ама с Чечжудо? — спросил Сайдзё.

— Откуда вы это знаете? — удивилась Такано.

— Просто элементарная наблюдательность. Когда нас задержал сторожевой катер, вы скрылись под водой. Это мог сделать лишь тот, кто знаком с работой ама.

Такано промолчала.

— Но вы проделали еще более поразительный фокус. Вы достали труп Канако со дна у Круглого Мыса, перевезли его на Берег Мертвецов и укрыли на горе Дзимба!

— Очень мне нужно это было скривив иронически губы, сказала Такано.

— Очень. Вы вынуждены были исправить оплошность Ли Кан Мана. Подправить его грубую работу.

— А разве нельзя было сделать проще? Скажем, отвезти труп на лодке за линию Ли Сын Мана и там бросить в море…

— Нет. Корейские сторожевые суда следят значительно строже, чем наши. Они постоянно патрулируют вдоль пограничной линии, и пытаться проникнуть туда на простой рыбачьей лодке было делом более рискованным. Тем более что вы решили оставить покойницу на родной земле. Но надо было сделать так, чтобы ее нельзя было опознать. А поскольку вы в прошлом сама ама, у вас хватило и умения и сил все это проделать. Может быть, у вас были какие-нибудь еще побуждения так поступить, не знаю… Вы были уверены, что труп не будет обнаружен, а его неожиданно скоро нашли. Правда, узнать Канако сумел только я.

— Интересно. По-вашему, выходит, что, если я когда-то была ама, значит, все это можно мне приписать? Но ведь это все ваши домыслы. Сплошная фантазия!

— Фантазия? — Приподнявшись, Сайдзё пристально посмотрел в лихорадочно блестевшие глаза Такано. — Конечно, одна вы это не могли проделать. Тогда вы побывали на Круглом Мысе, чтобы уговорить Нам Чху Чо помочь вам.

— Я заезжала туда по торговым делам. Продавала там косметику. А такой женщины я совершенно не знаю.

— Любопытно. Как же так? Ама, работающие там, все из Осака, с Цурухаси. Вы тоже живете в районе Цурухаси, на улице Нанчо, неподалеку от винной лавки, что стоит на углу. В прошлом вы тоже ама. Вы выросли с этими женщинами, вы их сверстница. Было бы по меньшей мере странно, если бы вы не были знакомы с Нам Чху Чо… Если вы намерены это и дальше отрицать, у меня есть еще одно доказательство. Не знаю, продали вы или подарили Нам Чху Чо крем «Аймэй», но ее товарки поставили его у урны с ее прахом. Это я видел своими глазами.

Такано ничего не ответила, она только крепче стиснула зубы.

— Ну, а Ли Кан Ман месяц назад разве не был у Нам Чху Чо?

— Это уже совершенно немыслимо, — отрицательно покачала головой Такано.

Сайдзё на Круглом Мысе сказали, что кто-то навестил Нам Чху Чо около месяца назад. Но это мог быть и кто-то другой. А если это был и Ли Кан Ман, то его посещение тогда трудно было связать с убийством, происшедшим несколько дней назад. Поэтому Сайдзё решил пока этого больше не касаться и лишь спросил: