Тенебрариум (СИ) - Raptor Страница 39

Вся эта волокита с привязавшимся ко мне мутантом, тоже стала для меня своеобразным испытанием, в процессе которого я начал замечать за собой не вполне нормальные порывы, а именно, внезапные вспышки бессмысленной агрессии, когда я набрасывался на врага и полосовал его ножом до полного изнеможения. Сначала, это заметила Райли, затем — альма. После чего, мне самому стало понятно, что это уже не обычные приступы злобы, а что-то из области психопатологии. И об этом стоит серьёзно задуматься. Ведь я никогда не впадал в подобное буйство. Да и вообще, по жизни, не был злым и агрессивным. Значит, какой-то психический сдвиг всё это время дремал где-то внутри меня, ничем себя не проявляя, как мина замедленного действия, и вот, под влиянием побуждающих обстоятельств, таймер включился, начав превращать меня в кого-то другого. В того, в кого я совсем не хотел превращаться. Хорошо, что я над этим задумался, и вовремя остановился, постаравшись максимально заглушить потоки рвущейся из меня ярости. А избавившись от прометеева орла, я смог излечиться от этой напасти, восстановив свой психический баланс, и вновь обретя полный контроль над рассудком, что несказанно поможет мне в недалёком будущем. Вместе с этим, я начал лучше разбираться в самом себе, научился открывать внутренние резервы, и блокировать нежелательные порывы на самой начальной стадии. Труднее всего оказалось найти гармонию с самим собой. И в этом мне очень помог альма, общение с которым открыло мне глаза на многие вещи. Об альме, а точнее об Аверьяне Васильевиче Никанорове стоит поведать отдельно.

Как я уже упоминал ранее, белый шаман, поначалу, не был настроен на общение. Обосновавшись на новом месте, старик сразу замкнулся в себе, и, как мне показалось, избрал позицию нелюдимого буки: грубого и вечно всем недовольного. Натуральный Бабайка, как его называла Тина. Но его недружелюбная отстранённость была напускной. Немного освоившись, и привыкнув к новому месту, призрачный сосед постепенно начал выходить со мной на контакт. Казалось, что добиться его внимания нечеловечески сложно. Однако, это предубеждение оказалось ложным. Разговорить альму и втереться к нему в доверие не составило почти никакого труда. Но, обо всём по порядку. Я вызвался относить альме угощение по двум причинам. Во-первых, мне захотелось “разгрузить” Райли, для которой это занятие было как острый нож к горлу. Во-вторых, мне самому было интересно, что замышляет непредсказуемый старик, и чего от него можно ждать. В условленное время, взяв мясо, я отправился в гости к соседу. Райли предупредила, что подношение нужно оставлять в специальной коробке, которая стоит прямо у дверей квартиры. При этом, заходить в саму квартиру ни в коем случае нельзя. Зайдя в коридор, я поздоровался. -Здоровее видали, -послышалось из-за двери. Впервые шаман подал голос. -Я Вам угощение принёс. -А почему ты, а не твоя страшила? -Она… Э-э, заболела немного. -Чем? Воспалением хитрости? Ладно, оставь в ящике у входа, и катись. Осмотрев ящик, я понял, что открыть его крышку полностью было нельзя, из-за намотанной на ней цепи, сомкнутой замком. Возможно было лишь приподнять её слегка, что я и сделал, бросив мясо внутрь. А после, вместо того чтобы уйти, постучался в дверь. -Кто там? -Это опять я — Писатель. -Я же тебе сказал, топай отсюда. -Да я слышал. -И почему не топаешь? -Хотел узнать, не нужно ли Вам ещё чего-нибудь? -Не нужно, благодарствую… После паузы, продлившейся несколько минут, я вновь постучал. -Ты всё ещё здесь? -Вы же сами это прекрасно знаете. -Писатель, оставь меня в покое! -Не хочу. -А чего хочешь? -Хочу в гости зайти. Можно? -Я не жду гостей. Уходи, и не зли меня. -Да я только на минутку. Мне интересно посмотреть, как Вы устроились. -Вот привязался. Хорошо. Заходи. Ноги вытирай! Дождавшись разрешения, я открыл дверь и шагнул за порог. В голову ударил прилив, и по телу пронеслось электрическое покалывание. Качнувшись, я ухватился за вешалку. Что ещё за фокусы? В глазах зарябило, а когда прояснилось, то я пошёл на свет, льющийся из комнаты, откуда доносилось бормотание радио. Вместо промёрзшего и опустошённого помещения, я увидел обычную, жилую квартиру, с целой мебелью, новыми обоями и коврами. Раздвинув руками наборную, декоративную шторку, закрывающую межкомнатный проём, я вошёл в зал, где увидел хозяина, восседавшего в кресле. Старик выглядел хмурым и каким-то уставшим. Одет он был во фланелевую рубашку, трико и тапочки. Обычный одинокий дед. -Ещё раз здравствуйте, -заулыбался я. -Ух, ты! Как у Вас тут уютно стало! -Как было, так и есть, -пробурчал тот. -Это иллюзия. Не понял, или прикидываешься? -Да понял-понял. Я про иллюзию и говорю. Её же тоже нужно суметь создать. -Да чего там уметь? Было бы желание. -У меня, например, тоже есть желание создавать иллюзии, но я не умею. Научите? -Обойдёшься. Посмотрел, и буде! Топай до хаты. И своей страшиле передай, чтобы не отлынивала от обязанностей. Болящая, тоже мне. -Почему Вы так хотите от меня избавиться, Аверьян Василич? Неужели Вам не скучно тут сидеть одному? -А почему мне должно быть скучно? -Людям свойственно общаться. Без общения наступает тоска. Вы столько времени прожили в одиночестве. Представляю, каково Вам было. -Не представляешь. И не надо об этом. -Хорошо. Не буду… Просто мы с Вами немного похожи. Я, как и Вы, застрял в чужом мире, где кроме меня людей нет вообще. Есть изгнанники. Но они… Немного другие, что ли. И, если честно, я скучаю по людям. Особенно я это почувствовал в Призрачном районе, где всё было очень похоже на мой родной мир. Но вижу, что Вам это не интересно. Простите. Мне действительно нужно уйти. -Подожди, Писатель, -старик зыркнул на меня из-под бровей. -Ты правда считаешь, что я – человек, а не… Ну, там, призрак, или что-то вроде? -Абсолютно. Вы потеряли тело, но не лишились разума. А человек живёт, пока живёт его разум, я так считаю. -Ну, допустим. Присядь, посиди со мной, если хочешь. -Спасибо, -я уселся на кресло, напротив него. -Чего ты так на меня смотришь? Как на обезьяну в зоопарке, честное слово. -Вовсе нет. Вы меня, конечно, простите за дерзость, но вот я гляжу на Вас и думаю: “Ну не похожи Вы на шамана ни капельки. Я, конечно же, никогда не видел живого шамана. Только по телевизору. В научных передачах и художественных фильмах. Но, всё равно, мне кажется, что Вы к ним не относитесь”. С тревогой в душе, я ждал, что альма разозлится, или обидится, но вместо этого, он простодушно рассмеялся. -Не похож на шамана, говоришь? Хе-хе-хе. Ну, наверное, потому, что я на самом деле никакой не шаман. Дед мой был настоящим шаманом, это да. А я увлёкся этим делом относительно недавно. Ну а раньше, был ярым материалистом, ага. Хотя, почему раньше? Я и сейчас, в общем-то, им остаюсь. Верю, что всё во Вселенной можно обосновать логически, с научной точки зрения. -Шаман-материалист? Но как такое возможно? -О-о-о. Ещё как возможно, Писатель, ещё как возможно. Думаешь я верю во всю эту астральную ерунду? В духов? В какие-то божества? Нет, конечно. Все эти камлания и антураж — всего лишь способ не сойти с ума. Видишь ли, какая хитрая штука получается. Человеческий разум крепок лишь до той поры, пока он в состоянии найти объяснение происходящему. Когда же начинают твориться вещи, выходящие за пределы понимания, то остаётся два пути: Либо рехнуться, в безуспешных попытках постичь непостижимое, либо свести все умозаключения к единому знаменателю, а именно: “Всё, что выходит за рамки обыденности — есть божественное проявление, недоступное простому смертному”. Замкнуть все неразгаданные загадки на Боге — лучший способ избавиться от головной боли, связанной с поиском ответов на сложные вопросы. “Почему всё так случилось?” – “На всё Воля Божья!” Коротко и ясно. -Что-то я не совсем понимаю, причём здесь шаманизм? -При всём, при том же. Шаманство, как и религия, по-сути своей, абстрагирование от науки и замыкание на божественных, или потусторонних проявлениях. Когда попадаешь в такую ситуацию, как я, очень трудно удержаться наплаву. Самое обидное, что на каком-то подсознательном уровне ты понимаешь суть происходящего, но рационально обосновать никак не можешь. Был бы я, к примеру, Ломоносовым, возможно и нашёл бы ответ. Был бы Эйнштейном — нашёл бы его наверняка. Но я не настолько умён. Хоть и дружил с физикой в своё время. Ну, когда ещё был обычным человеком, из плоти и крови. А после того, как это случилось… Я ведь был не один такой. Кому так же “повезло”. Были и другие. Я видел, как они сходят с ума, друг за другом, от безысходности. Превращаются в безумных вампиров, пытающихся утолить свой энергетический голод за счёт несведущих. Я не хотел становиться таким, но чувствовал, что это неизбежно. И тогда, я вдруг вспомнил про своего деда-шамана. Как он учил меня концентрироваться, входить в транс. Как рассказывал про “тонкий мир”, где обитают добрые духи. Раньше я считал это мракобесием и бредом необразованных стариков, но когда самого прижало, и стало понятно, что выхода больше нет, всё, что мне оставалось — это спрятаться за дремучими дебрями дедовских наветов. Благодаря этому, я спасся и сохранил свой рассудок. -Теперь мне всё понятно, -кивнул я. -И, знаете, я нисколько не разочарован, что Вы не шаман, а обычный человек. Напротив. С обычным человеком и общаться проще. Пожалуйста, расскажите мне о себе. -Тебе это правда интересно? -Очень! -Странно. За всю мою долгую жизнь, никого моё прошлое особо не интересовало. А ты вдруг интересуешься. Почему? -Почему?! Передо мной сидит внук настоящего шамана! Единственный выживший иликтинец! Человек, умудряющийся существовать без тела! Мастер, способный создавать иллюзорные миры, и обращающий в бегство огромных экрофлониксов, как крошечных мышек! Вы — уникальный человек, Аверьян Васильевич! И я хочу узнать про Вас как можно больше. Старик был явно поражён моим пламенным обращением. Какое-то время, он даже не знал, что ответить, и я впервые заметил в его глазах неподдельное смущение. -Я даже не знаю, с чего мне начать, -пробормотал он. -Давайте, с самого начала. -С начала? С рождения, что ли? Да ну. Ничего особенно интересного в моей биографии не было. Ну, дед был шаманом, ну и что? Большую часть своей жизни я прожил во вполне современных, городских условиях. У деда с бабкой жил только в раннем детстве. Они были юкагирами. Это такой очень маленький северный народец, который когда-то был многочисленным, но постепенно вымирал, ассимилировался другими народами. Всё дело в менталитете юкагиров: добрых, честных и совершенно не воинственных людей. Испокон веков, юкагирские общины жили в гармонии с природой. Как и другие северные народности, это прекрасные охотники, рыболовы, следопыты и собиратели таёжных даров. Народ простой и неграмотный. Что и понятно. Когда вся твоя жизнь зависит от того, сколько дичи ты настреляешь, или сколько рыбы наловишь – тут уже становится не до интеллектуальных размышлений. Главная задача – пережить очередную суровую зиму, при этом не замёрзнув и не околев от голода. Когда пришли коммунисты, началось повальное насаждение грамотности. До сих пор помню плакат, который висел у нас дома – “Ребёнку место в яслях, а не в тундре!” Ну, так вот, на волне этой пропаганды, детей из общин и стойбищ начали в добровольно-принудительном порядке свозить в райцентры, в интернаты. Среди таких детишек была моя матушка. Девочка не большого ума, зато чрезмерно любознательная. Учиться ей было трудно, но она очень старалась, тянулась к знаниям. Так закончила школу, поступила в Якутский медицинский техникум, и там, во время практики, познакомилась с моим отцом. -Он был доктором? -Да. Очень хорошим, кстати. В Якутск попал по распределению. В итоге, так там и остался. Маму он очень сильно любил. Называл её “моя якутяночка”, хотя она и не якутка вовсе. Крепкая у них семья была. Отец был человеком необычайно умным. А матушка – до самой смерти сохранила детскую любознательность. Муж для неё являлся кладезем знаний. Ну, а тому, в свою очередь, нравилось подолгу разъяснять ей те, или иные прописные истины, как ученице. Поэтому, у них сохранялась полная идиллия. -Вы говорили, что Ваш отец был русским. -Да, русским. Более того, он был упёртый коммунист. -И это не помешало ему найти общий язык с родственниками Вашей матушки? В особенности, с её отцом? -Ничуть не помешало. Там же всё было по любви и по взаимному согласию. А национальных конфликтов в тех краях я вообще не припоминаю. Юкагиры всегда уважали русских, а русские – уважали юкагиров. Может быть, у родственников и соплеменников по материнской линии и возникало какое-то недовольство, касаемо их брака, но в открытую его никто не проявлял. Отца приняли как своего, и он всегда был почётным гостем в юкагирском селении. Меня тоже считали своим. Хоть я и полукровка. Поэтому, нет, никаких проблем в национальном вопросе мы не испытывали. -А как же Ваш отец мирился с тем, чем занимался тесть? Разве в те времена коммунисты не боролись с шаманством? -Боролись. И отец был, конечно же, ярым противником этого дела. Постоянно спорил с дедом, пытался его переубедить, но так и не смог. Всё говорил деду: “Это же мракобесие! Каменный век! Ты меня позоришь! Из-за тебя, на меня все косо смотрят!” А дед ни в какую. “Ничё ты не понимаешь”, -и всё тут. Много раз они так сходились в споре, и всё безрезультатно. Каждый оставался при своём мнении. -Значит, репрессии Вашего деда не затронули? -А что его затрагивать? Он же безобидный был. В последние годы, стало модно рассказывать о том, что всех подряд расстреливали, гнобили в лагерях. Может быть, где-то такое, конечно, и было. За всю страну отвечать не берусь. Но в наших краях борьба с шаманизмом велась преимущественно цивилизованными методами. Ликвидировалась безграмотность, детей заставляли учиться, постоянно проводились лекции среди местных жителей. Даже мой отец несколько раз такие лекции читал якутам и юкагирам. Ну а шаманов, знахарей и прочих колдунов никто сразу в расход не пускал. Перво-наперво, с ними беседовали, и лишь потом, если они не унимались, применяли более жёсткие меры воздействия. Сажали, как правило, только тех, кто имел большую власть над односельчанами. Такие шаманы считались опасными, так как в любой момент могли настроить народ против советской власти. Так же, репрессиям подвергались знахари и знахарки, которые, не имея медицинского образования, занимались врачеваниями. Один раз, отец рассказывал, как в каком-то дальнем стойбище, на реке Лене, уморили молодую женщину, пытаясь вылечить её народными средствами, вместо того, чтобы отправить в райцентр, к врачу. Знахаря, который её лечил травами и заклинаниями, посадили. Было такое дело. Ну а дедушка мой никого не трогал, и угрозы для власти не представлял. Он даже был награждён. Дважды! -За что? Неужели за шаманство? -Нет, конечно. За помощь в сохранении культурного и языкового наследия малых народов. Хе-хе. Ты понимаешь, Писатель, альмы — юкагирские шаманы, отличаются от других шаманов, например, якутских, или эвенкийских. Они не столько жрецы, сколько хранители древних знаний своего народа. Из поколения в поколение, альмы бережно передавали эти знания для потомков. В первую очередь, язык и фольклор. Дед хранил в своей голове столько разных историй, легенд и сказаний, что за всю жизнь не успел пересказать мне их полностью. А сколько песен он знал… Память у старика была — дай Бог каждому. С ним всегда было интересно. За это его все очень уважали. Даже отец. Хоть и не мог смириться с его шаманским статусом. Но самого деда, как человека, он безусловно уважал. И дед к нему относился очень хорошо. Как сейчас помню, после очередного спора, отец, разгорячённый, выбегает из хижины, а дед спокойно говорит: “Василий — умный начальник. Очень умный. Но слышит только свой голос. Слышал бы другие голоса — стал бы ещё умнее”. Он, кстати, его так и называл – “начальник”. По-имени, редко. И только за глаза. В селении отца все так называли. Не только дед. Сколько раз папа говорил деду: “Отец, ну какой я тебе начальник?” А тот всё равно его так называет. Наверное, так юкагиры выказывали ему своё почтение. Может, слово “начальник” для них означало что-то вроде “господин”, или же они у заключённых из окрестных лагерей это обращение переняли — не знаю, обманывать не буду. Важно, что отец с дедом, несмотря на разногласия, крепко дружили, и часто ходили вместе на охоту. Меня с собой не брали. Мал ещё был. Ну а потом, война началась. Отец ушёл на фронт. Мы с мамой остались в Якутске. На время перебрались к деду. Жили у него, пока война не закончилась. Переживали сильно за папу. А дед всё время говорил: “Не бойтесь за Василия. Ворон его бережёт”. Хочешь верь, а хочешь не верь, но отца действительно что-то защищало. Сначала, он воевал с немцами, потом – с японцами, и за всю войну получил лишь одно лёгкое ранение. Бедро осколком зацепило. Вернулся домой только в начале сорок шестого, живым и невредимым. Вот радости-то было! Как только вернулся, сразу увёз нас обратно в Якутск. Хотели и деда с собой перетащить. Как раз в ту зиму бабка померла. Дед было согласился, и переехал к нам, в город, но прожил только полгода. Не по нутру ему была городская жизнь. Уехал обратно в тайгу. Три года ещё пожил в одиночестве и преставился. -А кто его награждал? -Дак, приезжали там. Какая-то бабёшка-филолог. Жила у нас около недели. Занималась изучением юкагирского языка. Дед её консультировал. Ещё приезжали собиратели народного фольклора. Ну как, помнишь, Шурик из “Кавказской пленницы”? Хе-хе. Вот, то же самое. Записывали сказки легенды… -Тосты? -усмехнулся я. -Не-ет, тостов не было. Песни были, это да. Танцы были. Камлания были, с бубном. Культурная программа, в общем. Дед всех очень радушно встречал. От него гости всегда уезжали довольными. Ну а потом и награды, хе-хе, нашли героя. Да-а, дед у меня был большим знатоком в области устного народного творчества. А я, к стыду своему, подкачал. Память дырявая. Почти ничего из его рассказов не запомнил. Одно только в памяти осталось. Дед часто возвращался к “Вороньему эпосу”. -Что это? -Ворон — священная птица. Не только у юкагиров. Но и у большинства северных народов. Он считается создателем мира, первоосновой. Поэтому, именно ему посвящено так много легенд и преданий. -Вы упоминали, что белый ворон — это Ваш тотем. Значит, он помог не только Вашему отцу, но и Вам? -Можно и так сказать. Я до сих пор не понимаю, реальностью это было, или безумием? Когда я заблудился во мраке, когда отчаялся, появился он, и вывел меня на свет. Удивительное дело, Писатель. Слушая истории деда, про духов, обитающих в тонком мире, я считал их небылицами. А теперь, после пережитого, всё больше склоняюсь к мнению, что эти сказки имеют под собой вполне реальную основу. Старик разговорился. А я надеялся, что он вот-вот доберётся до действительно интересующих меня тем: проекта “Затемнение” и катастрофы в Иликтинске. Но дед увлёкся воспоминаниями из своей прошлой жизни. Останавливать и сбивать его с мысли было бы делом неправильным. Он только что нашёл “свободные уши”, чему был несказанно счастлив. Пока он видит во мне благодарного слушателя, а не коварного добытчика информации, у меня есть шанс узнать всё то, что знает он, в полной мере. Вот я и слушал его, не торопя и не перебивая. Дальше, он рассказал мне, как после школы пошёл служить в армию, а после армии – поступил в Якутский Геологический Институт и выучился на геофизика. Работал всё в том же Якутске, женился. Затем, у него появились дети: сын и дочь. На этом, наша беседа закончилась, потому что наступило время сумерек, и мне нужно было спешить домой. Хоть в тот день я и не узнал того, что меня интересовало, возвращался я в приподнятом настроении. Главное, что теперь старик Аверьян мне доверяет.