Генри Хаггард - Она и Аллан Страница 9

Оба разом выступили вперед, выражая готовность на единоборство с зулусом.

— Что? Неужели и у свиней есть честь? — насмешливо спросил Чака. — В таком случае я сам решу этот вопрос. Видите этот ассегай? Я подброшу его вверх — если он упадет клинком кверху, тот, кто из вас выше ростом, получит свободу, а если же он упадет рукояткой книзу, то свободу получит тот, кто меньше!

С этими словами он подбросил ассегай. Глаза всех напряженно следили за тем, как оружие закружилось в воздухе и упало рукояткой на землю.

— Поди сюда ты! — обратился Чака к тому, кто был повыше. — Спеши назад в крааль Македамы и скажи ему: «Так говорит Чака, Лев зулусов. Много лет тому назад твое племя отказалось дать мальчику Чаке кружку молока, сегодня собака сына твоего, Мопо, воет на крыше твоего шалаша». Ступай!

Человек обернулся, пожал руку своему брату и ушел, унося с собой дурное предзнаменование. Затем Чака обратился к зулусу и к воину моего племени, приказав начать единоборство.

Воздав хвалу могущественному вождю, они начали яростно бороться, причем мой единоплеменник победил зулуса. Едва он успел перевести дух, как должен был пуститься бежать, а за ним погнались пять людей Чаки. Однако моему единоплеменнику удалось убежать от них, он скакал, как заяц, и благополучно ушел от них. Чака не рассердился, я думаю, что он сам приказал своим воинам не особенно торопиться. В жестоком сердце Чаки была одна хорошая черта: он всегда готов был спасти жизнь храброго человека, если мог это сделать, не умаляя своего достоинства. Что касается меня, то я был очень рад тому, что мой единоплеменник победил того, кто так зверски убил детей бедной женщины в краале за рекой.

Глава 5. МОПО СТАНОВИТСЯ ЦЕЛИТЕЛЕМ КОРОЛЯ

Теперь ты знаешь, отец мой, при каких обстоятельствах моя сестра Балека и я, Мопо, поселились в краале Чаки, по прозванию Лев зулусов.

Ты, может быть, спросишь меня, отчего я так долго остановился на этом рассказе, столь похожем на все рассказы наших племен? Это ты увидишь впоследствии, так как из этих обстоятельств произошла подобно тому, как происходит дерево из семени, история рождения Булалио Умслопогааса — Умслопогааса Убийцы и Нады Прекрасной, — историю любви которых я хочу вам рассказать.

Дело в том, что Нада была моей дочерью, а Умслопогаас, что известно лишь немногим, был не кто иной, как сын короля Чаки, рожденный от сестры моей Балеки.

Когда Балека оправилась от усталости, ее прежняя красота вернулась, и Чака взял ее в жены, в число женщин, которых он называл сестрами. Что касается меня, то Чака взял меня в число своих целителей и так остался доволен моими медицинскими познаниями, что со временем возвел меня в звание главного целителя. Это был важный пост, в течение нескольких лет у меня появилось много жен, и я стал обладателем большого количества скота. Но звание это влекло за собой большую опасность. Встав утром здоровым и сильным, я не мог быть уверен, что ночью не буду представлять из себя окоченелый труп. Многих своих целителей Чака убивал таким образом. Как бы хорошо они его ни лечили, их постигала одна участь. Неминуемо приходил такой день, когда король чувствовал себя нездоровым или не в духе и принимался за истязание своего целителя. Мне же удалось избегнуть такой участи: во-первых, благодаря моим медицинским способностям, а во-вторых, в силу клятвы, данной мне Чакой, когда мы оба были детьми.

Дело дошло до того, что, куда бы ни шел король, за ним следовал и я. Я спал рядом с его шалашом, сидел за ним во время совета, в битве я находился всегда при нем. О, эти битвы! Эти битвы! В те времена люди умели сражаться, отец мой. В те дни коршуны тысячами сопровождали наши войска, гиены стаями ходили по нашим следам, и все были удовлетворены. Никогда не забуду я первой битвы, во время которой я находился рядом с Чакой. Это было вскоре после того, как король построил себе новый крааль на берегу реки Умллатуза. В это самое время вождь Звиде в третий раз пошел войной на своего соперника. Чака выступил ему навстречу с десятью отрядами[9], впервые вооруженными короткими копьями. План местности был таков: на длинном отлогом холме, как раз напротив нашего войска, расположились отряды Звиде — их было семнадцать. От этой массы чернокожих сама земля казалась черной. Мы тоже расположились на противоположном холме, нас разделяла небольшая долина с ручьем посередине.

Всю ночь наши костры освещали долину, всю ночь песни воинов раздавались на холмах. Наступил рассвет. Волы замычали, войска начали подыматься, воины бодро вскакивали на ноги, стряхивая утреннюю росу с волос и щитов. Да! Они вставали! Вставали и радостно готовились идти на верную смерть. Отряды один за другим становились в боевой порядок. Утренний ветерок своим легким дуновением освежал их. Перья, украшавшие их головы, слегка колебались — эти перья склонялись, как поле засеянной травы, уже готовой к жатве. За холмом загоралась заря смерти.

Она отражалась красным светом на медно-красных щитах. Место битвы тоже приняло красный оттенок. Белые перья вождей, казалось, тоже окрасились багровым цветом. Они знали значение этого цвета, они видели в том предзнаменование смерти — и что же? Храбрецы смеялись от радости при мысли о приближавшейся битве. Что такое смерть?

Разве нехорошо умереть под ударом копья? Что такое смерть? Разве не счастье умереть за своего короля? Смерть есть оружие победы! Победа будет невестой каждому из них в эту ночь. О! Как нежна ее грудь! Чу! Раздается воинственная песнь «Ингомо», звуки которой приводят в исступление бойцов. Она сначала звучит слева и, как меч, перекатывается от одного отряда к другому.

Вдруг Чака гордо выступил из рядов в сопровождении меня и своих военачальников. Он гордо ступал, как большой олень, в глазах его отражалась смерть, он втягивал в себя воздух, раздувая ноздри, и в воздухе этом носились смерть и убийство. Но вот он поднял свое копье, и сразу наступило полное молчание, только звуки песни еще перекатывались по вершинам холмов.

— Где же дети Звиде? — громким голосом закричал он голосом, похожим на рев быка.

— Там, внизу, отец! — отвечали воины.

Копье каждого воина указало на долину.

— Что же они не выступают? — снова закричал он. — Не стоять же нам здесь до старости!

— О, нет, отец! — ответили все сразу. — Начинай! Начинай!

— Пусть отряд умкандлу выступит вперед! — закричал он в третий раз.

Лишь только он произнес эти слова, черные щиты умкандлу выдвинулись из рядов войска.

— Идите, дети мои! — воскликнул Чака. — Вот неприятель. Идите и больше не возвращайтесь!

— Мы внемлем, отец! — ответили они в один голос и двинулись по откосу подобно бесчисленному стаду со стальными рогами.

Вот они перешли поток, и только тогда Звиде как бы проснулся. Ропот пронесся по его войску, копья засверкали в воздухе.

У-у, вот они идут! У-у, они встретились. Слышен гром их щитов! Слышны звуки воинственной песни!

Ряды колышутся взад и вперед. Умкандлу отступают — они бегут! Они кидаются назад через поток, правда, их только половина — остальные мертвы. Рев ярости раздается в рядах войска, один только Чака улыбается.

— Расступитесь! Расступитесь! Дайте дорогу красным девицам умкандлу!

И с поникшими головами они проходят назад.

Чака шепотом говорит несколько слов своим приближенным. Они бегут и также шепотом передают приказание Менциве-полководцу и остальным начальникам отрядов.

Вслед за этим Два отряда стремительно спускаются с холма, другие два отряда бегут направо, а еще два отряда — налево. Чака стоит на холме с тремя остальными.

Снова раздается звук сталкивающихся щитов. Вот это люди! Они бьются! Они не бегут! Один неприятельский отряд за другим кидается на них, а они все стоят. Они падают сотнями, тысячами, но ни один не бежит, и на каждом из павших лежат по два мертвых тела. Ого! Отец мой, из этих двух отрядов ни один воин не остался в живых. Это были все мальчики, но все дети короля Чаки. Сам Менцива погребен под грудами своих мертвых воинов. Теперь больше нет таких людей. Вот они убиты, все успокоились.

Однако Чака все еще стоит с поднятой рукой. Он зорко оглядывает и север, и юг. Смотри! Копья блестят среди листвы деревьев.

Передние ряды нашего войска сошлись с крайними отрядами неприятельского. Они убивают, и их убивают, но воины Звиде многочисленны и храбры! Мы начинаем терять слишком много воинов.