Пятница нон-стоп (СИ) - "Motoharu" Страница 28

Дима обнял Александра за шею и блаженно зевнул.

- Покатай меня, большая черепаха.

- Как твоей душеньке будет угодно, птица моя в небесах.

- Я свободееен… - протянул Дима, чувствуя, как его поднимают с пола, берут на руки, так легко, словно он впрямь весит как ребёнок. Словно он и есть ребёнок. Избаловали.

В спальне два больших кресла, покрытые велюром, тёмно-бордовые, мягкие. Дима подтолкнул Александра к креслу, сел на его бёдра, упёрся коленками в спинку. Посмотрел глаза в глаза, улыбнулся, заметив маленькую родинку у правого крыла носа, совсем маленькая, смешная. Хочется поцеловать её, но Александр наклоняет голову, прислоняется лбом к Диминому плечу. Шелест разрываемого пакетика и сдержанный выдох. Дима закусывает губу, приподнимается на коленях, позволяя Александру двигаться свободнее. Прохладные влажные пальцы проходятся между ягодиц, раздвигая, лаская чувствительную кожу. Дима дышит тяжело, громко, кусает губы. Смотрит на Александра, любуется его сосредоточенным лицом, он всегда в первую очередь заботится о Диме, а потом уже о себе. От этого особенно сладко и горячо, и хочется целовать его бесконечно.

- Саша… - шепчет Дима, ласкаясь, неловко пытаясь подыграть, помочь… Александр перехватывает его пальцы, кладёт себе на плечи, предлагая не мешать. – Противный… - смеётся Дима и покорно позволяет себя подготовить. По внутренней стороне бедра медленно сползает капля, ниже, ниже… Щекочет, распаляет, Александр перехватывает её пальцем, ведёт наверх. Потом прижимает Диму ближе, поддерживая, направляет.

- Не спеши, - шепчет Александр, едва слышно. Просит… Дима стонет протяжно, жалобно, опускается как можно медленнее, - немного больно - пытается расслабиться. Но тело реагирует по-своему, ему страшно, оно сжимается, не пускает. Дима шире разводит ноги, двигается чуть быстрее. Охает, сдавливает пальцами спинку кресла, царапает велюр. Александр подаётся навстречу, перехватывая инициативу, задаёт свой ритм. Тело скользит по телу, влажное по влажному, горячее по горячему, удваивая, утраивая, умножая возбуждение. Дима почти ложится на Александра, позволяя ему управлять процессом, вести. А потом Александр замирает под ним, вдруг обнимает крепко-крепко, шепчет что-то бессвязное, Дима никак не может расслышать, в ушах гудит от подступающего оргазма, тело мелко дрожит, нужно ещё чуть-чуть…

- Саш… - зовёт Дима, пытается потереться, хоть как-то прекратить эту агонию. Иначе он умрёт…

- Подожди… Дима, подожди… ещё немного. Мой горячий мальчик, моя любимая птичка, никто больше не обидит тебя…

- Са… ша, садист… - хмельно смеётся Дима, и мгновенно затихает, как только Александр берёт его в руку, сжимает и скользит быстро, уверенно, всего несколько движений, и плотное покрывало застилает весь мир.

Дима положил ногу на бедро Александра и раскинул руки в стороны, потянулся. Попытался нащупать в темноте подушку – не получилось. Всё куда-то упало. Перевернулся на бок, послушал размеренное дыхание Александра, полюбовался его мужественным профилем и вновь заснул. Ему снилось, что Александр аргументированно нёс какой-то бред про размножение птиц, и Дима смеялся над его словами и полосатым колпаком, который тот зачем-то надел на себя для убедительности.

Часть 10.Только ты.

Дима открыл глаза, и в груди всё резко сжалось, перекрывая ток крови - застучало в висках. Другая комната, чужая, незнакомая. Потом проснувшееся сознание расставило всё по своим местам – это дом Александра, его спальня, плотно задёрнутые шторы, и Димин телефон сверлит стол, надрывается. Лида звонит, на дисплее подмигивает зелёный смайлик.

- Да? – голос со сна хриплый: в комнате прохладно. Дима заворачивается в одеяло по самые уши, зевает. Сознание медленно, но верно уплывает. Не выспался.

- Димочка, - тянет Лида, вкрадчиво, сочувственно. Информация о взрыве уже дошла стопудово. – Ты там как? Если что-то нужно…

- Я тут нормально, - прохрипел Дима, и тут же поспешил прочистить горло. Попытался проснуться окончательно. – Сплю.

- Извини, что разбудила, просто только сейчас узнала… Бедняжка… И где ты теперь? Если что, можешь у меня перекантоваться. Всё, чем могу…

- Лида, - Дима выполз из-под одеяла, чувствуя, что эта утренняя порция жалости абсолютно не к месту. Что теперь лясы точить? Случилось и случилось, дальше надо смотреть. Всегда нужно смотреть вперёд. – Прекрати это нытьё. Я жив-здоров и даже с машиной остался. Поживу пока у Саши, а потом что-нибудь придумаем. Не волнуйся, мир не без добрых людей, помогут.

Лида засмеялась, а потом опять что-то заныла про то, какой Дима бедненький, маленький, и как это страшно вот так остаться ни с чем. Врагу не пожелаешь.

- Я не один, - только ответил Дима, выпутываясь из одеяла и усаживаясь на кровати по-турецки.

- Знаю, что не один, - вздохнула Лида. – Но и мне пожалеть охота. Не всё Владимировичу… Он сегодня вообще какой-то страшный всё утро ходит, я даже в кабинет к нему зайти боюсь.

- Ругается? – Дима поцарапал ногтями одеяло. Представить Александра повышающим голос на кого-то оказалось нереально.

- Да нет, если бы… Они с Всеволодом Игнатьевичем заперлись в директорском кабинете на час, а потом Владимирович вышел и сказал, что его ни для кого нет… Димка, но он так страшно это сказал, что я до сих пор под впечатлением хожу.

- А почему страшно-то? – Дима и сам почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Он понимал Лиду, каким-то шестым чувством. Тем самым, что каждый раз бьёт тревогу при надвигающейся опасности.

- Он готов был убить директора. Я реально подумала, что сейчас он достанет пистолет и молча вкатит ему пулю в лоб, в самом начале рабочего дня. И ничего ему за это не будет. Дим, ты меня извини, если я что-то… но я правда так испугалась. Может, тебе не стоит с ним?.. Ты не боишься?

- Лид, ты параноишь, - серьёзно ответил Дима и крепко сжал одеяло. Конечно, Александр столь хладнокровен, что способен на многое, но убивать человека… это уже слишком. Но дело было не в способности на убийство, совсем не в ней. Лида испугалась другого, того, что словами не передать. Это на уровне инстинктов, чутьё, как у животных. Люди хоть и высоко организованные существа, но и животное начало никто не отменял. – Ничего он не сделает ни директору, ни тебе, ни мне… он же не киллер.

- Конечно, тебе лучше знать, ты с ним рядом находишься… Просто я вот реально подумала, что он может убить любого, и никто его не остановит и не накажет. Дима, это же мафия, сеть, всё завязано. А мы как пешки, глупые маленькие пешки.

Дима нервно усмехнулся, перехватывая телефон в другую руку, и почесал коленку, на которой красовался неожиданный синяк.

- Уверяю тебя, Лид, даже если всё так, как ты говоришь, то им до нас нет никакого дела.

Лида помолчала, а потом продолжила тихо и вкрадчиво. Дима аж вздрогнул от того, насколько её манера напомнила Лялькину.

- До меня-то, может, и нет, я за тебя переживаю.

- Лид, я уверен, что ничего подобного больше не повторится. Он обещал.

- Господи… я тоже, Димка, я тоже хочу ему верить. Пусть он окажется богом… - тихо выдохнула она в трубку, потом собралась и уже бодрее продолжила: - Ты отпуск возьмёшь?

- Да, недели на две, чтобы всё тут восстановить и немного отдохнуть.

- Ну молодец. Если что… ну ты знаешь, я всегда на связи.

- Знаю, спасибо, что позвонила.

- Ещё раз с добрым утром, Димик.

На кухонном столе красовалась записка. Инструкция по эксплуатации холодильника, в котором стоит много всяких вкусностей и полезностей, главное, набраться мужества и всё это дело разогреть в микроволновке. Дима поплыл от нежности. Прям как в детстве, когда мама писала записки, уходя на работу, целые свитки на вольную тему. После рекомендаций к завтраку шли рекомендации по жизни. В 14:00 придёт Эдик с каталогами одежды, в 15:00 нужно подойти к паспортному столу, в 16:00 сходить в квартиру - дать распоряжения по ремонту. «В 18:00 ждать меня и скучать».