Набор преисподней (СИ) - Рицнер Алекс "Ritsner" Страница 29

— До свидания, — не соглашается Тим и выходит из кабинета.

IV

В четверг, когда Тим является в библиотеку, Софья провожает его взглядом с тревогой: рыжий впервые не пришел. Тим ответственно обходит стеллажи, заглядывает в зал для отчетности, листает книги в поисках записок, листает книги просто так. Садится читать, но читать у него не выходит.

Много ли надо, чтобы нарушить обещание? Отступной путь — к еще одному человеку. Не все же Стаху возиться с Тимом, ковыряясь, что у него там с едой, с толпой, с одноклассниками, с мамой…

V

Стах опоздал. Он влетает в библиотеку и врезается в Тима на выходе. Извиняется. Хватает его за плечи, словно Тим должен упасть. Улыбается во все тридцать два — еще не отошел от науки. Тим замечает, что у него чуть выдаются вперед клыки и уходит в себя.

— Блин, Котофей, мы «потерялись». Ты знаешь, что такое интерференция света?

Тим слабо мотает головой — и не слышит, что интерференция — это когда свет ведет себя как волны и разбивается на множество ярких и темных полос.

Наверное, он дурак. И отнюдь не от того, что сейчас — не вникает в одно из самых интересных физических явлений. Ему просто на секунду показалось… Хотя какая теперь разница?..

Домой они идут вместе, и Стах никак не может замолчать. Как будто с Антошей говорить на эту тему ему мало. У Тима растет неприязнь и к свету, и к интерференции, и к тому, к чему Стах только-только пробирается — к квантовой запутанности: она своей стихийной неопределенностью, он убежденно заявляет, точно понравится Тиму. Но тот обрывает на полуслове:

— Арис. Я устал от твоей физики. Давай не со мной, — и ускоряет шаг.

VI

Он мог бы сказать мягче, мог бы попросить поговорить о чем-то другом, мог бы сказать, что ему не так уж интересно. А он просто опять оттолкнул и ушел, как будто это в порядке вещей.

Стах гордый, у него полно своих хлопот. Он не видит, чем мог задеть Тима, скорее — Тим его задел.

В этот раз Стаху легче оправиться, без записок, без упрямства, без наведения мостов. Он просто погружается в учебный проект с головой, общается с Антошей и по четвергам не бывает в библиотеке после уроков — он уходит в гости работать над проектом.

Там, в гостях, он слышит, как в соседней комнате Антошина мать щебечет с его собственной: их радует плодотворная дружба, их радует их увлеченность, их радует конференция. Во всех отношениях — полезное знакомство. С ответственным отличником Антоном Шестаковым. Не какой-нибудь прогульщик Тимофей с букетом неврозов.

VII

У Антоши дома есть приставка. Заучившись до одури, он решает: пришло время отдыхать. Обходит Стаха по всем параметрам, ликует и заявляет:

— Хоть в чем-то я тебя лучше.

Стах уставляется на него разочаровано-впечатленно, разомкнув губы.

— Что? — усмехается он и снова — высокомерно. — Серьезно? Игрушки?

— Это индустрия будущего. Знаешь, какие люди деньги на «игрушках» рубят? А какие еще будут?

Где-то на этом моменте Стах осознает, что Антошу из рамы ему не вытащить при общении не по физике, как бы он ни старался, потому что Антоша напоминает ему о той дюжине рам, через которые на Стаха смотрят в семье.

VIII

В среду Тим на пересдачу не является. Уже к концу недели, перед самой конференцией, Стах хочет переступить через гордость, чтобы спросить, придет ли он. И не решается. Тим ведь устал от его физики.

Стах звонит бабушке с дедушкой. Мысль о том, что делиться хочется с другим человеком, задвигает в пыльный угол. Скороговоркой объясняет суть минувшей недели в подготовке проекта. И ему вроде приятно с Антошей работать, но только — работать. Когда произносит, становится паршиво и промозгло, как будто Тим его лишил чего-то важного и нужного. Уже подкрадывается осознание, что свернул не туда, но дело нужно закончить, а потом уже во всем разбираться.

Ни имени Тима, ни упоминания о нем все еще не звучит в этом доме. Стах обходит стороной то, о чем говорить ему хочется больше всего, как будто именно это и нужно скрывать от глаз, как будто это слишком дорогое, чтобы обличить в слова, чтобы словами обесценить.

IX

Стах выискивает Тима в актовом зале, где все-все собираются, пока не разбежались по секциям, и запоздало вспоминает, что тот не любит больших скоплений народа и на концертах не бывает.

Он теребит в руках программку, где написано его имя рядом с Антошиным, и утешает себя тем, что Тим, если захочет, найдет. Он ждет все четыре выступления перед своим — и не дожидается.

Слаженной командой Стах с Антошей выдают все, что хотели: и хорошо отрепетированную речь, и световые полосы, и гвоздь программы — маленькую проекцию с фигурки головы Ньютона. Улыбаются и сверкают глазами, отвечая на вопросы, и члены жюри улыбаются вслед за ними.

В работе все проблемы отступают. Но затем работа кончается. Это был финиш. Стах выполнил проект, завершил.

Они получают первое место, но это уже — вторичное, лишнее, муторное продолжение. Оно не вызывает больше отклика. По крайней мере, у одного.

Антошу распирает от гордости, и он позирует на камеру, обнимая Стаха за плечи. Стах улыбается в объектив по привычке. Он знает, зачем сделал проект, но не знает, зачем победил.

Мать гордится им всю дорогу до дома. Засыпает восторгами: «Аристаш, вы так хорошо сработались! Такая презентация! Самая лучшая». Он в курсе, что «самая лучшая» объективно, но все равно не верит матери, все равно не хочет ей верить.

Дома отец говорит: «Это же ваша внутренняя, не международная. Чему здесь впечатляться? Легкое первое место. На международной выиграет — тогда и похвастаешь». Стах согласен с отцом. Просто потому, что он не чувствует ни капли радости.

Он валится на кровать и говорит, что устал за неделю. Но надолго без дела его не оставляют, и ему снова приходится заводить мотор где-то в глубине себя.

Он ждет, когда не сможет. Ему отчаянно хочется сломаться. Но все снова встает на свои места — и вот кипа учебников с тетрадями, и завтра очередной день, такой же, как и остальные.

========== Глава 23. Потерянные ключи ==========

I

Антоша всем растрепал, что они заняли первое место, и теперь считает Стаха — почти законно — своим корешем. Стах не разделяет восторга и в обед сбегает в северное крыло.

Он отчего-то долго ждет, прежде чем подняться. Спускается вниз, бродит по коридорам, пытается собраться с мыслями. У него колотится сердце, потому что, может, он боится, что в очередной раз Тим оттолкнет его.

Появляется Стах уже на середине перемены. Замирает на предпоследней сверху ступеньке и смотрит на застывшего Тима с обидой и вызовом.

Тот опускает сначала взгляд, а затем руки с пирожком, разломанным надвое. Сникает.

Стах не знает, как заговорить с ним. Но проходит. Но садится рядом. Ищет в рюкзаке очередное пирожное. Молчаливо тянет — и не отслеживает реакцию. Тим берет и прижимает к себе. Тихо интересуется:

— Как прошла конференция?

— Мы всех покорили. Или, скорее, квантовая механика. Было не разобрать…

— Я не сомневался, — слабо улыбается.

Стах уставляется на него и размыкает губы. Ему так много нужно сказать, и ни слова не выходит.