Быстрая связь (ЛП) - Эриксон Меган Страница 30

Он не был Джейком, который переступил все границы, чтобы меня удержать. Чем окончательно оттолкнул. А я больше не был тем человеком, который позволил Джейку зайти так ужасающе далеко. Надя была права. Мне было необязательно продолжать жить такой жизнью.

Он пробыл у меня в доме от силы пару секунд, а я уже целовал его, как перед концом света. Сейчас, когда мольбы перекрыли мне горло, коммуницировать с ним как-то иначе я просто не мог.

А Доминик… он без колебаний прижался ко мне, такой живой и горячий. Поступать с ним вот так было подло, но остановить себя я не мог. За без малого сорок лет моей жизни это был один из тех считанных случаев, когд я начисто утратил самоконтроль.

И все из-за него.

Он оттянул мои треники и стиснул мой член — без всякой нежности, грубо, — а я стянул с его плеч подтяжки, и его брезентовые штаны вместе с боксерами сползли вниз.

Может, он споткнулся в своих тяжелых ботинках, а может его толкнул я, но в следующую секунду он уже лежал подо мной на полу с задранными коленями, а в его вход упирался мой член.

Его бейсболка давно слетела, влажные от пота светлые волосы растрепались.

— Дай ощутить тебя.

— Презерватив. — О, я все-таки оказался способен произнести — или, скорей, прорычать — членораздельное слово.

— Если ты будешь не против, то он нам не нужен.

Я застыл, и на кончике моего члена проступила капелька смазки. Я фантазировал, как вхожу в него без защиты, не один день, и вот Доминик был готов это сделать. Но был ли готов я сам?

— Почему?

— У меня сто лет никого не было. С тех пор, как я вернулся из армии, был только ты. — Он смочил губы, и в его взгляде вспыхнула страсть. — Если только помимо пятниц со мной, у тебя нет аналогичных суббот с кем-то другим, и ты не такой осторожный, как утверждаешь.

— После первого раза с тобой я ни к кому больше не прикасался.

Доминик, удерживая себя под коленями, запрокинул лицо, а я провел членом по его входу. Без смазки я обычно не действовал, но он не хотел прерываться ни на минуту. И я тоже. Поэтому я как можно лучше смочил нас слюной и медленно, чтобы он прочувствовал каждый дюйм, вошел внутрь. Когда его мышцы сжали меня гораздо крепче, чем раньше, я чуть не взорвался. На его лбу проступил пот. Явно испытывая дискомфорт, он стиснул зубы, но лишь подтянул колени повыше к груди.

— Дай ощутить тебя, — повторил он глухо и хрипло. — Господи, сколько же я об этом мечтал.

Этим он заставил меня рвануться вперед и погрузиться в него до упора. Заниматься сексом на голом полу было не слишком удобно, но спустя несколько медленных толчков я забыл о твердых досках под своими коленями и сосредоточился на его теле — таком гибком, податливом, идеальном.

Когда он начал ласкать себя, я понял, что он уже близко. Мои бедра дернулись, и я со стоном излился.

— О да… — прошептал он, когда нас покрыли горячие, липкие струи его кульминации.

Тяжело дыша, я вытащил член и пришел в чувство только после того, как его взгляд прояснился, и он отвел глаза вбок.

Черт.

Все-таки я это сделал. Он забежал ко мне, готовый отправиться на свидание с другим парнем, а я овладел им прямо около двери. Что со мной было не так?

Какое-то время мы с ним лежали, вцепившись друг в друга, но в конце концов его тело застыло, и он выкатился из-под меня. На его лице вместо обычной усмешки была напряженная маска. Пока он надевал брезентовые штаны, я, проклиная свои протестующие колени, тоже поднялся.

— Доминик…

— Как же низко я пал. Пойду сейчас на свидание с другим парнем сразу после того, как ты в меня накончал. — Он потряс головой и бросил на меня острый взгляд. — Ты знал, что я не смогу перед тобой устоять, но все равно решил испоганить мне вечер. О нет. Ничего особенного не намечалось, потому что этот парень обычный урод…

Моя кровь воспламенилась от ревности, и я схватил его за плечо.

— Ты никуда не пойдешь.

Он напрягся.

— И почему же?

Кроме семьи мне за всю жизнь была дорога только армия, но ее у меня отняли, и я огромным усилием воли приучил себя не переживать ни о ком и ни о чем, кроме детей, Нади и своего бизнеса. Однако теперь — когда чувства к Доминику не проходили, когда без него я страдал — этот подход для меня уже не работал.

Я резко вдохнул.

— Ты не пойдешь на свидание с этим типом. Ему нельзя тебя трахать, нельзя притрагиваться к тебе и стопроцентно нельзя видеть тебя в этой одежде.

Его глаза чуть не выскочили из орбит.

— Люк…

— Да он наверняка обычный ушлепок, который учился сексу по порно и трахается, словно двинутый кролик. Он не заметит, до какой степени тебе хочется нежности после секса, и уж точно не будет приносить тебе сэндвичи!

Последнее я уже проорал Доминику в лицо, но он даже не дрогнул. Даже не шелохнулся.

— Я… — Дьявол, ну почему сказать это было так сложно? Я же знал, точно знал, что правильный человек для него — это я. Ведь это я, а не кто-то другой, знал, что он любит. Это я разговаривал с ним по полночи и ждал его утреннюю болтовню, его глупые мемы, дурацкие шутки. Это я воодушевил его бороться за свое будущее и не слушать отца. Я, а не какой-то левый придурок. — Я хочу, чтобы ты был моим. Только моим. А я… я буду только твоим. Я больше так не могу. Не могу притворяться, что мне наплевать, что я не хочу тебя постоянно, что могу выбросить из головы. За полтора месяца все изменилось, и я врал себе, говоря, что это лишь секс. — Я сжал кулаки. — Мне насрать, как ты пошлешь его — напишешь ему или попросту продинамишь, — но ты никуда не пойдешь.

Доминик наконец-то моргнул. Один раз. Второй. Потом неожиданно ожил и оттолкнул меня двумя кулаками. Меня на пару шагов отнесло, затем я восстановил равновесие и приготовился к его натиску. Который и последовал в его фирменном стиле.

— Ты издеваешься? Я дал тебе столько возможностей остановить меня. Сегодня, вчера. Столько чертовых шансов сказать: «Доминик, я тут подумал и знаешь, давай ты не будешь путаться с другими парнями?»

Я нахмурился.

— У меня не такой мерзкий голос.

— Нет, ты дотянул до последней секунды, и после того, когда я потратил весь день на поиск этих дурацких тяжеленных штанов, говоришь, что не хочешь, чтобы я шел?

Я был ублюдком. И смог только кивнуть.

Он указал пальцем на дверь, словно за ней стоял тот его парень.

— Я не хотел идти на это свидание. Он назвал меня твинком и заявил, что ждет не дождется, когда отымеет меня как свою течную сучку, так что общаться с ним у меня никакого желания нет. Если б мне нужен был только быстрый и грязный перепихон, я бы все это время встречался с другими.

Я представил, как Доминика используют как секс-игрушку, и мое сердце оборвалось.

— Господи, Доминик. Умоляю, не надо…

Он насмешливо фыркнул.

— Но теперь Люк Роулингс наконец-то решил, что ему не хочется, чтобы ко мне прикасался другой, и потому…

— Дело не только в этом, и ты это знаешь.

— Да ну?

— Речь не только о прикосновениях. Ему нельзя даже быть рядом. Нельзя даже думать, что у него есть с тобой шанс. Мы оба знаем, что он тебя не достоин.

— Откуда ты знаешь? — с вызовом спросил он. — Ты с ним не знаком.

— Я говорю так, потому что никто в этом треклятом районе тебя не достоин. Кроме меня. — Я не пытался набить себе цену. Я констатировал факт. Переключатель в моей голове и в моем сердце наконец-таки щелкнул, пусть это и случилось не сразу. — И если я правильно понимаю, ты тоже хочешь, чтобы мы были вместе. — Он ничего не ответил, и я решил идти до конца: — Если же нет, то я приложу все усилия, чтобы тебя убедить.

В нем еще чувствовалась настороженность. Это было заметно по его вздернутому подбородку и по тому, как он держался в стороне от меня.

— Ты говоришь все это лишь потому, что не хочешь делиться мной с другим парнем.

— Да, я безумно ревную, но ревность — это просто катализатор, который заставил меня признаться в своих чувствах к тебе. Какая разница, как до меня дошло? Главное, что это случилось. Ревность сгорит, но чувства никуда не уйдут. Если подумать, они появились во мне недели назад. Они есть сейчас. И останутся завтра.