В шкуре героя (СИ) - Киви Джей Страница 40

Я задумался, пытаясь понять — в чем подвох. В сказки я, в силу возраста, уже не верил.

— Хм, признаюсь честно — это весьма заманчивое предложение. Но почему именно я?

— Сценарист — мой хороший друг. Еще до нашей встречи я собирался оказать ему финансовую поддержку в реализации его идеи. Но, как и любой деловой человек, прежде чем согласиться — я изучил материал и прочитал сценарий. На мой взгляд, ты идеально подходишь на главную роль, — Марк невозмутимо пожал плечами. — Считай это редкостным везением.

Я никогда не выигрывал в лотереи и лично не знал никого, кому бы это удалось. Самое простое объяснение — меня хотят купить, но разве я стоил таких денег и усилий?

— Хорошо, а что взамен? — медленно спросил я, глядя в его глаза, в сгустившемся полумраке потемневшие на пару оттенков. Мне показалось, что небрежная бесстрастность в их глубине сменилась на задумчивый интерес и еще какое-то чувство, похожее на азарт, но я ни в чем не был уверен. Темнота, усталость и беспокойство мешали мне оставаться объективным.

— Ничего. У нас будут исключительно деловые отношения. Не стану отрицать, что ты мне нравишься. И секс выступил бы приятным бонусом, но я не собираюсь на нем настаивать. Договор и ничего более. Кстати, если захочешь, то можешь проконсультироваться либо с нашими экспертами, либо со своим юристом. В нашем контракте не к чему придраться: все условия прозрачны и учтены малейшие нюансы.

— Я не хочу тебя обидеть, но в такое трудно поверить, — сухо рассмеялся я, складывая руки на животе. — Так в чем замысел?

— Его нет, — Марк привстал и, взяв с края стола папку, положил ее передо мной. — Вот договор. Возьми его с собой, чтобы изучить. Думаю, для принятия решения недели достаточно. Внутри моя визитка. Если ты не на машине, то мой водитель отвезет тебя.

— Я лучше своим ходом, — ответил я, убирая договор в рюкзак. И вскользь подумал о том, что мне бы сейчас пригодилась способность читать мысли. Похоже, Марк обладал этим талантом в совершенстве — как еще объяснить мою непонятную убежденность в том, что его пронзительные глаза перехватывают на лету каждую мысль и эмоцию? Пожалуй, для одного дня было более, чем достаточно, поэтому я поднялся и, на долю секунды замешкавшись, уточнил: — Если это все, то я пойду.

— Да, это все, — в голосе Марка проскользнуло сожаление. — Может быть, все же передумаешь насчет часов? — когда я покачал головой, он тоже поднялся. — Хорошо, тогда я тебя провожу.

Мы в молчании дошли до дверей. Марк обошел меня спереди и, положив ладонь на дверную ручку, посмотрел в глаза. От его близости кольнуло в груди и по спине пробежал холодок.

— Я рад, что хотя бы цветы остались у тебя. Жаль, что как воспоминание они годятся только пока свежие.

Ничего не ответив, я просто нажал на свободную ручку, раскрывая вторую половину дверей, которая удивительно легко поддалась, и вышел в приемную. Мне-то казалось, что натуральная древесина весит немало, но внешность иногда бывает обманчива.

* * *

Несмотря на поздний час, на улице было довольно оживленно. Как и обычно в центре. Стройная вереница машин, окутанная выхлопными газами, медленно тянулась вдоль улицы как караван механических животных. Солнце не так давно село, и на город опустились сумерки. К вечеру обещали дождь, но весь день отстояла хорошая погода, поэтому казалось, что синоптики в очередной раз ошиблись. Но за какие-то пятнадцать минут, пока я шел до метро, на небо наползли темно-серые тучи, стелясь по земле хищными тенями, и поднялся ветер. Его невидимые лапы гнули стволы деревьев вдоль дороги, точно пробуя их на прочность.

Я глубоко вдохнул тяжелый воздух, наполненный резкими запахами города, к которому сейчас примешался сладковатый аромат влаги, но это не помогло: на грудь давило тяжестью, как если бы кто-то невидимый обхватил меня со спины в попытке удержать и не дать сдвинуться с места. Изнутри поднималась дрожь и проходила по телу нервным ознобом, вызывая мышечные спазмы.

В какой-то момент заморосил дождь, заставляя меня поторопиться. Посмотрев по сторонам, я прикрыл голову рюкзаком и перебежал дорогу, получив от водителей пару возмущенных гудков. Оказавшись на тротуаре среди случайных прохожих, спешащих в разных направлениях, я двинулся дальше и уже возле самого спуска в метро на секунду задрал голову вверх, зачем-то пытаясь увидеть небо. Холодные капли тут же упали на лицо и повисли на ресницах. Я машинально провел языком по губам, слизывая пресную влагу, и сбежал по лестнице вниз.

Мне повезло, и спустя пять минут я уже сидел в вагоне возле окна, поставив рюкзак на колени. Всунув в уши наушники, я включил альбом «Старласт» и с безмерным облегчением вслушался в знакомый бархатистый голос с хрипловатыми нотками. По венам заструились такие привычные и в то же самое время с каждым разом все более сильные электрические разряды: «Я никогда не доверял тебе, моя любимая девочка, моя сладкая детка, свои мечты, потому что они всего лишь отражения мертвых звезд в чернильных лужах ночного города, кривых крышах высотных домов. Но сегодня ночью, только сегодня ночью, я разрисую твое тело своими мечтами, и ты почувствуешь их в себе, как если бы они были твоими. Тебе не убежать, я никогда тебя не отпущу, даже если мне придется все разрушить, чтобы завтра никогда не наступило. А пока ты спишь, я буду называть тебя моей любимой девочкой, моей сладкой деткой. Пожалуйста, никогда не доверяй мне свои мечты — я тот, кто их растопчет, иначе они станут добычей тех холодных звезд, чьи отражения тонут в грязных лужах ночного города…».

Аккорды гитары и звуки синтезатора проходились по коже сквозняком и отзывались под ней же землетрясением. Голос певца вибрировал от пьянящей чувственности, пробуждая в памяти откровенные картинки, и мне пришлось на какое-то время прикрыть глаза, чтобы справиться с глупым стихийным возбуждением, от которого приподнялись волоски на теле, и немного закружилась голова.

Не в силах выдержать эту пытку, я выключил музыку и убрал наушники. В голове наступила тишина, но в груди, вместе со следами музыки, еще билось приятное волнение, все глуше и глуше, постепенно затихая. Мне внезапно захотелось сохранить эти звуки, впитать в себя, но еще больше — заняться с Дензилом любовью, чтобы услышать их новое исполнение. Чистое безумие, учитывая то, что у меня в руках настоящее сокровище — моя мечта, готовая вот-вот осуществиться.

Краем сознания я отметил, как рядом со мной кто-то сел. Судя по массивной фигуре — мужчина. Он положил себе на колени офисный портфель, и тот оказался настолько большим, что занял половину моей ноги. Двигаться было некуда и мне пришлось смириться. Движения поезда отдавались мерным гулом внутри, заставляя тяжелеть веки. Но я упрямо боролся с сонливостью, занимаясь тем, что незаметно рассматривал других пассажиров, время от времени ловя в окне свое собственное бледное отражение. Отвлекал себя, придумывая про них истории: как их зовут, чем они занимаются, куда едут и так далее.

Отражения людей, наложенные на стекло, манили своей яркостью и четкостью, которые усиливала темнота тоннеля. Поэтому я не сразу заметил, что у мужчины в портфеле что-то настойчиво вибрирует, ритмично вжимаясь в мою ногу. Так как у меня не оставалось другого выбора, я решил потерпеть. Под воздействием внешнего раздражителя сон отошел на второй план, и осталась только усталость.

Между тем давление на ноге становилось все сильнее. В какой-то момент я не выдержал и поднял рюкзак, а после на несколько секунд впал в ступор, глядя на чужую руку на своем колене. Прежде чем я успел что-либо сказать или сделать, мужчина вскочил и стал торопливо пробираться к одному из выходов: поезд как раз подошел к остановке. Пару раз беспокойно оглянувшись, наверное, чтобы проверить — не последую ли я за ним, он вместе с потоком людей вывалился наружу, и двери сомкнулись. Чувствуя себя злым и униженным, я все еще пытался оправиться от шока: в первый раз в жизни ко мне приставали, причем никто иной как мужчина.