В шкуре героя (СИ) - Киви Джей Страница 67

В голове плавал густой туман, и даже при отсутствии движения и с закрытыми глазами она продолжала кружиться, а ноги будто и вовсе мне не принадлежали, отказываясь подчиняться. Почти ничего не соображая, я с облегчением прислонился к восхитительно теплому телу, добровольно предоставленному мне в качестве надежной опоры: закинув мою руку себе на шею, Дензил приобнял меня за талию и куда-то повел.

Я с тяжким вздохом прикрыл веки и глубоко задышал, пытаясь справиться с несвоевременным приступом тошноты, но все же успел отметить незнакомую обстановку: похоже, мы приехали по другому адресу. Об этом говорили и нехарактерные для моего подъезда звуки. Все это вызывало вопросы, но мозг, до сих пор пребывая в пьяном бреду, не торопился возвращаться к мыслительной деятельности, о чем предупреждала зарождающаяся боль в висках.

Переступая порог лифта, я неловко запнулся, и с губ невольно сорвалось ругательство. Но только после того, как Дензил засмеялся, меня накрыло запоздалым стыдом. Я скомкано извинился, поднимая глаза к потолку, где лампочки кружились сначала в одну сторону, а потом в другую.

— Ты такой забавный, что у меня не получается злиться на Камиллу, — непонятно сказал Дензил, прислоняя меня к стене.

Просунув колено между моими ногами, он устроил руки у меня на талии, а я снова закрыл глаза, совершенно не понимая, почему он должен злиться на Камиллу, тогда как сам виноват. Но в чем конкретно, вспомнить никак не получалось. В итоге я прекратил попытки, так как у меня были дела поважнее: я наслаждался восхитительным горьковато-свежим ароматом чужого парфюма. Он сочетал в себе прохладу морского бриза и теплый древесный запах сандала.

Короткая прогулка немного привела мысли в порядок, но я не спешил проявлять самостоятельность: мне нравилось, что сейчас внимание Дензила принадлежало мне целиком. И если для этого требовалось изображать излишнюю беспомощность, то я был готов притворяться и дальше. А еще безропотно подчиняться: сесть, когда мне слегка надавили на плечи, чтобы было удобнее снять обувь. И потом подняться, следуя за силой, которая настойчиво увлекала вверх…

Едва не упав, я вцепился в широкие плечи, ощущая на лице теплое дыхание. На секунду прижался щекой к твердой груди и, повернув голову, коснулся губами горячей кожи, жадно втягивая ее запах, смешавшийся с парфюмом. Не сдержавшись, прикусил зубами. Память тут же услужливо подсказала, что я сегодня толком ничего не ел. Но я не успел додумать эту мысль до конца, завороженный вибрацией от тихого смеха.

К моему великому огорчению, я недолго наслаждался своей вседозволенностью: меня развернули и, устроив ладони на плечах, мягко, но настойчиво конвоировали дальше. Очередная остановка, и мое худи потянули вверх, стягивая через голову. Но когда руки Дензила переключились на джинсы, расстегивая пуговицу и следом молнию, я постарался их оттолкнуть. Во мне вдруг взыграло упрямство, которое я вряд ли бы смог объяснить. Ведь даже в таком состоянии я понимал, что перед тем, как лечь спать, следует раздеться.

Наверное, мне просто надоело слушаться. Или таким способом я выражал свое недовольство, вызванное тем, что все мои попытки продолжить дегустацию такой вкусной кожи пресекли на корню, потому что теперь моя «нянька» предусмотрительно держалась сзади. Не знаю, в тот момент я и сам запутался в своих эмоциях, мое настроение стремительно скакало от «очень плохо» до «очень хорошо» и обратно без остановок. Но упорство Дензила все равно пересилило, и в итоге я проиграл, оставшись в одном нижнем белье.

За спиной послышался глубокий вздох. Все также, не проронив ни слова, меня деликатно подтолкнули в спину, задавая направление. Через пару метров опять остановили и привлекли к себе. У меня создалось впечатление, что я участвую в каком-то ритуале. От неожиданного соприкосновения с обнаженной кожей я вздрогнул, а от внезапно полившей сверху воды дернулся и заорал во все горло:

— Пусти, идиот! Вода холодная!

— Не холодная, а теплая, — возразил Дензил, без труда удерживая меня одной рукой поперек живота.

Только вместо того, чтобы обрадоваться, я рассвирепел еще больше.

— Как же я тебя ненавижу, скотина бессердечная!

— Я так и знал, что ты меня узнал, — пробормотал он, прижимаясь губами к моему плечу и ведя свободной рукой вниз по животу.

Температура воды сразу же перестала меня волновать. Я рванулся сильнее, но крепкая хватка Лонга сводила на нет все мои попытки сдвинуться с места, чтобы избежать слишком тесного контакта наших тел. Я все еще был слаб, поэтому у меня не получалось оказать ему достойное сопротивление. Я сам себе напоминал беспомощного котенка, который безуспешно барахтается в лапах тигра, чем изрядно его веселит. Конечно, обиду можно отбросить, как и постараться не обращать внимание на свое унизительное положение. Но что делать с жаром от чужих уверенных прикосновений, когда это все на грани того, что я в состоянии выдержать?

— Немедленно отпусти, — процедил я сквозь зубы, стараясь повлиять на Дензила словесно.

Мой тон был крайне убедительным. Обычно по нему Том сразу же определял, когда чаша моего терпения переполнена и следует спрыгнуть со стола или остановиться на полпути к подушке. Но Том был умным котом, а Дензил, увы, закоренелым эгоистом.

— Хорошо, но чуть позже, — уверил он меня примирительным тоном.

Его пальцы провокационно замерли над эластичным поясом боксеров. Нагревая кожу, они здорово нервировали, не давая о себе забыть и заставляя отчаянно желать большего.

Запрокинув голову, я жадно глотнул воды, нисколько не беспокоясь о ее качестве. Пульс бешено стучал в висках, изображение перед глазами двоилось и расплывалось. Руки и ноги по-прежнему плохо слушались, делая мое и без того неустойчивое положение еще более шатким. Стоило признать, что если бы не Дензил, то я бы наверняка уже давно соскользнул на пол. Но было кое-что, что мешало мне спокойно стоять, принимая его помощь: даже на мой нетрезвый взгляд, он слишком сильно вдавливал меня в свое тело, из-за чего я не мог не испытывать кое-какой дискомфорт. И то, что его вызывало, заставляло сомневаться в чужой бескорыстности.

— Извращенец, — пропыхтел я, задыхаясь от воды, которая случайно попала в нос, когда я сделал еще одну попытку освободиться.

— Упрямец, — вздохнул Дензил и наконец-то отстранился, но вместо облегчения я ощутил укол разочарования. — Если хочешь стоять сам, то пожалуйста. Только не дергайся, — он чувственно провел пальцами по моим рукам вниз от самых плеч до запястий и поднял вверх, помогая упереться ладонями в стену, где черные квадратики мозаики чередовались с золотыми, напоминая чешую фантастической ящерицы.

Воздух за моей спиной замер, и по коже прошелся легкий сквозняк, вызывая неприятную дрожь и страх, что я остался один. Поэтому, когда Дензил коснулся моих волос, меня заполнила радость. Такая сильная, что от нее перехватило дыхание и вновь закружилась голова.

Шампунь пах свежестью моря и хвоей. Дензил массирующими движениями втирал мне его в кожу головы, взбивая в пену. А я тайно млел под его расслабляющими и одновременно возбуждающими прикосновениями. И впервые радовался, что стою к нему спиной, и он не может видеть выражение моего лица. Как и откровенную реакцию тела на свои действия.

Закончив, Дензил тщательно промыл мои волосы под водой. И ненадолго исчез, чтобы затем неторопливо провести ладонями по спине, спускаясь к бокам, и погладить круговыми движениями грудь, с излишним старанием размазывая гель для душа. Ванная наполнилась пряным ароматом бергамота вперемешку с горьковато-сладким шоколадом. И моя выдержка затрещала по швам.

Я закусил губу, тяжело дыша и краем сознания отмечая ноющую боль: то ли из-за недавней травмы, то ли я сам успел ее как следует искусать. И невольно потянулся за руками Дензила, к этому моменту позабыв, за что я должен его ненавидеть. Он хрипло рассмеялся и, пробравшись пальцами под резинку, стянул мое белье, после чего уверенно накрыл член ладонью и провел по нему сверху вниз и обратно, сдавливая в кулаке. Я застонал.