Александр Паршин - Третья мечта

Александр Паршин

Третья мечта

– Папа, расскажи на ночь сказку.

– Сказку!?

– Знаю, ты не умеешь их рассказывать, но завтра мне исполнится шестнадцать лет, хочу в последний раз послушать твою «сказку».

– Насмехаешься над папой? Ладно, попробую.

Он наморщил лоб и задумчиво посмотрел в потолок.

– Папа, не надо вспоминать те сказочки, которые читал в детстве.

– Всё-то ты понимаешь, догадливая моя. Дай немного подумать.

Отец вновь задумчиво наморщил лоб.

– Пап, и не начинай со слов «жила-была принцесса», – в очередной раз прервала его размышления дочь.

– Привередливая больно. Помолчи немного.

Прошло пять минут, прежде чем отец произнёс первую фразу:

– Жила-была девочка…

– Точно такая как я, – с улыбкой продолжила дочь.

– Тебе неинтересно рассказывать, ты мои мысли читаешь.

– А ты сочини совсем-совсем особенную, и страшную.

– Сейчас, попробую. Только не перебивай и не торопи.

Согласно кивнув головой, дочка стала терпеливо ждать.

– Значит так, слушай, – наконец-то, произнес отец. – Жила-была девочка, хорошая, умная. И вот однажды повстречалась она с чудовищем.

– Ой! – весело воскликнула дочь.

– Только явилось чудовище перед ней в образе симпатичного парня. И не догадывалась она, что парень этот прибыл из другого, страшного, мира. Там убийство было его работой, и он постоянно кого-то убивал. Девочку тоже хотел убить, но она ему понравилась.

– Папка, здорово! Но лучше скажи: влюбился в неё с первого взгляда.

– Будь, по-твоему, – улыбнулся отец – Влюбился в неё с первого взгляда. Днем он воевал с подобными ему нехорошими парнями, а вечером приходил к девушке. И понял парень, эта та самая девчонка, которую искал всю жизнь и не хотел больше возвращаться в свой страшный мир. Но его враги узнали об их любви, и заманили девочку в ловушку. Парень пришел её выручать, но врагов было много, и они были сильны и коварны, и погибла девушка вмести со своим любимым.

– Так нельзя! – разочаровано воскликнула дочь. – В сказках добро должно побеждать зло.

– Ты просила страшную сказку.

– И в страшных сказках добро должно побеждать зло. А любовь побеждает всегда. Придумай другой конец.

– Давай пока оставим финал открытым, хорошо?

– Нет, папа, сказка всегда должна чем-то заканчиваться. Придумай что-нибудь.

Отец отрицательно покачал головой.

– Что-то у меня другое не придумывается. Придумай сама. Представь, что она – это ты. Как бы хотела, чтобы всё закончилось.

– Я!? Что ты, папа? – дочь тяжело вздохнула. – Со мной такого не случится никогда.

– В жизни, дочка, всякое бывает.

Секретная часть

Он смотрел из окна «кэпэпэ» на тайгу, думал о службе и мечтал о доме:

«Начало апреля, а снег растаял. Скоро май – и домой. Как эта служба надоела!? Мечтал ведь попасть в «десантуру» или на границу, совершать подвиги, а попал в эту, богом забытую секретную часть. Скорее странную, чем секретную: две казармы и полигон. Полигон и спортгородок у нас отличные, и озеро есть для всевозможных тренировок на воде и под водой. Всё равно, частью её трудно назвать: нас тридцать человек, старший прапорщик Эдик Юдин, повар Яшка и три здоровых парня с кличками вместо имён, вечно куда-то пропадающих. Зато всем этим хозяйством командует, подумать только, настоящий полковник Игорь Иванович Крюков.

Места здесь красивые. Где бы увидел сосны, достающие верхушками до неба? А кедры? Об этом отдельный разговор, если б не они скука была сильнее, а так осенью «шишкуешь», и всю зиму грызёшь кедровые орешки. «Шишковать» – странное слово, сразу даже смысла не понять. Оказывается – это, когда десять здоровых парней берут бревно и со всего размаху ударяют по кедру и на них, словно с неба, сыпется лавина кедровых шишек.

Два года нас учат уничтожать диверсантов в тайге, в горах, на воде и под водой, в самых немыслимых ситуациях. Я со своим отделением смогу уничтожить, по крайней мере, взвод любых головорезов, а с этими странными парнями ни разу не справился, даже если они действовали в одиночку. Похоже, не нас готовят обезвреживать диверсантов, а их для каких-то непонятных целей.

Странное что-то происходит в части в последнее время, парни эти стали пропадать навсегда. Полгода назад пропал Тёмный, вместо него появился Кондор, но и он недавно исчез, затем Шерхан и остался один Тэс. Да и тот неизвестно на кого похож – всё лицо в шрамах, говорят, где-то обгорел и ему сделали пластическую операцию. Теперь этот странный гражданский с проверкой из Москвы, а за два предыдущих года сюда никто не приезжал – к нам никто не имеет право приезжать.

Пусть делают, что хотят – недолго осталось. Как там на гражданке? Светка замуж вышла. Беда небольшая, другую найду, красивее. Быстрей бы вернуться. Зайду домой в «парадке» со значками и лычками старшего сержанта, обмотанными красной блестящей нитью, а в руках дембельская спортивная сумка с альбомом и подарками. И всё это готово, хоть сейчас уезжай».

– Товарищ старший сержант, полковник едет, – отвлёк его от грёз голос «духа» Аршавина.

– На место, бегом! – буркнул Пашка и побежал встречать командира.

Командир части вышел из белой «Волги», развел широкие плечи и направился в свои владения.

– Товарищ полковник, за время вашего отсутствия происшествий в части не случилось. Дежурный по части старший сержант Ревенков, – чётким голосом доложил Павел.

– Вольно! Позови ко мне в канцелярию Юдина и…, – командир на секунду задумался, – сержанта Кончинова. Машину не забудь отогнать.

– Есть! – он козырнул, посмотрел вслед Крюкову и подозвал Аршавина. – Так, «мухой», нашёл Юдина и Кончинова и в «канцелярку» их к полковнику, затем машину отгонишь и помоешь!

Солдат убежал, а Пашка вновь задумался:

«Почему командир вызвал именно Кончинова, он ведь «черпак», а все дела в части решают «дембеля», в основном, он, Андрей Бабин или Влад Галич. Мог бы дело поручить Андрюхе или Владу. Опять что-то не так».

Минут через двадцать он увидел идущего к нему на «кэпэпэ» сержанта Кончинова. Что-то изменилось в нём? Походка непререкаемого авторитета и глаза какие-то хитрые.

– Пшёл в канцелярию! – крикнул тот на своего старшего товарища по оружию.

– Что!? – опять загадки, но глаза «черпака» так и горели от удовольствия.

– Я кому сказал, бегом в канцелярию! – с улыбкой повторил тот.

– Кончинов, жить надоело? – рявкнул Пашка, но сам не зная почему, со всех ног побежал в казарму.

Забежал в канцелярию, столкнулся с сержантом Бабиным, тот сильно ударил его по плечу, затем обнял:

– Пашка, домой! – и убежал.

– Не понял?

В канцелярии за столом сидел прапорщик Юдин и, улыбаясь, смотрел на вошедшего. Молодой писарь что-то писал в военном билете, рядом стопкой лежали другие.

– Старший сержант Ревенков, ты сейчас похож на «дебила», свалившегося с Луны, – весёлым голосом произнёс Юдин – Военный билет на стол и бегом!

– Куда?

– Домой, Паша, домой. На сборы дан час. Тебе осталось, – прапорщик посмотрел на часы, – сорок девять минут. Будешь стоять столбом – поедешь в «хэбэ». Вопросы – есть?

– Ты это, серьёзно? – Пашка бросил на стол военный билет и умчался.

Казарма была похожа на сумасшедший дом: «дембеля» кричали, «духи» и «карантин» крутились вокруг них, исполняя последние приказы, больше похожие на просьбы. «Черпаки», без пяти минут «старики», с ухмылкой наблюдали за происходящим, но за этими ухмылками светилась нескрываемая зависть.

– Холкин, – крикнул Пашка своему «карантину».

– Я? – появился тот, словно из-под земли.

– Во-первых, за всё плохое, что я сделал тебе за эти полгода, награждаю тебя комплектом значков вместе с «хэбэшкой» и дембельскими сапогами. Во-вторых, быстро принёс мою «парадку» и аккуратненько распаковал. Ты, почему стоишь? Бегом! «Дедушка» домой опаздывает. Эй, у кого машинка, шею подравнять? Горячая вода есть?

Через полчаса старший сержант Ревенков «при полном параде» выходил из казармы, рядом шёл Холкин и нёс дембельскую сумку. Все «дембеля» стояли в строю, а перед ними с гордым видом взад-вперёд ходил самый крутой «дух», вернее, уже «черпак», рядовой Жилин. Он злобно посмотрел на Пашку и крикнул:

– Бегом в строй!

– Виноват, товарищ рядовой! – показано испуганным голосом произнёс старший сержант Ревенков. – Этого больше, не повторится.

– Ладно, прощаю в последний раз, – Жилин ещё раз оглядел строй и громко крикнул. – Равняйсь! Сми-и-ирно! Нале-е-ево! Домо-о-ой шаго-о-ом, марш!

Строй «дембелей» сделал первый шаг, и тут же раздались звуки марша «Прощание славянки». Они сделали ещё несколько шагов, и строй распался.

Как трудно прощаться даже с теми, с кем прослужил полгода, а с кем-то ведь и год, и полтора. Паша подошёл к Кончинову.

– Ты, Ильюх, извини, за полтора года всякое бывало.

– Да брось ты, Паш! Пиши!

Они обнялись, пряча в плече друг друга скупую мужскую слезу. Тут появился командир, и отбывающие вновь встали в строй. Полковник обвёл их взглядом и громко произнёс: