Мария Данилова - Заклинательница океанов

Заклинательница океанов

Книга шестая

Мария Данилова

Редактор Тина Лебедева

Дизайнер обложки Мария Данилова

© Мария Данилова, 2017

© Мария Данилова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-9097-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Один

Было слишком темно, чтобы я смогла понять, где именно нахожусь. Одно я знала совершенно точно: я здесь была не одна. А еще на меня волнами накатывал животный страх, которого я никогда раньше не испытывала. Жуткое место. Клетка. Камера смертников для умирающей души.

Вспыхнули два едва заметных, оскверненных тьмой огонька. Я не сразу поняла, что это были чьи-то глаза. В этой беспроглядной мгле, пропитанной страхом и отчаянием, можно было понять только одно: заточение будет длиться вечность.

Света не было вообще. Эти два огонька не принадлежали человеку, они принадлежали его душе.

Его заточенной во тьму душе.

Когда появилось движение, что смогло разверзнуть вечность, я вдруг различила неясные очертания страшных воинов.

Вороны.

Все они окружили того, кто находился внутри. Эта бедная отчаявшаяся душа до сих пор сохраняла в себе желание жить. Это было и страшно и… вызывало чувство гордости. До сих пор, даже спустя вечность, она все еще борется.

Внезапно беспроглядная мгла вокруг зашевелилась. И тут мной завладел первобытный ужас. Это не было простой тьмой, которая окружает тебя в зените нахлынувшей ночи, это было зло. Чистое, неприкрытое зло, которое заполоняло собой все вокруг. Душа, находившаяся в кольце Воронов, была в их заточении.

А уже Вороны находились в заточении тьмы.

Я узнала это зло. Это было то самое зло, которое приходило за тем Царем из прошлого. В этом видении оно было намного страшнее, чем его человеческая личина. А эта личина и сама-то была невообразимо отвратительной и пугающей.

И в тот самый момент, когда я задалась вопросом «что я здесь делаю?», душа пленника внезапно встрепенулась.

Царь. Как же его звали? Виристан. Откуда я это помню? Не важно. Я точно знала, что пленник – он. Ведь зло тогда завладело его душой. Точно…

В не обретённой форме мглы внезапно чиркнула ухмылка, раздался оглушительный звук бесконечного рева природной стихии, как будто тысячи ударов грома объединились в одну нескончаемую уничтожающую песнь. Это было страшно, очень страшно.

Но вопреки всем ожиданиям, это было не тотальное уничтожение.

Это было извлечение.

Вспышка, словно молния, чиркнула в самое сердце тьмы и попала в душу Царя. Вороны дернулись следом. Рэйвин был среди них. Он поймал… что-то невидимое, но смог вырваться следом за пленником.

Спустя мгновение появился Свет. Не достаточный, чтобы рассечь тьму, но вполне ослепляющий, чтобы заставить Воронов привыкать к нему.

Место, в котором они оказались, не было похоже ни на одно из тех, которые я когда-либо встречала. Ничего из того, что я видела перед собой, не было мне знакомо. Это был красивый зал. Пол из неизвестного материала изобиловал молочно-кофейным узором, который едва ли проглядывался за тысячами, миллионами магических символов, начертанных красной краской.

Кровью.

Зал был большим, но из-за этих надписей представлял собой словно коробку, в которую угодили Вороны и… душа.

В центре помещения и самого многослойного круга из символов находился старик в черном балахоне. Он горбился и опирался на палку, которую держал в руках. На первый взгляд казалось, будто он едва держится на ногах. Но на самом деле, пока он читал свои неизвестные мне заклинания, он был бесконечно сильным.

Его голос содрагал стены зала. Каждое его слово отражалось в пространстве, словно вполне осязаемая субстанция.

И только в этот момент у него под ногами я заметила тело. Это был ребенок, на вид ему, наверное, не больше шести лет. Ребенок был мертв, это я знала точно. Но это длилось не долго.

Через время в него вдохнули жизнь, и в его глазах при первом вздохе вспыхнула уже знакомая мне душа Царя Виристана.

Как только это произошло, старик в центре резко оборвал свои заклинания – или это был логический конец? – и в то же мгновение он обнаружил в зале Воронов. Те оставались в расположенных вдалеке от центра специально предназначенных для них кругах.

Попытка была опрометчивой, но они все выполняли приказ. Один из Воронов внезапно резко вырвался из круга, потому что ничто в действительности его не сдерживало, очевидно, собираясь, напасть на старика. Но стоило ему оказаться за пределами круга, как он мгновенно превратился в пыль.

Так погиб первый Ворон.

Этот пример послужил хорошим уроком для остальных, потому Вороны не торопились вслед за своим погибшим братом покидать специально отведенные им границы. Они лишь наблюдали какое-то время за стариком. А мальчик тем временем приподнялся, надышался достаточно, чтобы больше не бояться умереть от нехватки воздуха, а затем взглянул на старика. Тот не медлил ни секунды, сразу же опустился на одно колено, преклонившись пред своим господином.

– Мой Повелитель, – обратился он к своему Царю.

Интересно, почему я не узнала язык заклинаний, но поняла то, как обратился к мальчику этот старик? Могло ли это быть связано с тем, что Рэйвин не знал этого языка? Не знаю, не важно.

Важно было то, что мальчик узнал старика. Поднявшись на ноги, он окинул взглядом испещренный магическими символами пол, а затем взглянул и на Воронов.

– Вам до меня не добраться, – совсем не детская ухмылка появилась на его лице. – Скажите своему Хозяину, что он никогда меня не получит.

Вороны, естественно, не были красноречивы и не дали развернутый ответ в стиле «да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?». Они просто растворились в черных вороньих перьях (когда они делали это синхронно, это выглядело еще более впечатляюще) и все исчезло вместе с ними.

Я открыла глаза и набрала в грудь побольше воздуха. Мне потребовалось некоторое время, чтобы вернуть связь с реальностью. За окном шумел прибой, кричали чайки. Воздух был влажным и жарким. Солнце спряталось за призрачной вуалью мимолетных облаков. Мгновение и берег за стеклом снова залит солнечным светом.

Приятно. Красиво. Спокойно. Безопасно.

Я сделала глубокий вздох и перевернулась на спину. Когда живешь не так долго, представить себе, что происходило когда-то, и насколько великим это все было, почти невозможно. Мало кто может рассказать об этом. Если не живет вечность.

Это был первый раз, когда я заглядывала в прошлое, с тех пор, как Рэйвин добровольно отдал мне камень. Конечно, если не считать моей опрометчивой попытки заглянуть в прошлое искупительницы.

Да, я испробовала эту возможность. Но звать ее «Искупительница» и ждать чуда не получалось. К великому сожалению мне нужно было знать ее имя, чтобы действительно что-то увидеть. Причем не просто какая-нибудь «Клара», нужна была фамилия.

Рэйвин – другое дело, у него имя одно, больше ничего нет, оттого с ним это и работало так просто. Если можно назвать Рэйвина и его прошлое простым.

Еще я пыталась посмотреть на нового Хозяина Воронов через прошлое Баса, но к не меньшему сожалению я начала экскурс с самого его рождения. Рэйвин сказал, что человеческую жизнь мне придется просмотреть практически всю, посоветовал этим не мучиться и пообещал заняться этим сам.

Но в его прошлое после того, как он доверился мне, я заглядывала впервые. Было боязно. Но в то же время – любопытно.

Страшно. Как же меня пугало его прошлое. В этой беспроглядной темноте не было ничего – ни надежды, ни веры, не даже намека на возможность дотянуться до этого. Но Рэйвину было легче. Потому что у него не было эмоций. Он еще не умел чувствовать.

О чем же он думал сейчас?

Он появился неожиданно, как будто услышал мои мысли. Увидев меня, он сразу же все понял. Его глаза налились горечью, страхом. Он словно задавал мне вопрос, на который я и поспешила ответить, чтобы его успокоить.

– Еще нет, – отвечая на «ну, что? Ты увидела то, что я сделал, и поняла, почему я тебе этого не показывал?». – Я видела… – пришлось сделать глубокий вздох, чтобы немного успокоиться. – Царя. Как он освободился. Точнее, как его освободил тот дядька в балахоне.

Я заглянула Рэйвину в глаза. Облегчение длилось не больше мгновения. На самом деле он не мог по-настоящему испытать облегчение, ведь самое ужасное, по его мнению, еще только предстояло. Я уже не спорила по этому поводу, видя его такой взгляд.

А что мне оставалось? Было боязно самой. Но отступать я уже не хотела. Лучше знать всю правду и как-то с ней жить, чем пребывать в блаженном неведении. К тому же я до конца не уверена, что это именно блаженное неведение.

Ага, теперь она говорит про правду! Супер, еще и о себе в третьем лице думаю. Крыша? Ау? Ты куда поехала?