Александр Амурчик - Драйв! Dolcezza. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 5

Драйв! Dolcezza

Цикл «Прутский Декамерон». Книга 5

Александр Амурчик

© Александр Амурчик, 2017

ISBN 978-5-4483-6186-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Новелла первая. Уфа – Стерлитамак

Кофейный мохито

Кофе «эспрессо».

100 мл тоника.

4 листика мяты.

3 дольки лайма.

1 чайная ложка коричневого сахара.

Листик мяты, лайм и сахар растереть в бокале.

В стакан насыпать измельчённый лед, перемешать.

Влить тоник, затем добавить эспрессо.

Долить кофе, стараясь не смешать слои.

Украсить мятой и лаймом.

Хвала Творцу, что время длится

что мы благих не ждем вестей,

и хорошеют наши лица

от зова низменных страстей

Игорь Губерман

1

Наша молдавская зима с её капризной переменчивой погодой – от морозов до оттепелей иногда в январе, а чаще в феврале, – была уже на исходе, когда мой непосредственный шеф, начальник заводского отдела сбыта Песков Алик Наумович, наш отец, кормилец и благодетель, как называли его проводники, позвонив утром по телефону, вызвал меня из дома, пообещав новый рейс. На этот раз, я надеялся, речь шла действительно о дальней поездке, так как предыдущий мой рейс длился всего четверо суток, и за это время мне даже не пришлось выезжать за пределы Молдавии.

Зная, что меня могут опередить шустрые коллеги, также лелеявшие мечту о дальних рейсах, я, не теряя ни минуты, отправился на винзавод. Однако, войдя в автобус, я обнаружил там нескольких своих коллег, направлявшихся туда же, куда и я, так что в контору завода мы прибыли уже небольшой компанией. Дорогой от нечего делать мы сплетничали: вот уже несколько дней весь город будоражили слухи о том, что один из наших коллег-проводников – Валера Карпин, имя которого и без того весьма часто бывало у всех на слуху, убил какого-то человека. Обычная бытовая история: якобы муж, не вовремя вернувшийся домой, застал его в постели со своей женой, из-за чего между ним и Валерием тут же вспыхнула драка. Разъяренный по понятной причине муж, схватив кухонный нож, бросился на любовников, которые, нежась в постели, заметили его лишь в последнюю секунду, но в итоге был убит ударом в грудь того же самого ножа, который Валерий в ходе драки сумел развернуть в сторону нападавшего. Может быть, кто-то и считал эту историю нереальной, то только не я: зная не понаслышке, что Валерий обладает чудовищной физической силой, мне нетрудно было предугадать результат подобной схватки. Мало кто знал, что в юности Валерий занимался борьбой, да еще так успешно, что дважды ездил на всесоюзные первенства. Правда, медалей оттуда не привёз. Став старше, Валерий бросил спорт, но искрометная энергия била из него, не находя выхода, поэтому он ушел в криминал.

В тесном кабинете начальника сбыта к нашему приходу собралось десятка полтора проводников, при этом все вполголоса обсуждали то же самое происшествие. Присоединившись к остальным и тем самым заполнив помещение до отказа, мы стали ждать распределения рейсов. Наконец, хозяин кабинета, Алик Наумович, оторвавшись от своих бумаг, внимательно оглядел всех присутствующих и сказал с явной, нескрываемой радостью в голосе:

– Ну что, ребята, доигрался все-таки наш работник и ваш коллега Карпин? Сколько ему говорили люди, да и я тоже: будь потише, веди себя скромнее, так нет, он еще и к чужой жене в постель полез. Жаль, конечно, что невинный человек погиб… Так ведь и Карпин теперь лет десять нас не будет тревожить, опять отправят его в места не столь отдаленные.

Я, выслушав его, усмехнулся. Злые языки утверждали, что Алик Наумович ненавидел Валерия Карпина лютой ненавистью, так как тот требовал для себя только выгодные рейсы, которые Песков, боясь его, безропотно ему предоставлял.

Остальные проводники отреагировали на слова шефа по-разному: кто-то чесал в затылке, жалея коллегу, другие, особенно те, кто знал Валерия достаточно хорошо или ездил с ним в рейсы, – вздохнули со скрытым злорадством, так как характер у Валерия был далеко не сахар, к тому же он напарников своих, из тех, кто попроще, порой обделял в деньгах, и, кроме того, заставлял выполнять все тяжелые и грязные работы по вагону, а то и вовсе склонял их к содомскому греху, к которому привык, отсиживая в тюрьме свой еще первый срок, кстати, за убийство. При этом следует отметить, что очень многие в нашей фирме побаивались его и в то же время уважали: иные за физическую силу, другие же тянулись к нему за циничный, но острый самобытный юмор, за бесстрашие и бесшабашность, за умение широко гулять и привлекать к себе женщин.

– Ну, а теперь займемся делом, – задумчиво сказал Алик Наумович, вновь склоняясь над столом и начиная листать свою всем нам знакомую потрепанную тетрадь в желтом кожаном переплете.

Ввиду важности момента проводники притихли, некоторые даже дыхание задержали: ведь от распределения рейсов зависело очень многое: первое – сколько времени продлится рейс, ведь у нас порой случались и двух-трехдневные рейсы по республике, но бывали также рейсы, такие, например, как на Благовещенск, которые занимали от полутора до двух месяцев; и второе, главное – будет ли рейс прибыльным: тот же Благовещенск, Мытищи или Барнаул; или «голодным» – на Ригу или, к примеру, Тбилиси. (Что касается двух последних, то я уже имел «удовольствие» в этих городах побывать, как, впрочем, и в двух последних из первой тройки, что, отмечу, мне лично каких-либо значительных прибылей не принесло).

В тишине, установившейся в кабинете, отчетливо скрипнула дверь. Алик Наумович с неудовольствием поднял глаза на вновь вошедшего человека, и внезапно его взгляд сделался беспомощным, начальник сбыта даже растерянно заморгал. Все обернулись к входу – в дверях стоял Валерий Карпин собственной персоной. На нем был коричневый вельветовый костюм, не скрывавший могучего торса, на мощной, остриженной налысо голове размещалась щеголеватая кожаная кепка, с которой он круглый год не расставался, но особенно выделялись его руки – это были мощные руки каменотеса. В общем, Валерия невозможно было с кем-либо спутать.

– Ну что, Алик! – зычно гаркнул он, развалистой походкой проходя на середину помещения и быстрым острым взором ощупывая всех присутствующих. – Какой ты мне рейс на этот раз предложишь? Знаешь что: оформи меня, пожалуй, на Барнаул, а еще лучше – на Благовещенск, надоели все, бля, хочется от ваших морд отдохнуть.

– Я… да, да, я, конечно… – пробормотал начальник сбыта, делая знак своей помощнице – товароведу Маше, которая сидела за соседним столиком и занималась оформлением документов. Затем он приподнялся со своего места, но вдруг как-то странно грудью повалился на стол, и лишь спустя минуту мы поняли, что ему сделалось нехорошо, пришлось даже вызвать скорую помощь, которая увезла Алика Наумовича в больницу. На следующий день мы узнали, что у нашего шефа инфаркт.

На третий день после случившегося, – рейсы из-за внезапной болезни шефа распределяла Маша, – Карпин отправился в рейс на Барнаул, так как на Благовещенск поставок вина в этот период не было, а меня через две недели вместо обещанного рейса на Уфу командировали в Стерлитамак, находившийся там же, в Башкирии, причем в напарники мне опять дали нового человека.

Новенького звали Володя Захаренко. Прежде я с ним не был знаком, да, пожалуй, и не мог быть, хотя мы с ним и были сверстниками: он, будучи четырнадцатилетним подростком, совершил какое-то преступление, за что получил срок и отправился, как говорится, по «ленинским местам». К 28 годам тринадцать из них он провел в тюрьмах и зонах, имея то ли четыре, то ли пять судимостей, при этом он являлся самым молодым в истории Молдавии «полосатиком», – так называют сидельцев в «крытой» тюрьме. Был он роста немногим ниже среднего, очень худ, всегда как йог спокоен, матом не ругался и в свои не слишком еще зрелые годы производил впечатление эдакого умудренного жизненным опытом старичка.

Мы с ним загрузили вином две единицы: «спец» и «бандуру» – 60-тонник. Вино нам досталось нестандартное и некондиционное – так называемое «сухо-крепкое»: 19 градусов крепости, на цвет почти прозрачное, а на вкус обыкновенное сухое, или, как у нас говорят, без добавления сахара и краски. Короче говоря, обыкновенный винный полуфабрикат без названия, с добавлением в него спирта для крепости, и на вкус, надо признать, весьма отвратный из-за полного отсутствия сладости.

Мы с Володей не знали, радоваться нам или огорчаться: с одной стороны, вино было достаточно крепким, вдвое крепче стандартного сухого, только сахарину добавляй, сахарком жженым подкрашивай и продавай, выдавая за обычное – крепленое или десертное; с другой стороны, получи мы чисто сухое, 9-градусное, это означало бы полный провал нашего мероприятия по причине отсутствия спроса у клиентов.