Татьяна Тронина - Дворец для сероглазого принца

Татьяна Тронина

Дворец для сероглазого принца

У спуска, где лыжня уходила вниз, Алексей вдруг остановился и повернул к Кате разгоряченное лицо.

– Нам ведь и так хорошо, правда? – с каким-то особым, серьезным выражением спросил он.

Катя, которая ехала вслед за ним, на миг растерялась – она сейчас думала совсем о другом, но потом собралась и выдохнула с облачком пара:

– Да...

Он некоторое время смотрел на нее, словно ожидая еще каких-то слов, а потом отвернулся и, с силой оттолкнувшись палками от склона, заскользил вниз – только снег зашуршал под лыжами. Туда, где в белоснежной долине, окруженной со всех сторон елями (классический пейзаж для новогодней картинки), возились Мика с Витей и Маринкой.

Мика познакомился с новыми друзьями только вчера, но со стороны казалось, будто они давным-давно друг друга знают. Витя и Маринка – брат и сестра, погодки, вместе с родителями они жили в соседнем номере. Маринке, как и Мике, одиннадцать, а Витя годом младше, и он полностью подчинялся своему новому товарищу.

Солнце медленно опускалось за лес – и от нестерпимого золотого сияния на глаза у Кати невольно навернулись слезы. «Алексей прав – все хорошо, – подумала она, заслоняясь от солнца ладонью в шерстяной перчатке, покрытой мелкими ледяными катышками. – Чего еще желать?..»

Она стояла и смотрела вниз – сын и его друзья играли в снежки, сняв лыжи. Бегали, хохотали, падали... Их вопли и смех временами доносились до Кати. Потом к детям стремительно подъехал Алексей и стал заставлять их вернуться на лыжню. Мика и в него запустил снежком.

Катя засмеялась и стала осторожно съезжать вниз. На лыжах она чувствовала себя не очень уверенно, хотя Алексей перед поездкой в этот подмосковный дом отдыха купил им с Микой самые лучшие, вместе с прочей экипировкой.

Ветер свистел в ушах и холодил лицо, когда она съезжала вниз, слегка согнув ноги в коленях и зажав палки под мышками, острыми концами назад. «Кажется, все правильно делаю!» – мелькнула в голове мысль, и от этого уверенности у нее прибавилось. Она довольно ловко спустилась в долину.

– Мам, молодец! – заорал Мика, а Алексей поднял вверх большой палец.

Дальше дорога шла по лесу, петляя между деревьями. Алексей ехал впереди, прокладывая лыжню, а Катя замыкала шествие.

Солнце еще пробивалось сквозь верхушки темно-зеленых сказочных елей и золотыми полосами ложилось на снег. Катя вдруг вспомнила, что читала где-то – в декабре в среднем бывает всего два солнечных дня. Ясная, не слишком морозная погода держалась уже два дня – ровно столько, сколько Катя с Микой и Алексеем отдыхали здесь. По всему получалось, что они получили лучшее, что можно ожидать от самого темного и хмурого зимнего месяца...

– Снегирь! – взвизгнула Маринка, указывая палкой вверх. – Глядите все – снегирь! С красным брюшком!

– Тоже мне, удивила... – скептически фыркнул Мика. – Тут, между прочим, кабаны бегают!

– Где? – растерялась Маринка.

– Вон – следы от копыт! Да не там, слева!

– Мамочки!.. – перепугалась девочка, вертя головой.

– Мика, прекрати! – сердито прикрикнула на сына Катя. – Нет тут никаких кабанов!

– Нет, есть, – заявил Витя. – Я, кажется, видел одного – вчера утром, из окна нашего номера...

– Ври больше! – возмутилась его сестра. – Почему ты тогда сразу не сказал?

– Ребята, не отставайте! – позвал всех Алексей, который был уже далеко впереди. – Скоро стемнеет...

Темнело и в самом деле очень быстро – до дома отдыха добрались, когда уже опустились прозрачные сиреневые сумерки и на аллеях вспыхнули фонари.

Мика быстро переоделся и убежал – новые друзья обещали ждать его внизу, в холле. Это очень порадовало Катю – обычно сын неохотно заводил знакомства, предпочитая проводить время за компьютером. Бабушка Лиза и тетки – Даша и Нина – не раз предрекали, что «Мишенька еще хлебнет горя с таким характером».

«Завтра вечером скажу им, что я думаю об их предсказаниях!» – злорадно подумала Катя, которая всегда находилась в небольшой конфронтации со своей родней.

– Как я люблю тебя... – сказал Алексей, когда они остались в номере одни.

– Как? – улыбнулась Катя, сев к нему на колени и положив руки ему на плечи. – Ну – как?..

– Безумно. Безумно и страстно! – серьезно произнес он, без всякого намека на театральность. – Ты лучше всех!

И так же серьезно он принялся целовать ее...

К ужину Катя вышла в темно-сером вязаном платье, которое – она знала – очень шло ей. Дополнила наряд светлыми туфельками, которые она не поленилась захватить с собой. Волна темных волос спускалась почти до середины спины... Смесь простоты и изящества – так оценил Алексей внешний вид Кати. Он ревностно относился к тому, как она выглядела, словно был главой государства, чья вторая половина обязана всегда находиться на должном уровне.

Многочисленные аляповатые зеркала в столовой отражали тонкую юную женщину с идеальным, нежным цветом лица, благодаря которому Катя выглядела намного моложе, чем на самом деле. Впрочем, тридцать три – еще не старость. «Ты похожа на эльфийскую деву, – однажды, давным-давно, заявил ей как-то один поклонник. – Вроде бы человек, а вроде бы – нет...» Комплимент был довольно сомнительным, но тем не менее Катя приняла его с благодарностью – она поняла смысл сказанного. Ее красота – сказочная, вне возраста, не от мира сего...

– Где же Мика? – спросил Алексей, подвигая ей стул.

– Сейчас придет... Вот, а ты говорил, что он будет нам мешать! – с укором произнесла Катя. – А его не видно и не слышно...

– Милая, это ты так говорила! – мягко напомнил он.

– Ах, не придумывай... – отмахнулась она. – Кстати, что сегодня на ужин? Я не буду есть эти булки с маслом!

Булочки – чудесные, свежие, ароматные – пеклись тут же, в местной пекарне, и Мика с Алексеем буквально сходили по ним с ума. Впрочем, как и остальные гости дома отдыха. Но Катя никогда не позволяла себе таких излишеств – она ненавидела все, что можно было считать слабостью, и потому искореняла в себе тягу к свежим булочкам, сливочному маслу, румяной корочке на курице, шоколаду и прочему, что портит фигуру. «Это ты от голода такая злая!» – не раз заявляли ей тетки вкупе с родной матерью.

Мика прибежал позже – румяный и взлохмаченный, сразу же набросился на рисовый пудинг со сладкой подливкой.

– А булки где? – Он полез в корзинку, накрытую салфеткой. – Мам, ты ведь не будешь? Я съем твою...

– Ради бога, Мика. Но, умоляю, не торопись так! – обеспокоенно произнесла Катя и попыталась пригладить его непослушные вихры. Мика был светловолос и сероглаз. «Настоящая арийская кровь! – не раз шутил Алексей. – И в кого он только такой...» Но Катя никогда таких шуток не поддерживала.