Франсин Мандевилл - Полночь в Париже

Франсин Мандевилл

Полночь в Париже

1

Существует чертовски веская причина, почему парижане каждый год в конце июля — начале августа толпами покидают свой прекрасный город.

Жара.

Зной волнами плывет от векового камня Готических соборов, над узкими пешеходными тротуарами и широкими — деревья в три ряда бульварами. Искусная кладка фасадов величественных городских зданий впитывает и удерживает жар, прозрачная зеленая вода Сены, плавным изгибом обнявшей сердце города, отражает слепящие лучи солнца Давящая, душная жара при влажности в восемьдесят процентов — по меньшей мере.

Кендра Мартин вслед за своими подопечными шагнула на эскалатор, с трудом заставив себя расстаться с прохладой подземного мраморного вестибюля. Через несколько секунд эскалатор вынес их в стеклянную пирамиду — ослепительно-яркую, жаркую и душную. Это был тот самый знаменитый новый вход в Лувр, вокруг которого по-прежнему кипели споры.

Подопечные Кендры — двенадцать девочек-подростков от тринадцати до пятнадцати лет — учились в частной женской школе в ее родном городе Кармеле, штат Калифорния. Их родители были весьма обеспеченными, а порой и знаменитыми людьми, поэтому она ласково прозвала их «благородными девицами».

Эти семь дней с ними (из запланированной десятидневной поездки по Франции) позволили девушке заглянуть в мир роскоши и беззаботности. Она знала, что такой мир существует, но никогда не наблюдала его так близко. Мир, с которым сама она никогда не сталкивалась. И даже не предполагала, что придется, с иронической усмешкой думала она, причем не в иллюстрированных журналах, не в кино и не в собственном, весьма живом, воображении.

Кендра была старшей из четырех детей в дружной, крепкой семье среднего достатка. Она выросла на тихой улочке, где ее родители владели милым, хотя и скромным домом. А «благородные девицы» жили в дорогих районах — в особняках с бассейнами, теннисными кортами и коваными железными воротами. Кендра с сестрой работали по дому, их братья по субботам стригли газон. А у ее подопечных имелись для этого экономки и садовники.

Они с сестрой до сих пор покупали себе одежду по большей части на распродажах в небольшом универмаге их городка, а не ездили каждый месяц в лучшие специализированные магазины Сан-Франциско.

Кендра, вместе с сестрой и братьями, стремилась, окончив колледж, пробиться наверх и очень гордилась дипломом Калифорнийского университета в Сакраменто. Ее подопечные с первого дня после детского сада попадали в дорогие частные школы и, без сомнения, когда придет время, окажутся в столь же дорогих частных университетах.

Школьные каникулы Кендры были чередой двухнедельных поездок, когда вся семья загружалась в железнодорожный вагон и следовала до места назначения — например, в Большой каньон, Диснейленд или Йосмайтский национальный парк. А «благородные девицы» отправлялись во Францию в десятидневный тур с посещением музеев, соборов, дворцов и прочих памятников архитектуры. Они останавливались в роскошных гостиницах, ездили только первым классом и покупали одежду, подарки и сувениры на суммы, равные месячному жалованью Кендры.

Эти двенадцать девочек обладали тем естественным и непринужденным изяществом, которое в столь юном возрасте достигается только большими деньгами и ранним приобщением к роскоши. Вряд ли Кендра завидовала им, но провести несколько дней во Франции как «благородная девица» было интересно и приятно.

— Ну, куда теперь? — оглядела девушка свою группу. — В музей? В собор? По магазинам?

— Есть хотим! — ответил дружный хор голосов.

— Замечательная мысль. Эти маленькие палочки и сандвичи с камамбером, что мы ели в кафетерии музея, не вполне отвечают моим представлениям о сытной пище. — Кендра посмотрела на плоские маленькие золотые часики, которые пять лет назад получила в подарок от родителей за окончание колледжа, и покачала головой. — Для обеда в ресторане еще рано. Нам нужно что-нибудь типа закусочной, или кафе, или… Я поняла — «Au Pied de Cochon»!

— Ни за что. Я не буду есть в ресторане, который называется «Свиная нога»! — твердо сказала Мэри Ли Тейлор.

Умная, чуткая и доброжелательная, она по праву была лидером среди девочек в этой поездке. Кендра быстро поняла, что на нее можно положиться, не в последнюю очередь из-за неплохого, не хуже, чем у нее самой, французского.

— Но «Au Pied de Cochon» — это фирменный знак целого объединения, — объяснила Кендра. — Они открыты двадцать четыре часа в сутки и знамениты не только свиными окороками, но и другими блюдами, например французским луковым супом…

— И огромными старинными подносами с холодными скользкими устрицами, и морскими улитками, и множеством других жутких океанских тварей, которых надо есть сырыми, — закатила глаза Лайза Перретти под одобрительные смешки других девочек. — Старшая сестра мне все рассказала. Она там ела, когда ездила в Париж два года назад.

— Они делают замечательные профитроли — хрустящие слоеные пирожки, наполненные ванильным мороженым и политые теплым шоколадным соусом, — это на десерт, — соблазняла Кендра.

— Мы хотим поесть по-настоящему, — сказала Лили Уоррен. Самая младшая в этой группе — тринадцать лет — Лили, что называется, «рано расцвела». Сердцем, разумом и душою она была маленькая девочка, а фигурой — двадцатилетняя королева красоты. Ее знойная прелесть жгучей брюнетки в скором будущем обещала стать опасной. Кендра не раз помогала ей в напряженных ситуациях, когда надо было избавиться от непрошенного внимания мужчин вполне зрелых и явно имевших в виду нечто большее, чем просто флирт с маленькой девочкой.

Девушка посочувствовала своему боссу Бобу Уоррену: ему придется изрядно потрудиться, чтобы сохранить Лили в неприкосновенности до совершеннолетия.

— Кендра, ты только не обижайся, — сказала Эми Берк, дочь преуспевающего адвоката, — но мне очень хочется чего-нибудь нормального, без всяких «интересных» штучек…

— Без этих соусов, в которые чего только не намешано.

— Или каких-то непонятных органов животных, и неважно, что они считаются величайшим деликатесом! — Тиффани Льюис (ее мать владела шикарным магазинчиком романтического кружевного белья по астрономическим ценам) оказалась весьма привередливой в еде.

Кендра засмеялась глубоким грудным смехом, звук которого заставил двух французов, увлеченных беседой, повернуться к ней с восхищенной улыбкой, причем в глазах у обоих вспыхнул одинаковый оценивающий интерес.

— Ладно, ладно, вы победили. Так где вы хотите поесть?