Мой босс-тиран, или Няня на полставки (СИ) - Романовская Лия

Мой босс-тиран, или Няня на полставки

Лия Романовская

1

МИРОСЛАВА

Утро как-то сразу не задалось. Вначале сломалась кофеварка и пришлось Мире варить кофе по старинке — в ковшике. Потом обнаружилась преждевременная кончина молока, в результате чего кофе получился кислым и мерзким. В итоге Мирослава забросила попытки насладиться любимым напитком и решила выпить его на работе. Она так торопилась осуществить задуманное, что не обратила внимания на пятно на любимой юбке, а когда все-таки заметила, вернулась с полдороги домой и еще десять минут выбирала другой наряд. В конечном счете опоздала на рейсовый автобус, полчаса топталась на месте в ожидании хоть чего-нибудь и, в конце концов махнув рукой, вызвала такси.

В общем сегодня Мира немного задержалась, но это «немного» грозило большими неприятностями и теперь она, трясясь как осиновый лист, на цыпочках постаралась пробраться к своему столу незамеченной бдительной секретаршей Лилей. Но только разве это возможно? Мира предчувствовала скорую расправу от шефа и, затаившись за монитором компьютера, принялась усиленно делать вид, что работает.

К ней у шефа всегда были какие-то необоснованные придирки, и он уже не один раз делал замечание то за слишком короткую юбку, то за ужасно обтягивающие лосины, то за еще что-нибудь в том же духе. Нет, главное хорошую работу он как специально не замечает, а юбку за полкилометра видит! «Урюк какой-то», — не раз про себя думала Мира и еще круче виляла бедрами, проходя мимо шефа.

— Вот уволит он тебя, будешь знать! — наставительно твердила Катенька — рядовой, но очень хороший бухгалтер, грозя Мирославе красивым наманикюренным пальчиком.

— С формулировкой «За виляние бедрами, да?»

— С формулировкой «За длинный язык»!

— Скучная ты, Катюша, — смеялась Мира и в следующий раз одевалась еще откровеннее, так ее забавляла реакция шефа, который то краснел от распиравшего его возмущения, то смущенно бледнел, словно безусый мальчишка.

Нет, надо отдать ему должное, он и сейчас был безус, вопреки веяниям моды и повсеместно отрытым барбершопам. Правда юнцом там давно уже не пахло. Лев Алексеевич Аверьянов недавно справил тридцателетний юбилей и в принципе был бы весьма хорош собой, если бы не чрезмерное занудство его натуры.

Но шутки шутками, а опоздание опозданием. Когда Мира уже было подумала, что пронесло, оказалось, что нет — не пронесло. Опоздание заметили и это не предещало ничего хорошего. Вскоре ее вызвали в кабине начальника и Мира, мысленно прощаясь со своим рабочим столом и любимыми скрепками, поспешила падать ниц и преклонять колени перед боссом всея фирмы и прочее-прочее...

Лев Алексеевич был как никогда задумчив, и даже не сделал ни единого замечания. Он вроде бы даже не сразу обратил на нее внимание, а когда все же заметил — поманил пальцем и ласково произнес:

— Мне нужна няня. Мира так и замерла с открытым ртом, не сразу найдясь, что ответить. Ну нужна, она-то тут при чем?

— Ну я поспрашиваю у подруг, может кто-нибудь сможет...

— Вы не поняли, Мирослава Сергеевна! — еще ласковее, будто сироп на душу вылил, ответил Лев Алексеевич, — Мне не нужно искать какую-нибудь вашу подругу. С сегодняшнего дня я беру вас на полставки. Не беспокойтесь. это ненадолго. Пока я не найду стоящую няню...

В смысле стоящую? А она что, так, ничего не стоит?

Но спросила она совершенно другое:

— Что значит няней? Но я не умею...

— Да дело нехитрое, вы же женщина... — поморщился шеф, а Мира даже покраснела, как семиклассница услышавшая неприличные подробности разговора старшеклассников на переменке. Кто, кого, когда и как на школьной дискотеке... Вот она тогда так же возмущенно пыхтела и никак не могла поверить, что такое вообще возможно и как же им всем не стыдно!

— Ну конечно, а вы, позвольте узнать, много деревьев посадили? А дом построили?

— По крайней мере один пункт я все-таки выполню!

— И какой же?

— Я выращу сына.

— Ой, удачи вам в ваших начинаниях... — она попятилась назад, к двери, но шеф как-то быстро оказался рядом с ней и своим четко сложенным торсом преградил дорогу.

— Не заставляйте меня подписывать во-о-о-он то заявление... — кивнул шеф, указывая на какие-то бумаги на столе.

Мира возмущенно запыхтела, словно чайник, что готов вот-вот вскипеть, но шеф быстро снял с нее крышечку.

— Мирослава Сергеевна, вы не смотрите, что я такой добрый сейчас. Я ведь и правда уволить могу в случае чего.

Пташкина насупилась и сжала кулачки.

— Ну чего вы так напряглись, а? У меня положение безвыходное — пацан дома один, отправить к нему некого, все сотрудники очень ценные...

Мира вновь чуть не задохнулась от возмущения. Значит все ценные, кроме нее?

— А там мальчик, такой одинокий, маленький...один, совсем один.

Заглянул ей в глаза и сердце Мирославы не выдержало.

— Говорите адрес и что делать нужно, — буркнула она, понимая, что подписала себе приговор в виде чужого богатенького пацана.

— Нет-нет, водитель отвезет вас прямо сейчас. — обрадованно воскликнул Лев, и вдруг немного смущенно указал на ее короткое платье, — Только... Не могли бы вы переодеться?

— Нет!

Аверьянов примиряюще поднял обе руки и подхалимски улыбнулся.

— Ладно-ладно, без проблем!

— Что делать-то надо?

— Ну...я не знаю, покормите там, поиграйте. Что еще делают в таких случаях?

— Вот именно...что? И вообще — я же не умею вот это все... эти дети, как и с чем их едят? Что им можно, что нельзя? Да я даже говорить не знаю о чем... — в последний раз обреченно простонала она, но Лев Алексеевич не привык сдаваться так просто.

— Да чего там уметь? Любая баба справится с шестилетним пацаном!

«Баба?!» — возмущению Миры не было предела. Это за это они, женщины боролись добрую сотню лет, за вот этот вот махровый шовинизм?

— Что за устаревшие стереотипы! Я, между прочим, чайлдфри, чтоб вы знали!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы, между прочим, мой сотрудник. Потом няня. Потом женщина. И только потом какая-то там чайлдфри. Все. Разговор окончен! — твердо парировал начальник, не привыкший, чтобы ему перечили, и Мира с грустью поняла, что бой проигран.

— Будет исполнено, Лев Алексеевич!

В фирме с лозунгом «Живи здесь и сейчас» все давно усвоили — если шеф что-то решил, то вариант только один — в лепешку расшибись, но сделай. Суровый и требовательный Аверьянов может испепелять одним взглядом на месте, а уж уволить любого сотрудника для него и правда не представляет никакого труда. Уволить любого, кроме старой и веселой секретарши Лили, в шутку или всерьез называющей себя той смой внучкой Брик и имеющей непререкаемый авторитет у шефа. Поговаривают, что когда-то она была его нянькой в деревне, куда родители отправляли мальчика «подышать свежим воздухом», но все это всего лишь слухи. Хотя почему бы и нет?!

В курилке и за пределами офиса коллеги давно объединились в одну стаю и называют Льва не иначе как Шерхан, хотя насколько Мире не изменяет память, персонаж Киплинга был тигром, а не львом. Но придумывая кличку ребята особо не заморачивались. Семейство кошачьих? Кошачьих. Плотоядный? Тоже да. Злой как черт? Ну не то чтобы... скорее занудный до посинения. И все-таки, чего еще надо тебе, Мирослава Сергеевна?

Фирма, а точнее целый концерн по производству мягкой мебели под руководством Шерхана процветает и приносит стабильно высокие прибыли уже восьмой год и устроиться в головной офис — большая мечта любого мало-мальски адекватного человека в их небольшом городе. Потому что там, где прибыль, там и приличный доход у сотрудников и всякие плюшки в виде премий, тринадцатых зарплат, профсоюзных путевок в санаторно-курортные места отдыха и... да что и, и так достаточно.

Филиалы во многих крупных городах необъятной позволяют Льву Алексеевичу в любой момент отойти от дел и нанять профессионалов вместо себя, но есть одно «но». Шерхан никому не доверяет, и даже гендиректоров и управляющих в других городах не нанимал бы, если бы только мог раздвоиться, или вообще разделяться на составные части, чтобы только успевать следить за всем происходящим лично. И даже на завод, который находится в их городе, он ездит чуть ли не каждый день, и контролирует качество выпускаемой продукции, количество и сроки. За мелкие промахи Лев Алексеевич лишает премий без раздумий и в зависимости от тяжести проступка. За более серьезные косяки увольняет без суда и следствия. Спорить с ним бесполезно, может выгнать и с волчьим билетом, а потому каждый работник чуть ли не каждый день проживает в режиме ожидания увольнения.