Вредина для мажора - Алекс Коваль

Вредина для мажора

Алекс Коваль. Вредина для мажора

Пролог

Вечеринка пошла не по плану, когда я неожиданно начинаю понимать, что меня шатает. Я выпила не так много, чтобы опьянеть, но танцпол плывет перед глазами, а ноги подкашиваются. В ушах словно вата, и музыка, что вовсю долбит из динамиков, звучит где-то там. Далеко. А в голове ветер. Полное отсутствие мыслей, и только страх. Животный страх от того, что я не понимаю, что со мной происходит.

Кое-как мне удается, хватаясь за стены, добрести до уборной и там, включив ледяную воду, сполоснуть лицо.

Помогает едва ли.

В голове и в висках стук барабанов, к горлу подступает тошнота. Что за черт?!

Дрожащими руками достаю из сумочки телефон и, не попадая дрожащими пальцами по экрану, листаю телефонную книгу. Заряд мобильного всего два жалких процента и глаза уже начинает щипать от подступающих слез. Состояние такое, будто я умираю. Очень плохо. Знобит и трясет, а голова вот-вот расколется, как орех.

Мимо пробегают куча имен, а я пытаюсь лихорадочно сообразить, кому звонить. Но на ум приходит только один человек, что поможет и не будет задавать лишних вопросов. И когда я набираю его номер, мысленно молюсь, чтобы он ответил.

Оседаю на пол, подтягивая к себе колени и прижимаясь затылком к холодной стене, зажмуриваю глаза, перед которыми все плывет. Жду. Мысленно считаю каждую секунду, понимая, что медленно, но верно проваливаюсь в бессознательное состояние. А гудки на том конце провода кажутся смертельно долгими.

И когда наконец-то я слышу в трубке:

— Вредина.

— Макс… — голос хрипит, словно не мой. — Мне… — пытаюсь сказать, что нужна помощь, но с каждым словом становится только хуже. Хватаюсь за горло и с трудом сглатываю вязкую слюну, всхлипывая. — Сим…

— Летта, где ты?! — по голосу слышу, что парень и так понял, что что-то не так.

— Клуб “Гараж”, в уборной…

Успеваю договорить, и тут мобильный, протяжно пискнув, вырубается. Остается только ждать и надеяться, что Стельмах примчится раньше, чем кто-то другой.

Глава 1. Сим

Какое самое кайфовое пробуждение было в вашей жизни?

В моей оно, однозначно, повторяется из утра в утро. И я уже начинаю привыкать, что мой день начинается с ползущими по обнаженному телу женскими руками и губами, горячими и чертовски умелыми. Исследующими шею, торс, вместе с поцелуями спускаясь к…

Будильник.

— Твою ж…

Всю “малину” обламывает противный писк орущего на весь номер будильника.

Открываю глаза и первым делом утыкаюсь взглядом в стеклянный потолок в одном из дорогих номеров отеля отца. А уже там ловлю отражение голубых глаз полуголой девицы, устроившейся у меня между ног и так призывно прикусывающей пухлые губки.

Честно, если бы не универ и не последний курс, забил бы на все и устроил себе крышесносное утро в объятиях красотки, но диплом никто не отменял. Я и так уже слишком задержался “ в тени”.

— Куда-то торопишься, Макс? — приторно сладко поет дамочка и обхватывает ладошкой возбужденное достоинство, сжимая и заставляя напрячься всем телом. — Может, продолжим ночные игры? — ползут ноготки по груди.

— Ох… я бы с огромным удовольствием, но опаздываю, — для пущего эффекта приходится даже вздохнуть, выражая глубокую печаль сорвавшимся утренним сексом.

Убираю от себя женские руки и поднимаюсь с постели, сладко потягиваясь и разминая затекшие за ночь конечности. Вчерашний загул в клубе дает о себе знать стуком в висках и легким шумом в голове. Последние парочка бокалов виски точно были лишними, тем более после почти двухмесячной алкогольной диеты. У нас в клубе с этой ерундой строго. Только всплыви где намек на употребление, из команды можно вылететь, и пальцами не щёлкнув, да и для ускорения в качестве пинка огромный штраф с энным количеством нулей.

— Тебе тоже, кстати говоря, пора, зайчик, — бросаю, не оглядываясь, гордо проследовав в душ, подхватывая валяющееся на кресле полотенце.

— То есть, зайчик? — теперь уже шипит змеей мне в спину брюнеточка. — Вот так выставишь за дверь? — судя по звукам, соскакивает с постели незнакомка.

Ну, вот серьезно, неужели нельзя просто по тихому и без головомойки отвалить по всем известному адресу?

Бросаю махровую тряпицу на вешалку и прохожу к душевой, врубая на всю мощь ледяную воды. Слышу возню и бубнеж, доносящийся из спальни, перемежающийся с проклятиями, надо полагать, в мой адрес. Черта с два я еще хоть раз свяжусь с какой-нибудь девчонкой из клуба. С ними же одни проблемы.

— Ты ведь даже не помнишь моего имени! — заглядывает в ванную и абсолютно детским образом топает ногой брюнеточка. — Козел! — надо же, а куда приторно-сладкие завывания исчезли?

— Дверь за собой закрой, — кричу напоследок, напрочь игнорируя выпад, выпроваживаю слегка офигевшую от неожиданности дамочку. Но как говорится, мое дело — было предложить вчера в клубе секс на одну ночь. Ее дело… отказаться.

Хотя еще ни одна не отказывалась. Естественно, для них статус известного на всю страну футболиста — шанс поймать золотую рыбку. А для меня их реакция — возможность потешить самолюбие. Ну, откровенно говоря, какому парню не понравится, что девчонки сами вешаются ему на шею? Вот я этим и пользуюсь, абсолютно не смущаясь. Никаких привязанностей. Никаких чувств. Полное отсутствие эмоций. Чистая механика и удовлетворение своих потребностей.

Да. Вот такой я ублюдок.

Но были в моей жизни отголоски чувства. Это сраная болезнь, тем более, когда она не взаимна. И ее — эту болезнь — ой как непросто вытравить из груди и вырвать из сердца.

Пока прихожу в себя под ледяными струями, уперев руки в кафель, в голову то и дело лезут непрошеные мысли, которые обычно я заталкиваю в самую глубь сознания и очень редко позволяю прорываться на волю. Но тут, видимо, играет роль атмосфера города, в который я вернулся.

Два года. Я не был дома почти два года… и ее я не видел столько же.

Футбол отнимает много времени и еще больше сил, поэтому мотаться к родителям домой я просто не мог, а она, естественно, не радовала меня своим вниманием, просто потому, что я уверен, что я в ее жизни не нужен.

Не могу сказать, что готов порхать от счастья при предстоящей встрече, но и бегать, как зеленому пацану, уже глупо. Тем более — переболел. Больше