Krista La Tormenta - Master’s shadowgate. Том 4. Алая луна Страница 10

– Что же ты Кайрнеха не дослушал? Он бы повелел тебе у Кассандры меня спросить. Дева я лесная, отшельником живу. Только она иногда ещё знать может, где я…

– Кайрнех?! – вампир снова впал в ступор. Он думал, что просто не знал в лицо кого-то из обслуги. А имя вообще было ему не знакомо. – Что за старец тот?

– Да разве важно… Тебя он искал… По зову твоему… Зачем же ты Врата открыл, коли силы не знаешь? – эльфина стояла совсем близко и дышала на вампира. А он наоборот, затаил дыхание. И молчал. Потому что не знал, что ответить. – Молодец, что путь правильный выбрал. Не погнался за магией черной ради спасения своего. Не лишился и воли потому. И душа с тобою, вижу. Пойдем… Помогу я тебе, гематит. – эльфийка уронила легкую улыбку, глядя на его черные волосы. Кейн молча последовал за ней. Спрашивать про скользящие уже по небу лучи не стал.

Они вышли из леса уж так странно быстро, что и тут Сальватор заподозрил магию. И вышли в незнакомое место. Открытое поле. Изумрудно зеленое. И несколько разбросанных по нему камней. А солнце уже окрасило первыми малиновыми лучами небосвод. Кейн стал жмуриться.

– Дай руку мне. Чтобы солнце тебя не тронуло, его часть в тебе будет. Стерпи только. И душу твою я за солнечным светом сохраню, без вреда, без плена. Просто рядом. Дай мне символы любви родителей твоих. – эльфина вела Кейна за руку и уложила на один из камней. Сняла с его запястья намотанные цепочки. Они оставили глубокие бордовые следы на руке. Кейн лежал на холодном камне и смотрел в светлеющее небо.

Прозвучала песня. Эльфина пела. Голос был чист, как горный родник. Камень вдруг завибрировал под каждую высокую ноту её голоса. Он словно подпевал. Солнце поднималось. Его лучи неумолимо ползли к камню. Спиной Кейн уже ощущал, как скала под ним нагревается от неведомой силы. Он крепко зажмурил глаза, которые уже стало пощипывать от наступающего дневного света. Вибрации голоса и камня нарастали. Лучи приближались. Он чувствовал это кожей, которая стала гореть, но пока только нагреваясь. Потом ему на грудь легло что-то холодное. Это его два Креста. И на самом высоком звуке голоса эльфийки солнечный луч коснулся тела Сальватора, причиняя нестерпимую боль. Но он терпел. Он сосредоточился на хрустальном голосе эльфины. Солнце жгло, будто проникая в самое сердце. Кейн даже не пытался открыть глаза. Ему казалось от этого жуткого ощущения, что он уже весь сгорел и теперь догорает его сердце, открытым комком крови и плоти. Боль была не просто нестерпимой, а чудовищно адской. И в один миг все прошло. До того, как он бы захотел молить о пощаде. Все прошло… Длилось всего несколько секунд… Кейн все ещё не открывал глаза… Он вдруг почувствовал то… уже забытое… почти забытое… Он почувствовал кожей солнечное тепло… Он не дышал. Не потому что не мог, а просто затаил дыхание… Потом услышал серебристый смех эльфийки. Она забавлялась, глядя на вампира, что лежал на солнце, и жмурился. Сальватор открыл свои стальные глаза и посмотрел на девушку.

– Вставай… – поманила она рукой. – Вижу я теперь судьбу твою. Не просто тебя сюда сила отправила. Спаси жизни, те, что сможешь. Вплетись в узор картины этого мира, как тысячи других нитей жизненных, даруя каждая свою каплю океану. Ищи себя, Кейн…

С последними затихающими словами эльфина словно растворилась, исчезая где-то в золоте солнца и изумруде листвы.

– Больно же… – Кейн продолжал лежать на теплом камне. Он просто так обронил эти слова… Тихо и спокойно… Он смотрел на небо. Он снова видел солнечный свет. Какое оно красивое… Голубое… Как когда-то были его глаза…

Крест… Символ… Символ чего? Веры? Веры в нечто вечное. То, что существует вне времени и пространства. Крест, как символ ноши. Нести всю свою бесконечность этот Крест…

Какая ирония…

На груди убийцы, бездушного, бессмертного висит символ ноши его души, его проклятья, символ веры в вечное…

Часть 3. Дым

Десятки лет назад.

Голоса лились сплошным потоком звуков. Зеленое полотно расплывалось пятном. Игровое поле терялось за завесой сигаретного дыма.

Казино. Все то же вонючее, прокуренное, злачное казино этого мотеля. Просто под боком было именно оно. Сальватор сидел за игровым столом и сквозь всю эту какофонию едва различал тонкий голос эстрадной певички. Граф распил уже вторую бутылку крепкого коньяка. Но на его организме это не отразилось… Как бы ему сейчас не хотелось впасть в забвение. Хмель лишь возвращал и возвращал все его воспоминания. Отрывками… Картинами прошлого, со всеми его призраками…

1847 год. Февраль…

Он не чувствовал холода. И дело не в форме. Эта темно-синяя, почти потерявшая цвет ткань ему была не нужна. Ричардс Скорренд шел по коридору старого здания, меж этих серых сырых стен. Его опять терзали запахи. И чужие мысли. В минуты усталости он переставал контролировать этот поток чужих мыслей и иногда они врывались в его сознание гулом голосов чужих душ. Очередное чужое ему имя. И его зовут этим именем.

– Генерал-майор Ричардс Скорренд.

Он услышал чей-то голос. Но сейчас его не волновало, кому и кто его представляет. Кейн только ощущал их страх. И запах крови. За этой дверью была кровь.

– Не понимаю как, но он всегда добивается ответа. – послышался едва различимый голос за стеной. Где-то в соседнем кабинете.

Сальватор их слышал. Они снова с диким страхом обсуждали его персону. И снова вызвали его для допроса очередного дезертира, что поймали их разведчики. Пленник или действительно ничего не знал, или был слишком силен духом, раз до сих пор ничего не сказал. Кейн почувствовал запах разной крови… Разных людей… Это был всего лишь факт, который не трогал вампира. Ни сострадания, ни отвращения, ничего больше не вызывая. Его стальные холодные глаза с презрением смотрели на этих существ. Граф не понимал смысла происходящего. Всех этих войн. Всей этой крови. Но продолжал вести стратегические разработки планов захвата и нападения. Все вылазки по его планам имели успех.

Он уже получил репутацию отличного аналитика и стратега, за что и продвигался быстро в званиях вверх. Удивительно, как четко и ясно работает мозг, когда ему не мешают эмоции. Никакие эмоции.

Серость и затхлость помещения создавали картину безысходности. Здесь повсюду был запах смерти. Боли. Войны. Запах смерти шел и от этого человека, на которого сейчас с ужасом, едва скрываемым за маской безразличия, смотрел пленник. Кровавое месиво уже сложно было назвать лицом. Изуверские пытки не могли не вырвать из него ни слова. Значит он действительно ничего не знал. Или может так патриотичен.

Кейн медленно подошел. Его серо-стальные глаза без тени эмоций смотрели в лицо пленника, который не вынес этого взгляда дольше пяти секунд. Ощущение от стальных глаз было жутким.

Прокуренное помещение было в сизом дыму. Эта вонь просто убивала графа. Фантомы человеческих эмоций тоже врывались в его сознание, терзая ненужными волнами. Чужая боль, чужие крики, чужие души…

– Сэр?! – Сальватор услышал голос одного из офицеров. Но продолжал в задумчивости смотреть на пленного.

Пленник знал. Знал, но ничего не говорил даже под этими пытками. Душа истерзана, тело чудовищно изувечено. Но дух силен. Уникальная сила духа. Кейн подошел ещё ближе и жестко пальцами в перчатке ухватил за подбородок военнопленного, заставляя посмотреть в глаза. Убедился ещё раз в своих выводах. Вампир прочел всё, что нужно. Без пыток и бойни. Но продолжал удерживать мужчину за подбородок, изучая его лицо.

– Удивительна человеческая психика, – послышался холодный голос графа. – Не устаю поражаться. До момента причинения боли он не поверит в факт угрозы до последней секунды. В момент причинения боли сознание не сконцентрировано на выводах, оно лишь фиксирует саму боль. После момента причинения боли его сознание говорит: «все прошло и можно молчать дальше». Вам нечем его шантажировать, господа.

Вампир легким резким движением свернул ему шею. Голова тут же безвольно упала на грудь пленника. Пленник мужественно вынес все, что с ним сделали. И ничего палачам не отдал. Ни воли, ни души, ни тайн. Вероятно это заслуживает уважения. Вампир и отдал дань уважения, подарив легкую смерть. А это лучше, чем гнить в тюрьме за обвинения в дезертирстве. Или позорная публичная казнь. Если бы вообще он дошел до своих и не попал в очередной плен. Считанной информацией он распорядится позже. В новом плане действий. Значит и свою сторону он не предал. Ведь он получил необходимые сведения.

– Отдайте тело, – граф распорядился лишь по этому поводу. Чужая религия тоже достойна уважения. И этот солдат заслужил его.

– Но…

– Выполнять, – от ледяного бесстрастного тона у присутствующих вновь пробежали мурашки. Ричардс не стал слушать и просто вышел из этой невыносимой среды. На февральский холод. Прочь.