Диана Гамильтон - Самозванка Страница 10

— Не вижу ничего смешного! — холодно парировала Кэти. — Может быть, все эти почтенные дамы приобрели более утонченный вкус. Или перешли на джин.

Неужели у него потребность все время демонстрировать свое превосходство? Или он просто не умеет по-другому, это стало частью его натуры? Скорее второе, решила Кэти и тут же была выбита из состояния равновесия — он улыбнулся, на этот раз по-настоящему, и заверил ее:

— Я ни над чем не смеюсь, что вы! Когда ваш Дрейк подрезал бороду нашему королю, он заодно увез домой около трех тысяч бочек хереса, тем самым положив начало нашей весьма прибыльной торговле с Англией. А я никогда в жизни не стану смеяться над одним из наших лучших рынков сбыта!

Он уселся напротив нее с присущей ему ленивой грацией, которая лишний раз напомнила об исходящей от него всепокоряющей мужской силе, и в глазах его стояла какая-то соблазнительная дремота.

— Как это вино, на ваш вкус?

Пытаясь оторваться от гипнотизирующего взгляда полуприкрытых серых глаз, Кэти сделала быстрый глоток, потом еще один. Это казавшееся бледным вино на самом деле было крепким и приятным, с необычным ароматом. Охлажденный напиток легко проскользнул в горло, оставив ощущение солнечного дня с легким морозцем.

— Да, пожалуй, ничего. — Она улыбнулась, глядя ему в глаза, и сердце ее смягчилось, потому что им было так хорошо и приятно вместе… — Боюсь, что могу и привыкнуть к нему, как какой-нибудь пьяница. — Неспешно ведя пальцем по тонким граням хрусталя, Кэти вдруг услышала свой голос, с неподдельным интересом спрашивающий: — Но если рынок сладкого хереса пошел на убыль, почему же вы не производите больше сухого?

— Это не так-то просто. Все зависит от того, как развивается flor . Ну… — Видя непонимание в ее глазах, он развел своими сильными, прекрасно вылепленными руками и встал, чтобы вновь наполнить ее бокал. — Когда мы приедем в Хеpec, я специально свожу вас в bodega — винодельню и попытаюсь объяснить все там. Если вам это правда интересно.

Да, ей это было интересно, несмотря на чувство взаимного недоверия, разделявшее их, ложь с ее стороны и диктаторское высокомерие — с его. Кроме того, у нее появлялась возможность выйти из создавшегося положения, и отбросить ее она просто не имела права. И потому, подкрепившись еще одним глотком вина, Кэти постаралась расслабиться, откинулась в кресле, положила ногу на ногу и спросила:

— А когда я смогу посетить Херес и вашу матушку?

— К чему такая спешка? — В его холодных серых глазах появилось презрение. Кэти вздрогнула еще и оттого, что его взгляд намеренно долго задержался на ее длинных, выставленных на обозрение точеных ножках. — Что, finca — слишком тихое, слишком скучное место, по вашим понятиям? Мне очень жаль, что вы так быстро устали от нее.

Ужасный, ну просто ужасный человек! Лицо Кэти пошло красными пятнами, и она поторопилась опустить ногу и расправить юбку. Он смотрел на ее ноги так, будто это какой-то товар, выставленный на продажу. Причем товар уцененный, бывший в употреблении. Хорошую же службу сослужила мне Корди, или, вернее, ее репутация!

— Главной причиной, заставившей меня согласиться на поездку в Испанию, было дать возможность вашей матери посмотреть на внука, — сказала она с холодным достоинством, которым очень гордилась. — Если у вас нет желания отвезти нас, я могу доехать и сама. Томас…

— Моя мать примет вас, когда будет в состоянии сделать это, — вежливо прервал ее Хавьер. — Прошло не так много времени со дня смерти Франсиско, и она должна еще привыкнуть к мысли, что он оставил после себя ребенка. А Томас вас никуда не повезет. Я запретил ему.

Запретил? Да, он предусмотрел и это. Здесь его слово — закон, и Томас, да и другие обитатели его маленького королевства беспрекословно подчиняются приказам своего повелителя. Горло ей обожгло что-то острое и горячее, и голос стал хриплым от гнева:

— Тогда какого черта я здесь делаю? Вы что, не могли подождать, пока она будет готова? К чему попусту тратить мое время?

Кэти вскочила с кресла, чувствуя, что готова убить этого спесивца. Но гнев ее оказался совершенно бесполезным, натолкнувшись на непробиваемую стену его совершенно очевидного равнодушия. На смуглом, с резкими чертами лице не отразилось никаких эмоций. Это была выработанная годами привычка мужчины, слишком хорошо воспитанного, чтобы реагировать на неприличное поведение какой-то базарной торговки. И Кэти не осталось ничего другого, как вновь усесться в кресло. Она была словно выжатый лимон. А дону Хавьеру хоть бы что: он поднялся с врожденной грацией и нажал кнопку рядом с широкой кедровой дверью.

— Пойдемте, пора ужинать.

Вот так-то вот! Как будто я никаких вопросов и не задавала! Кэти вся кипела от злости. Она резко поднялась и пошла за ним следом, желая только одного — поскорее покончить с едой и уйти к себе. Остаться вместе со спящим ребенком и обдумать, что же делать дальше.

Сев напротив хозяина за овальным столом, Кэти резким движением расстелила на коленях салфетку. В этот момент вошла Пакита и подала на стол то, что она гордо назвала ?sopa de maris-cos al vino de Jerez? и что Хавьер перевел куда более прозаически: суп из моллюсков в хересе.

Блюдо оказалось очень вкусным, Кэти ела быстро и с аппетитом, хотя и твердила про себя, что никогда не села бы с ним за один стол, если бы не была голодна как волк.

Еще теплый, с аппетитной корочкой хлеб, поданный к остро пахнущему морем супу, был восхитителен. И тут Кэти вдруг увидела, как изящная смуглая рука поставила на скатерть бокал, и уже не могла больше отвести глаз от мягкого шелка волос между безупречно белым манжетом и кожаным ремешком плоских часов. Горло ей сжало спазмой, и она замерла с полным ртом, не в силах проглотить.

— К супу из моллюсков прекрасно подходит ?Manzanilla?. Это вино придает еде особый аромат, — тихо, но с прохладцей сказал Хавьер.

Она опустила ложку в тарелку, стараясь побыстрее проглотить все, что у нее было во рту. Он дает мне понять, что я веду себя за столом точно невоспитанный ребенок! Он никогда не упускает возможности хоть как-нибудь унизить меня! — оскорбилась Кэти, и аппетит у нее моментально пропал.

— Мы получаем это вино с виноградников в Санлукар-де-Баррамеда. Считается, что ветры с Атлантики придают ему неповторимый, слегка солоноватый привкус. — Хавьер с задумчивым видом отхлебнул из своего бокала, не отводя слегка прикрытых веками глаз от ее сверкающего фиолетового взгляда. Скорее машинально, чем осознанно, Кэти тоже сделала небольшой глоток. Соленый херес?

Но он оказался бодрящим, холодным и с необычным, интригующим вкусом, немного светлее по цвету, чем ?Fino?, которое она пила в качестве аперитива. Однако если Хавьер и заметил ее удивление, сменившееся удовольствием, то никак не прореагировал на это.